Вчера была первая бомбежка города. Тревога началась около 18.30 и длилась до 20 часов. Когда я вышел на улицу, над Невским стоял столб дыма, тянувшийся над домами. С Дворцового моста видно было в южной стороне огромное зарево, дым которого затянул всю южную часть неба. Впервые мне приходится видеть Ленинград на фоне пожаров. Вчера Адмиралтейская игла вырисовывалась силуэтом на красных, клубящихся облаках дыма, которые поднимаясь кверху, становились белоснежными в сумрачном свете угасающего дня и там высоко застывали неподвижно огромными белыми клубами. В 23.30 – снова тревога, и почти одновременно – взрыв бомбы. Здесь взрыв ощущается подземным толчком. Он больше чувствуется ногами, чем ушами. Зенитки бьют непрерывно. Их хлопки доносятся со всех сторон. Иногда их говор покрывает солидный басок разрыва бомбы, который сюда, на станцию, приходит из-под земли. Утром говорили, что бомбы упали на Литейный проспект, Марсово поле и на Дворцовую набережную. Сегодня с утра уже было несколько тревог, но без стрельбы и бомбежек. Наши связи целы и работают бесперебойно. Во время ночной бомбежки даже две поврежденные цепи восстановились.
Ленинград осенний, 1941 года, войдет в историю человеческой борьбы за будущее – разумное и человечное. Улицы города оделись досками, стены – в плакатах и лозунгах. Шагают войска на фронт, грохот которого слышен на улицах. Немцы регулярно в 20 часов бомбят город. Сгорел дом на углу ул.Гоголя и Кирпичного переулка. Здесь раньше на 5-ом этаже жил дядя /Роберт?/. Бомбой уничтожен весь угол дома сверху донизу.
Ленинград держится. Немцы готовят наступление, растягивают войска. Авиация доносит о движении мотоколонн через Мгу на Горы. Сегодня затишье, нет воздушных тревог. Утром в соседний дом попал артиллерийский снаряд. Я слышал только хлопок от взрыва.
9-го пришлось пешком идти из С-го (прим.- из Смольного). Застала тревога. Суровая картина города в момент воздушного налета перед моими глазами. Небо изрезано лучами прожекторов. На западе - зарево пожара окрашивает облака. Над головой рвутся зенитные снаряды, образуя комки пламени в различных точках неба. Гудят невидимые самолеты врага. Вот подозрительное облако: в него устремляются тонкие пики прожекторов. Они пронизывают его, и от этого облако начинает светиться багровым зловещим светом. Люди двигаются вдоль домов. Многие стоят в подъездах. Нет суеты, нет паники. Трамваи стоят темные и пустые. Только автомашины проносятся в этом мерцающем свете по опустелым улицам, добавляя свое тарахтение к грохоту зениток. Сегодня тревога почему-то запаздывает: уже 20.05, а тревоги нет. На улице холодно. Иногда падает снежная крупа.
Командование сегодня мало говорит. Жукова давно не слышно. В кабинете сидит Федюнинский. В... /Ворошилов?/ уехал еще в конце сентября. Я теперь не слышу его слегка сипловатый, всегда спокойный голос. Этот голос был прямой противоположностью голосу Попова. Когда говорил Попов, становилось страшно за судьбы вверенных ему людей. Это говорил человек без воли и цели. Голос его прерывался, он тяжело дышал в трубку и спрашивал у подчиненных, что же мы теперь будем делать. Мне представляется, что в такие моменты он хватался бы за голову, если бы не мешала телефонная трубка, зажатая в руке. Он болтал по телефону обо всем и даже о том, что предполагают делать в будущем. Я думаю, что болтовня на проводах многого нам стоила. Такое легкомыслие и неумение пользоваться средствами связи, какое имеется у многих командиров, трудно себе представить. Говорят все открыто. Называют части и местоположения. Величают по титулам. Рассказывают план действий. Сейчас, правда, несколько меньше болтают – Гусев ограничивает. Иду ужинать.
Пал Брянск. Возвещенное Гитлером 3.10 миру новое наступление на Восточном фронте уже длится 10 дней. Еще через 10 дней они, наверное, выдохнутся . Здесь они стягивают войска.
Сегодня немцы вели артподготовку и стреляли дымовыми снарядами. Дымовая завеса держалась около получаса, но атаки не последовало. Погода ясная и холодная. Ночью налетов не было. Первая ночь за много суток без стрельбы и воя сирен. Говорят, что вчера уничтожили 40 самолетов на аэродромах противника. Поэтому налетов, несмотря на благоприятную погоду, нет.
Толя /Любарский Б.Г. – первый муж Валентины Исааковны Житомирской, сестры В.И./ уже, наверное, на фронте. Сегодня в газетах статьи о поколениях, уходящих на фронт. Наши части перешли на левый берег Н…/Невы?/. Операции там длятся уже около 15 дней. Положение у пункта Ур…/Урицк?/ без существенных изменений. Интересная статья в «Красной Звезде» «О взаимодействии фронтов антигитлеровской коалиции». Приближается время активных действий Англии. Почти вся немецкая армия на востоке. Армия, уставшая в боях и походах. Пора англичанам начинать действовать.
Вчера сообщили о падении Вязьмы. Сегодня – о Мариуполе. Появилось Калининское направление. Сейчас мы и Одесса – самые западные пункты Советского Союза.
Началась зима. Снег покрыл землю, мороз. Очень рано в этом году выпал снег, и наступили холода.
Ночью бомбежки не было. Что делается на фронте, не знаю.
Ездили в тир стрелять. Из 40 выбил 3 очка. Впервые пришлось стрелять из автомата. Дома Анастасия /Малышева Анастасия Николаевна – жена В.И./ мерзнет: дров нет, окна не заклеены.
Сегодня сообщение об эвакуации Одессы. Наступление на западном фронте приостановлено. В ночь на 17.10 горели американские горы, стеклянный театр и прочая ерунда. Зарево было огромное.
Мы где-то развертываем узел связи. Где - не знаю.
Сегодня усиленная артиллерийская стрельба. Над городом стоит сплошной гул. Погода стоит сухая и холодная. Ночью ясно. Немцы начали с утра наступление.
Четыре месяца с начала войны. Сегодня ночью и днем немцы вели артиллерийский огонь по городу. Уже выпущено больше двухсот снарядов. Они рвались в Петроградском районе, возле Штаба, в районе Балтийского вокзала и Горного института. Погода осенняя. Налетов нет. Но вместо бомбежки – артогонь по городу. Часто звонит Жд…/Жданов?/ – справляется о положении дел. Прошлой ночью наши части начали переправу через Неву. Немцы обороняются. Из района М……ва артогонь. Сегодня немцев выбили из Коннолова и еще какого-то пункта. У Жд…. горловой голос. Задает вопросы, указания дает в вопросительной форме. Мне нравятся доклады Федюнинского. Они без прикрас. Чувствуется требовательность к себе и людям. Скоро должны встретиться с Хозиным. Наше наступление очень медленно развивается. Но инициатива перешла в наши руки. Все начальство выехало поближе к делу. Открытка от Толи: он на западном фронте. Говорят, Гитлер дал приказ взять Москву и Ленинград до 7-го ноября. Посмотрим, как это выйдет.
Человек из всех животных – самое кровожадное животное. Война – это дикость. Будущие историки назовут, по всей вероятности, человеческое общество, в котором существуют войны – обществом дикого человека. Самое страшное в войне то, что абсолютное большинство участников войны, войны не хочет, и все же война существует. Ее навязывают миллионам людей. Капитализм порождает войны, но разжигателями этих войн являются самые гнусные и низменные люди, у которых нет уважения к труду, творчеству, человеку.
Налетов нет. Иногда артобстрел. Население голодает. Лошади - ребрастые. Собаки – скелеты. Если немцам удастся перерезать последнюю тоненькую артерию, связывающую Ленинград со страной, тогда начнется настоящий голод.
Завтра 24-ая годовщина Октябрьской Революции. По этому случаю немцы усиленно обстреливают и бомбят город. Погода ясная, морозная. Ночи лунные. Опять регулярно с наступлением темноты начинается бомбежка. Вчера упала бомба возле «Молнии» /примечание: кинотеатр на Большом пр. П.С./. Много пострадавших из укрывшихся в подъезде и на лестницах дома. Иногда звонит Шура Блэк /примечание: Александр Эдуардович Блэк, художник кино - брат Веры Эдуардовны Житомирской, жены старшего брата В.И.– Эмиля/. Интересуется хлебом. Два раза доставал ему по 100 грамм. 2 ноября зачли приказ о наступлении нашей 55-ой армии. Пока успехи незначительные, заняли Усть-Тосну и дальше не пошли. Наши доброжелательные друзья и союзники произносят очень хорошие речи, но они больше говорят, чем делают. Слабым местом демократии является обилие разговоров тогда, когда нужно действие. Все командование вернулось на прежнее место. Теперь командующий – Хозин. За время войны это пятый командующий.
Прошел праздник. Выступал Сталин. Сквозь вой и визг немецких раций доносились его слова. Ради праздника была усиленная бомбежка и методичный артобстрел города. Седьмого выдали бутылку вина и плитку шоколада. Обед и ужин довоенного качества. С 8-го числа порция хлеба уменьшена до 400 грамм. Немцы стремятся взять город во 2-ое кольцо, перерезать дорогу у Тихвина. Нужно экономно расходовать продукты. Голод уже наступает для многих. Сегодня у столовой пристал замечательный сеттер, тощий до невозможности, с грустными глазами. Дал ему кусочек хлеба. Ест только с разрешения. Барбос выспался на станции и затем куда-то убежал. Взял бы его, да кормить нечем. Сегодня мне исполнилось 32 года. Возраст приличный. Еще ни разу я не отмечал свой день рожденья. Будем живы в будущем году, отметим две тройки. Уже 2 месяца бомбят Ленинград почти ежедневно. Иногда по нескольку раз в день. Уже месяц, как город подвержен артогню, но как-то ко всему привыкаешь, и все это кажется не так ужасно, как со стороны, без привычки к этому.
Пишу после долгого перерыва. Сейчас воздушная тревога, но всё тихо. Ежедневно около 12 часов немцы совершают налеты. Самое тяжелое сейчас – это не артобстрелы и бомбежка, а отсутствие продовольствия. Ася получает 125 грамм хлеба. Мне выдают 150 грамм хлеба и 75 грамм сухарей. Приходится делиться с Асюшкой. Сегодня сообщили о взятии нашими войсками Ростова. Разгромлены 4 немецкие дивизии. Впервые отбит крупный город. Надеюсь это начало. Недоедание уже дает себя чувствовать. Трудно ходить пешком даже на незначительное расстояние. Все похудели. Лица желтые и вытянутые. Но ни у кого нет и мысли о том, чтобы капитулировать. Население города удивительно стойко переносит лишения. Кто переживет все эти трудности вместе с Ленинградом, тот еще больше будет его любить. Город, отстоянный нашей кровью, нашими мучениями будет еще более дорог нам. Немцы стремятся к Тихвину и Волхову. Борьба идет там. У нас сравнительно тихо.
На улице 25-градусные морозы. Снега мало. Началась эвакуация населения по льду Ладожского озера. Записал Асюшку, но она не соглашается на отъезд. Уговариваю ее, но у меня самого тайное желание, чтобы она не уезжала. Голодно. У всех на уме еда. Самая популярная тема разговора – это о том, что ели и как ели. Вчера смотрел фильм «Отец и сын». Сцены угощения гостей и всякая пища на столах вызывали в зале шорох и обильное выделение слюны (сужу по себе) у зрителей. Есть хочется, но представляю себе, как голодает гражданское население, которое питается значительно хуже нас. На улицах часто встречаются люди, везущие покойников на саночках. Покойников везут в гробах, ящиках или даже просто завернутыми в одеяло. Сейчас снова начался артобстрел. Вчера был спокойный день. Не было ни тревог, ни артобстрела.
Писем все нет. Почта где-нибудь застряла. Вчера радио передавало, что Англия предъявила Финляндии ультиматум, требуя прекращения войны с Советским Союзом. Конечно, Финляндия не прекратит военных действий. Уже седьмой день декабря. Скоро Новый Год. Дело пойдет к весне.
Это будет весна нашей победы. Уже на многих участках фронта наши войска переходят в наступление.
Масса событий. За прошедшую неделю война охватила вторую половину земного шара. Япония напала на США. Германия и Италия объявили войну США. Еще раньше Англия объявила войну Финляндии, Румынии и Венгрии. Сейчас всякая мелочь из Латинской и Центральной Америки объявляет войну Японии. Доминионы Великобритании объявляют войну Финляндии, Румынии, Венгрии и Японии. В газетах сплошь объявления войны. Война опоясала Земной шар. Человечество сошло с ума или же никогда его не имело. Самая ужасная и страшная битва за все существование человечества разыгрывается на Земном шаре. Но эта битва многому научит людей.
На наших фронтах дела улучшаются. За освобождением Ростова последовало освобождение Тихвина и Ельца. Сегодня сообщают о крупной нашей победе под Москвой, завтра узнаю подробности.
Был сегодня в Смольном. Приходится ходить пешком. Трамваи не ходят. Нет топлива. По пути нас остановила женщина, умоляя помочь вынести умершего мужа из комнаты на салазки. Помогли вынести некрашеный гроб. Поставили на салазки. Как она его доставит на кладбище, не знаю. Умершему было 52 года. Женщина сквозь слезы успела сообщить , что ее муж был художником – архитектором и умер от крупозного воспаления легких. Когда вылетели от бомбежки стекла, он окончательно простудился и умер. Она осталась одна после 26-ти летней счастливой совместной жизни. С/…/махов обвязал веревкой гроб, и вчетвером мы его понесли. В дверях застряли. Пришлось наклонять гроб боком. Жена покойного плача причитала : « О, мой Боренька! Он перевернется.». Пришлось открывать вторую половину двери. Когда приступы плача и горя женщины усиливались, соседи, помогавшие открыть дверь и светившие нам ( в квартире темно, так как окна заделаны досками, стекол нет), не утешали ее, а предлагали плакать после. Сейчас некогда. И действительно, забота о погребении мужа заставляла женщину не предаваться горю и отчаянию. С какой энергией она нас уговаривала помочь вынести гроб. Я не видел в ее глазах слез, но как только задача выполнилась, она могла отвести душу. Сколько сейчас таких жен? Отправившись дальше, мы встретили еще салазки с гробом. Гробы всякие теперь бывают : фанерные, сколоченные из ящиков или просто одеяло. Похоронная процессия очень упрощенная : салазки с гробом и впереди – человек , тянущий их; а позади – человек, подталкивающий гроб. Вот так выглядят похороны ленинградцев в декабре 1941 года.
Асюшка сообщила, что старуха, поселившаяся в Милиной комнате, умерла от голода. Умер студент Лесов. Очевидно от истощения. Очень хороший был человек. Самое дорогое и редкое качество имел Лесов – честность. Он был честен в каждой своей мысли. Жаль молодую жизнь. Зима полностью вступила в свои права: морозы и снегопады. Улицы засыпаны снегом. Холод и смерть гуляют по квартирам. Гулко хлопают разрывы снарядов. Город обстреливается ежедневно. Но город не буден сдан. Ни у кого нет и мысли о капитуляции. Люди ждут с нетерпением прорыва блокады. Только об этом думают и только для этого трудятся рабочие Ленинграда.
Вчера произошло крупное событие в жизни Ленинграда: гражданскому населению прибавили хлеба. Рабочие теперь получают 350 грамм, а служащие – 200 грамм. Настроение очень улучшилось у населения. Восприняли эту прибавку как освобождение от блокады. По радио впервые целый день почти передавалась музыка. Очень много людей умирает от истощения. Уже возят покойников без гробов. Иногда даже не прикрывают ничем и везут на салазках. Войска Свиридова с 20.12 атакуют немцев, укрепившихся в Ям-Ижоре, Красном Бору и т.д. 24-го числа вклинились в укрепленную полосу и достигли Красного Бора. Это впервые за 4 месяца блокады наши войска продвинулись вперед так далеко. Это немного по расстоянию, но следует помнить: немцы укрепились очень сильно. Свиридов докладывает Гусеву, что буквально приходится прогрызать каждый метр продвижения вперед. Уже 3 дня нет артобстрела. Город отдыхает. Только это написал – завыла сирена. Воздушная тревога. Давно не было.
С начала декабря может быть 2-3 тревоги было. Через 20 минут – отбой тревоги. Стрельбы не слышал.
Новый Год. Торжественный ужин с вином и какао. Поздравления и всяческие пожелания. Самым ценным подарком является взятие Керчи и Феодосии. Завтра, возможно, объявят о взятии Калуги. Вчера снаряд попал в портик Эрмитажа. По счастливой случайности атланты остались целы. Сегодня заходил Николай Дмитриевич /Н.Д. Малышев – тесть В.И./ к Асюшке. Он похудел и опух. Ходит с трудом. Ася накормила его кашей, дала лепешки и пиво. Люди мрут тысячами. Блокада все еще не прорвана. В воскресенье вскрыл Валину (сестры) комнату. Нашли в ней полкило сахара, витамин «С» и немного изюму. Всему очень рады. Сегодня концерт по радио до 2-х часов. Настроение праздничное. Получили поздравления Холостова за хорошую работу. От Лиды (возможно Лидии Николаевны Газдюк - мл. сестры жены В.И.) получены 2 письма от 1.09 и конца октября. Подробности их путешествия /эвакуации?/. Оказывается их бомбили и обстреливали несколько раз. Трамваи не ходят. Рельсы покрыты льдом и снегом. Очень трудно очистить пути. После обильного снегопада была оттепель, а затем мороз, и трамвайные пути погребены под крепкой коркой льда. Женщины очищают дороги и рельсы. 29.12 отправил Вале /сестре/ 150р. Писем от них не имею. Толя не пишет. Жив ли он?
Блокада продолжается. Смертность в городе значительно возросла. Когда идешь по улице, навстречу попадается много салазок с покойниками. Жена хоронит мужа. Это выглядит так: на детские салазки положены носилки, на которых лежит труп, завернутый в одеяло или что-нибудь другое. Жена покойного с трудом, выбиваясь из сил, тащит салазки. Вот и вся процессия. Когда 7.01 пошел домой для заготовки дров, то на улице население, в основном, занималось развозкой дров и покойников. Голод держит город в своих тисках. Люди выглядят ужасно. Опухшие немытые лица. Многие умирают на улице. Человек идет до последних сил. Выбившись из сил, садится или падает и умирает. Жизнь угасает как догоревшая свеча, тихо, без стонов, безмолвно.
Узнал о Валяеве /?/ и Рабиновиче историю, которая, очевидно, имеет печальный конец. По просьбе Шварц /Милы (Амалии) Яковлевны Шварц?/ (из радиолаборатории) начал наводить справки о Валяеве. Он был пом.нач. связи 24 т.Д /?/ по радио. Оказалось, что нач. связи там был майор Бабков, которого я знаю с Финской кампании. Разыскать Бабкова было делом нескольких минут. Найдя его в одной из дивизий, я узнал, что Валяев и Рабинович 24 августа 1941 года, получив задание от командования пробиться из окружения, в котором находилась Лужская группа, отправились на выполнение этого задания с рацией и несколькими бойцами. С тех пор майор Бабков не имеет представления об их дальнейшей судьбе. Связь с ними не была установлена. Никто из их группы не вернулся. Направление, в котором они ушли, было обстреляно немцами. Вскоре значительной части Лужской группы удалось во главе с Останиным выйти из окружения, но Валяев и Рабинович не появились. Никаких вестей от них нет.
Вчера сходил домой. Перетащил дрова из сарая на кухню. На сараях срывают замки и тащат дрова. Наш сарай тоже подвергся нападению, но утащили немного. На Кировском проспекте от площади Революции до Кронверкского проспекта упали трамвайные провода. Образовалась паутина, в которой путались машины. Возвращался я в сумерки. На этом месте машины продолжали цепляться за провода, но из-за темноты в эту сеть машины влетали сходу. Сыпались искры, визжали тормоза, звенели провода. Никто не потрудится поставить знаки ограждения. На Кировском мосту, почти на середине, сидел на панели, прижавшись к решетчатым перилам, человек. Голова свесилась и лицо его я не разглядел. Если он не мертв, то несомненно замерзнет, сидя на мосту в 26-градусный мороз. Все обходят его, оглядываясь, но что-либо сделать не собираются. У каждого слишком мало сил, да, и бесполезно его подымать. Зима суровая. Стоят 30-ти градусные морозы. Топлива у многих нет. Стекла выбиты. Воды и света нет. Нет продовольствия.
Скудная норма, положенная населению, и та не может быть выдана. Нет горючего для подвоза. На той стороне озера скопилось много продуктов, но дороги по озеру бомбят и обстреливают. Снежные заносы мешают быстрому пробегу машин. Почта скопилась на той стороне весом в 15 тонн. 15 тонн писем! На станции Войбокало 23000 тонн муки, еще больше сахара, несколько вагонов шоколада. Войска Федюнинского и Мерецкова продолжают операцию по прорыву блокады, но еще нужно запастись терпением и выдержкой. Еще пройдет много дней до того момента, когда мы сможем поесть до сыта. Когда пойдет трамвай ,и город начнет залечивать свои раны. Многие АТС районные не работают из-за отсутствия энергии. Сейчас не работает Некрасовская АТС и еще какие-то. Трамваи стоят, вмерзшие в рельсы и засыпанные снегом. Действительность превзошла те «страхи», которые рисовались мной для убеждения в необходимости эвакуации из города Вали и мамы.
18-го сходил домой. Возил дрова с М.Пушкарской. Возле дома, где была детская площадка, лежат полузасыпанные снегом трупы. Лежат уже несколько дней. По городу ездят грузовые машины, которые подбирают умерших, складывают их штабелями и свозят на кладбище. Имеются случаи людоедства. В доме, где жила Варвара Александровна /Можжевелова/, жена скрыла смерть мужа и по ночам рубила его ногу и ела. Когда это дело раскрыли, ноги уже не было. Дорошенко видел покойника на улице, у которого все мясистые места были вырезаны. Имеются сведения у Особого отдела, что на кладбищах обрабатывают покойников и это мясо продают на рынках в вареном виде.
Когда я шел в Штаб, начался обстрел. Снаряды свистели над головой и рвались где-то на Выборгской. На Кировском проспекте горел продуктовый магазин. Из выбитых стекол и открытой двери столбом валил дым, но очередь в магазин стояла, не двигаясь с места (каждый не хотел потерять свою очередь ) и аккуратно загибалась в открытую дверь магазина, откуда неслись крики: «Воды! Воды!» Люди голодны до крайности. Никто не обращает внимания на вой снарядов и на пожары. Пожаров масса. Сгорел Гостиный Двор. Горит целый ряд жилых домов. Гасить невозможно из-за морозов и отсутствия воды во многих колонках.
Морозы стоят ужасные. Сегодня, говорят, 35 град. ниже нуля. Голод, холод, обстрел, бомбежка, пожары, отсутствие воды, отсутствие света – все это переносят сейчас ленинградцы. Килограмм хлеба на рынке стоит 400-500 р. Хлеб продается по 100 грамм. Но больше всего на него меняют: деньги теперь не в моде.
Получил 3 открытки. Две – от Вали от 3-его и 15.12 и от родителей Толи от 24.12. Писем от Толи все нет. Это плохо. Завтра ожидаю увеличения нормы хлеба. Посмотрим.
Сегодня увеличили норму хлеба до 400 грамм (не знаю, как у гражданского населения). Увеличен паек. Вчера отправил открытку Вале и Любарским.
Сегодня прибавили норму хлеба гражданскому населению. Рабочие и ИТР получают по 400 грамм хлеба, служащие – по 300 грамм и иждивенцы по 250 грамм. Самая большая, на 100 грамм, прибавка – у служащих, у остальных – только на 50 грамм увеличение. Сильные морозы. Сегодня -32 град. На Калининском фронте крупный успех: заняли ряд городов, в том числе Холм, Западную Двину, Торопец, Селиторово и др. Продвинулись на запад больше, чем на 100 км. Февраль должен принести решительные изменения на нашем фронте.
Нет воды в городе. Из-за этого перебой в выпечке хлеба. Уже 2 дня Ася не получала хлеба. Очереди громадные. Мороз – 30 град. Нет топлива, нет энергии. Телефонные станции стоят. Связи в городе нет. С 24.01 нет у нас света и воды. Я не умываюсь уже 6-ой день. Смертность растет. Трупы валяются на улицах.
На южном фронте успех: заняты Лозовая и Барвинково. Жду прорыва на нашем фронте.
Второго таскали дрова с М.Пушкарской /там жили мать и сестра В.И./. Из сарая украли около 2-х кубометров дров. Что будет с дровами для Анастасии, не знаю. Теперь дров до конца зимы не хватит.
Когда выходишь в город, возвращаешься со сжатым сердцем и ужасом на душе. У больницы Эрисмана на Карповке навалены штабеля трупов. Их свозят машинами, просто на салазках и сваливают друг на друга. А двигающиеся по улицам люди – это неуверенный шаг, сосредоточенный взгляд отекших глаз. Опухшие, немытые лица – вот как выглядят ленинградцы зимой 1942 года. Умерла от истощения Катя Горкушенко. В маминой комнате уже второй покойник: умер жилец, въехавший в нее. Он лежит уже несколько дней. У жены нет сил свезти его до больницы, а помочь некому. Сегодня в сводке сообщалось об оставлении Феодосии нашими войсками. Печально. На нашем фронте готовятся, очевидно, крупные операции. Выехала оперативная группа штаба на «ту сторону». Скоро начнется наступление и прорыв блокады. Получил по предписанию врача дополнительное питание, состоящее из омлета из яичного порошка и чашки какао. Это я буду получать в течение 7 дней к обеду. Очень истощен организм. Ноги отекли. Хочется есть. Мечты о еде. Еда снится. Воспоминания о съеденном… Все это лезет постоянно в голову. Асюшка очень похудела. Ребра можно считать не прощупывая. Ей достается много физической работы. Таскание воды из Невки, дров, стояние в очереди, вынос нечистот – всё это ей приходится делать. Хорошо, что хоть уже дожили до февраля в довольно сносных условиях. В комнате у Анастасии довольно тепло, и питается она, благодаря Варваре Александровне, значительно лучше многих ленинградцев. Говорят, на рынке продают 100 грамм хлеба за 200 р. Пачка папирос стоит 75 р. Вследствие замедленного кровообращения затекают часто руки и ноги. Пульс – 49 ударов в минуту. После вчерашней работы болит все тело. Сейчас уже 2 часа ночи. Дали свет к утру, может быть заработают телефонные станции, и я смогу позвонить Асюшке.
Сегодня, наконец, помылся как следует. Больше 2-х месяцев не мылся. Когда разделся, страшно было смотреть на себя: скелет ходячий. Но какое удовольствие чувствовать чистое тело и свежее бельё.
Написал письмо Вале, открытку Дробовым /Серафиму Алексеевичу и Зинаиде Александровне/ и открытку М.Ф. /Марии Филипповне Малышевой – теще В.И./
2.15
На сегодняшнее число, очевидно, назначено начало прорыва блокады. Гусев сообщал командующему 23-ей о том, где-то (мне не известно) немцы окружены и взывают о помощи по радио открытым текстом. Просят боеприпасов и подкреплений. Еще раньше Гусев об этом же сообщил Николаеву, причем упомянул район озера Черного. Из Москвы приехал родственник Румбиной /?/. Он рассказывает, что в Москве считают, что ленинградцы получают санаторный паёк. Когда он сюда приехал, он был «немного» удивлен. Но хотелось бы , чтобы это превратилось в действительность. На мой взгляд для восстановления сил ленинградцев это мероприятие необходимо. Наш управхоз рассказала Асе, что в доме №7 по Песочной улице у помойки были найдены кисти и ступни ребенка. Тут же валялись детские внутренности. Дело расследуется. На углу, у пивного ларька валялись 3 трупа. Вечером какой-то мужчина орудовал над ними: вырезал мясо. Трупы начали сваливать на набережной Большой Невки. Многие забрасывают их к нам в парк /ЛЭТИ?/. Вчера, возвращаясь с реки, куда ходили за водой, Ася встретила Шуру Горкушенко /Александру Спиридоновну/. Она везла труп Кати Горкушенко /мл.сестры/, завернутый в одеяло. В институте /ЛЭТИ/ уже много работников умерло. Умирает Зазаев. Наверное не выживет Геналиев. Татьяна Геналиева истощена до крайности. Она зачислена в отделение дистрофиков при институте, но все отдает Гедару и матери.
Город засыпан снегом, многие улицы залиты водой и покрыты корой льда. Большой проспект залит водой. Воду население, живущее далеко от реки, достает из разбитых труб водопроводной сети. Выглядит это так: взрытая мостовая, глубокая яма до водопроводной канализации, насыпанные кругом горы песка.
В эту обледенелую, скользкую, залитую водой яму спускаются ослабевшие, истощенные женщины, черпают ведром воду и поднимаются наверх, срываются, падают, обливаются водой, но все же выкарабкиваются из ямы, ставят ведро на салазки и снова спускаются в яму за водой. Болит живот. Вообще, я начинаю расклеиваться. Отечность, правда, уменьшается.
Сегодня утром (вернее вчера) начался прорыв кольца вокруг Ленинграда. Началось все вовремя. Результат еще не знаю. Сегодня знаменательный день для нас: получили посылки от трудящихся Урала и Дальнего Востока. Мне достались 2 ящичка с сухарями и замечательно приготовленным мясом. Немного сахара и конфет. За многие недели поел досыта. Утром снесу Асюшке. Мои ребята наелись отлично и чувствуют себя превосходно. Очень приятно получить, особенно в наших условиях, продуктовую посылку с письмом. Меня очень тронула (до слез) вышивка на носовом платке Клавы, ученицы 4-го класса. Мои посылки – обе красноармейские, деревенского происхождения. Мяса и сухарей много, что очень существенно теперь. У Векшина в посылке шпик, масло, вино, варенье. В общем, у всех много хороших вещей. Настроение поднялось. Обещают еще прислать. Мы все очень изголодались: ешь, а всё ещё хочется.
Наступление продолжается, но с нашей стороны успеха нет. Артподготовка не дает достаточного подавления огневых точек противника. Гусев распекал нач.штаба 42-ой армии за неорганизованность и большие напрасные потери. Со стороны Федюнинского дела лучше: его части уже возле Тосно.
Сегодня нам и гражданскому населению увеличили норму хлеба. Я получаю 600 грамм, рабочие – 500, служащие – 400, иждивенцы – 300. От Леонида /Малышев Леонид Николаевич – брат жены В.И./ получена посылка: хлеб и капуста. Очень пригодится Николаю Дмитриевичу. 10-го ходил к Асе. В город ходить страшно. Трупы сидят, лежат на улицах. На проспекте Максима Горького, у Биржи, возле трамвайных путей на сугробе сидел труп женщины в какой-то неестественной позе. В застывшем движении поднятой руки и повороте головы чувствовалось, что смерть пришла неожиданно. Может быть, она пыталась встать. На Песочной /ул.Проф.Попова/ возле пивного ларька лежал аккуратно зашитый в простыни покойник. У двери нашей парадной /ул.Проф.Попова 5а/ лежал труп женщины и ребенка. Вскоре их убрали, но сегодня на этом же месте, сообщает Ася, лежит уже новый труп с обрубленными ногами. Ноги, очевидно, пошли на переработку. По Песочной улице тянется непрерывная вереница салазок с покойниками: их везут на свалку, организованную в конце Песочной. По моим подсчетам в день должно быть умирает около 20000 человек, возможно и больше. Проспект Карла Либкнехта /Большой пр.П.С./ покрыт толстым, около полуметра, слоем льда. В некоторых местах во льду пробиты лунки, из которых черпают кружками воду. У таких лунок собирается народ, пришедший за водой. Вообще, картины очень «оригинальные». Но ленинградцы ко всему привыкли, их ничто не поражает. Правда, это не совсем верно. Ася рассказала случай, когда проходящие по улице люди были очень удивлены происшедшим и даже остановились от удивления. Прохожие не останавливаются, проходя мимо трупов, разрывов снарядов, но здесь они остановились. Причиной их удивления была обыкновенная небольшая собака, выбежавшая с лаем из ворот и набросившаяся на Анастасию. Очень странно было видеть лаявшую собаку на улице Ленинграда. Этот вид животных, как и кошки, давно вымер в наших краях. Эта собака как-то уцелела и сейчас довольно неосторожно вела себя на улице. Завтра еду в Шувалово за стойкой CМТ -34. Ася и я вчера немного объелись мясом и сухарями. Лечился спиртом. Сегодня отправил письмо в Троицк /место эвакуации матери В.И. / и Леониду.
Получил еще посылку. На этот раз одну на двоих. Много печенья и конфет, кальсоны, одеколон, мыло, зубная паста. Всё очень нужное. Привёз из Парголова стойку CМТ- 34. Установил её. Работа идёт отлично. Объявлена 16-го выдача крупы. Служащим 375 грамм. Это за февраль вторая выдача крупы. Ася за февраль должна уже получить: 750 грамм крупы, 250 грамм сахара, 250 грамм мяса. Леонид прислал посылку для отца: конфеты и хлеб. Завтра пойду за другой, присланной им для Аси. Сегодня к Асе зашла Софа /Софья Болеславовна Лелюхина – подруга юности В.И./. Она очень истощена, опухла. Хочет уехать из города. Не советовал. Говорили по телефону минут 20. В ней много гнилой интеллигентщины. Жизнь ее ценнее жизни няни – старухи, которая даже обеда сварить как следует не может. Она этого не понимает. На фронте активно действуют наши части. Думаю, что скоро прорыв блокады удастся.
00.37
Сегодня опять ходил пилить дрова. По Песочной трупы возят пачками. На санях, салазках, в одиночку и в навалку вереницей тянутся на свалку, организованную в конце Песочной, везомые покойники. Картина отвратительная. Из груды, накрытой тряпьём, торчат ноги, головы, руки желто-грязные.Уже несколько дней город подвергается интенсивному артобстрелу. Ухает наша тяжелая артиллерия. Принес посылку от Леонида. В ней его теплые вещи, хлеб и кружка сливочного масла. Очень хорошо для Аси. Уговариваю ее уехать, но все безрезультатно. Забастовала Варвара Александровна: решила не ехать. Город ужасно загрязнен. На улицах кал-моча. Во дворах весь снег залит помоями, сплошные клоаки. Весной неизбежно вспыхнет эпидемия, если до таяния снега это не будет убрано, но осталось очень мало времени до весны.
Что делается на фронте, не знаю. Потери, кажется, велики. Было взято Коканево /?/ частями Николаева, но немцы контратакой снова захватили его. Отечность ног не проходит. Трудно ходить. Вчера прошел весь Невский от начала до конца. Гостиный Двор зияет отверстиями вместо витрин магазинов. Много домов разрушено, сгорело, пострадало от снарядов. Долго Ленинграду после войны нужно будет залечивать свои раны. Уже февраль на исходе, а блокада ещё не снята. Погода стоит ясная, солнечная. Летают самолеты, стреляют зенитки. По ночам полыхают орудийные залпы. Ночи звездные, темные, но тепло. Чувствуется приближение весны. Вчера по радио сообщили о падении Сингапура.
Еще получил подарки: мясо – кило два. Очевидно свинина, пять банок консервов, печенье, конфеты, платочки, зубной порошок и щетка. Забыл упомянуть ещё четвертинку водки. Сейчас ощущаю недостаток хлеба. Мне только-только хватало на завтрак, обед и ужин. Сейчас на дополнительное питание хлеба не остается. Эти посылки очень поддерживают меня и Асю. Ильичев звонил: сообщил, что меня наградили денежной премией в размере 250-300 рублей. Деньги сейчас не очень нужны, но всё же пригодятся.
Сегодня объявили выдачу гражданскому населению 25 грамм шоколада и 0,25 литра керосина.
Начинает активные действия немецкая авиация. Сегодня бомбили Ладожское озеро (станцию) и пути подвоза продовольствия к городу. Летело 30 бомбардировщиков. Несколько наших машин сбито.
Вчера исполнилось 8 месяцев войны. Срок уже порядочный. Скоро начнется весеннее наступление немцев. Будет, очевидно, у нас жарко, если до того их не отбросят от города подальше. Все мои бойцы получили подарки. Наша станция, в отличие от других частей узла связи, получила праздничные подарки целиком. Центром этих подарков были «маленькие» /четвертинки водки/, которые получили только мои бойцы из всех, получивших подарки бойцов и мл. командиров, работающих на узле. Я доволен. Особое доверие. Только нам дали водку. Начальство уверенно, что у нас казусов не произойдёт. Все бутылочки я отобрал и выдавал к обеду, ужину и завтраку. В общем, праздник отметили хорошо. Я, очевидно, сросся с городом. Сижу безвыездно. Прорыв немецких укреплений вокруг города все продолжается, но положение на фронте мне неизвестно. Очевидно, продвижение идет с большими потерями и медленно. Заедает однообразие дней.
Высиживание здесь, в подвале, без света дневного требует большой выдержки и терпения. Для меня война – четыре стены, но уши у меня длинные: я слышу войну за десятки и сотни километров.
Нахожусь в стационаре. Питание лучше, но в основном норма та же самая. Хлеб, мясо, крупы в прежнем размере. Увеличено – масло, сахар. Получаю в обед 100 грамм портвейна. После обеда сплю. В комнате нашей отдыхает поэт А.Флит /?/. Очень вертлявая и длинноносая личность. Узнав, что я купил томик Лермонтова, осведомился, нет ли в моей библиотеке его книжек. Я его не мог порадовать. 4-го марта получили еще посылку. Пятого ходил к Асюшке. Седьмого у нее день рожденья. Снес ей посылку в качестве подарка. Часто ведется арт-огонь по нашему району. Снаряды ложатся близко. Сотрясается почва. С крыш сыплется снег. Утром четвертого марта меня разбудили разрывы снарядов. Обстрел велся минут 20-30. снаряды попали в здание милиции, Электротока. Убита наша кубовщица. Летают немецкие разведчики. Зенитки палят довольно часто. Ясная солнечная погода позволяет немцам вести разведку. Скоро, по-видимому, начнется наступление немцев. Невский усиленно очищают от снега. Бедные женщины Ленинграда! Сколько тягот приходится переносить им. Вся тяжесть очистки города падает на них. Истощенные, голодные, они колют лед, таскают на себе снег. Действительно героические женщины. Блокада Ленинграда – небывалая в истории войн эпопея.
Тринадцатое марта – знаменательная дата для меня: уехала Асюшка. Плохо ли, хорошо ли это – не знаю. Не уверен, что это хорошо, потому что поехала она с институтом /ЛЭТИ/. Варвара Александровна осталась здесь. Очень трудно было расставаться. Эта неделя полна событий. Я закончил отдых в стационаре вчера. Чувствую себя значительно крепче. Хорошее вино за обедом, жиры и омлет сделали свое дело.
Девятого или десятого условился с Асюшкой сходить на М.Пушкарскую переговорить с управхозом относительно комнаты Вали и захватить дрова. Вышел в начали 17-ти часов. Одновременно из дома вышла Анастасия. На проспекте Максима Горького я услышал далекие разрывы артиллерийских снарядов. Вдруг сильный разрыв слева и крик женщины, стоящей посреди улицы. Над головой /также / засвистали снаряды. Разрывы следовали один за другим. Я быстро свернул в боковую улицу и укрылся в подъезде дома. По городу било несколько батарей. Слышно было: выстрел орудия, затем визг пролетающего снаряда и грохот взрыва. Почва сотрясалась, когда снаряд падал поблизости. С дома сыпалась штукатурка. Обстрелу подвергался, судя по тому, откуда доносились разрывы, как раз район М.Пушкарской. Меня охватило беспокойство. Что с Асюшкой? Успела ли она укрыться? Томительное ожидание конца обстрела. Не успели замолкнуть последние взрывы, как публика уже снова высыпала на улицу. Снова устанавливаются очереди. Я помчался на М.Пушкарскую. На Сытном рынке подбирали раненых. Их укладывали на детские салазки. Эти салазки войдут в историю Ленинграда как универсальный вид транспорта зимы 1941-42 годов, и притом почти единственный. Подхожу к дому. На Саблинской в дом попал снаряд. Замирает сердце, ускоряю шаг. Вижу наш дом в выбитыми стеклами. Из верхних этажей выбрасывают осколки стекол. Вся панель и дорога засеяна ими. Снаряд попал в угол дома напротив наших окон. Осколками и волной разбило все стекла в окнах, выходящих на М.Пушкарскую. Асюшку в квартире не нашел. Пошел ей навстречу и узрел её целой и невредимой на ул.Калинина. Она шла в огромных валенках, в своём черном пальто и везла за собой пару салазок. Увидев друг друга, мы обрадовались так, точно встретились после долгой разлуки. Я подумал, что больше таких историй для Аси не должно быть. Ей следует уехать. 11-го числа Асюшка мне сообщила, что институт собирается эвакуироваться. Отъезд 13-го числа. Как быть? Вечером пришел. Устроили семейный совет с Варварой Александровной. Варвара Александровна отказалась ехать, но Анастасия Николаевна пусть уезжает, а она переедет на Невский. 12-го я вернулся в штаб. Днем Асюшка позвонила – сообщила, что не поедет. Я решил попытаться найти ей работу на узле.
Вечером был в Смольном. Говорил со всем начальством: Бахтиным, Кадышевым, но ничего не вышло: нет штатов. Сообщил Асе, что ничего не вышло. Решила ехать. Соблазняет Пятигорск, где уже весна. Быстро начала собираться. Я выписался из стационара, пошел помогать Анастасии укладываться. Брел по солнечным улицам. Погода морозная, ясная. Солнце ослепляет. Уже скоро настоящая весна. Кировский очищают женщины от снега. Уже видны рельсы. У панелей горы льда. Дома предотъездная суматоха. Случайно, точно прощаясь, звонили все знакомые. Звонила Тоня /Егорова?/, Шура Горкушенко, Люба Кушаковская. Приходила Софа /Лелюхина/. Варвара Александровна остается одна. Я понимаю ее чувства. Она одна на всю квартиру – это очень тоскливо и тягостно. В её взгляде замечаю некоторое смятение: может быть раскаяние в том, она отказалась ехать. Асюшка настроилась на поездку. Деловито собирается. Звонки телефонные отвлекают. Времени мало. Звонит Тоня Егорова: сообщает, что уезжает завтра. Пытается начать разговор о своей ноге. Последнее время в её сознании произошел перелом: её нога выделилась в особое существо. Теперь Тоня существует для ноги, а не наоборот. «Нога требует, ноге нужно…» Другие люди только о себе заботятся и уезжают из Ленинграда, а Тоня – нет: она заботится не о себе, а о ноге. «Я не для себя, а для ноги» - это буквально её выражение. Часто ревёт в телефон. Вообще, наша «героиня» оказалась в трудную минуту рёвой.
Наступает вечер. Вещи упакованы: 3 чемодана, 2 тюка, чемоданчик и чайник. Перед отъездом пьём чай «всей семьёй»: Варвара Александровна, …..бины /?/, которые тоже уезжают, я и Анастасия. Выносим вещи на улицу – удачно. Как раз подошел автобус и идет погрузка. Грузимся. Асюшка бросается на грудь к Варваре Александровне. Поцелуи, слезы. Варвара Александровна плачет. За это время она нам стала матерью, и мы для нее детьми. Автобус набит полностью вещами и людьми. Последними втискиваются Сева и Щуркевич. Перед отъездом Сева пришел ко мне и предложил купить у него картину или мебель. Пошел смотреть, хоть и денег нет в кармане. Прекрасная мебель и картины, собранные профессором Покровским: все это остается или в значительной части осталось брошенным. Петр Иванович умер в феврале. Сева говорит: «Какой дурак: с такой мебелью и умереть от истощения». Я согласен. На средства, вырученные от продажи, можно было просуществовать даже при наших ценах. Профессор Щуркевич втиснулся в автобус и сразу повел разговор о том, когда будут кормить. У Финляндского вокзала груда вещей. Объединились с Севой и на салазках добрались до вагона №8 семьдесят третьего эшелона. После препирательств с Ермолиным, который вопил, что вагон занят начальством, расположились на двух скамьях. Вскоре присоединился к нам Аркадий Крайчик. Недалеко расположился Зелях – мой почетный руководитель диссертации. Асюшка ушла получать хлеб и ужин. В этот момент Зелях поймал меня: «Виктор Исаакович, помогите перетащить вещи». Пришлось помочь. Полчаса искали его тюки среди груды вещей у вокзала. Один чемодан так и не нашли. Две женщины им нанятые стояли, ожидая пока он найдет вещи. Когда я приближался к ним, они меня спрашивали: «А сколько дашь, хозяин? 200 грамм хлеба или 50 рублей дашь?» Я кивал на Зеляха – вон хозяин! Наконец, он погрузился. Я жду возвращения Аси. Пришла. Термос разбит, но в банке ячневая каша с колбасой и кило 150 грамм хлеба. Принялась за еду. Она сильно проголодалась. Стоя, шаря в банке ложкой, она доставала колбасу и ела без хлеба. Кое-как разместились. Ася уселась на тюк Крайчика. Настала минута расставания. Когда снова увижу я эти голубые, кроткие глаза? Много воды утечет. Много крови прольется прежде, чем мы снова встретимся, и встретимся ли?
Ну, до свиданья, Асюшка. Поцеловал её. Ещё раз обнял, еще раз почувствовал ее теплые губы. Посмотрел на неё, сидящую на тюке, закутанную в белый шерстяной платок, и стал пробираться к выходу из вагона. Шел по вещам. Вагон был забит. На улице темно. Ясное небо усеяно звездами. Мороз. Я один в городе. Будет тоскливо и грустно. На станции застал 3 письма: от Вали, Лиды и Леонида.
Очень жалел, что не прочел их Асе. Асе следует ехать к Марии Филипповне. Они живут там неплохо. Нужно ей сказать об этом. Сижу целый день сегодня у телефона и названиваю в Борисову Гриву. Сейчас узнал, что 73-й эшелон прибыл в 22.10. Позвонил на эвакопункт Борисовой Гривы. Сейчас должны Асю позвать к телефону. Жду…. На озере -45 град. Машины открытые. Очень неудачное начало. В Борисовой Гриве -37. в Ленинграде -32. Мороз сильный.
23.30 Говорил с Асей. Чувствует себя хорошо. Советовал ехать к маме. В вагоне холодно. Есть умирающие. Обещала позвонить перед отправкой на «ту сторону».
17.17. Асюшка не звонила. Несколько раз звонил на эвакопункт. Очень любезно отвечают, но с Асей говорить ещё не удалось. Сейчас переправляется Электротехн. Институт. Мороз очень сильный. Надеюсь, что Ася поехала в закрытой машине. Начальник пункта сбора донесений т.Тестов говорит, что Любань с двух сторон охвачена войсками Мерецкова. Закончил читать «Семью Тибо» Дю Гара за время пребывания в стационаре. Начал ее еще во время финской кампании. Замечательный роман. Из всего прочитанного мной за последние годы, а возможно даже и за всю жизнь, это самое умное, самое художественное и человечное произведение искусства. Его нужно продолжить, Жан-Поль должен вырасти; на его долю достались войны. Люди еще продолжают убивать друг друга. Но теперь эта война должна быть последней, ибо уже есть опыт прошлой войны, и существует Советский Союз. История Жан-Поля должна быть очень поучительной.
22.50 Говорил с Асей. Она еще в Борисовой Гриве. Очевидно, устала, но не признаётся. Перевозят их в Кобону. Работник эвакопункта говорит, что там 13 классных вагонов для них. Ветер уменьшается, и мороз стал полегче. Уже целые сутки они сидят в вагонах на станции, а всего уже двое суток в поезде, в холодном вагоне, без сна.
9.35 Ася уже в Кобоне. Звонил туда, говорил с комиссаром эвакопункта т.Романовым. Электротехнический институт грузится только сейчас. Вагоны действительно классные. Позвать Анастасию к телефону не удалось, т.к. они в полукилометре от эвакопункта. Как-то она там? Холодно сейчас – крепко.
За завтраком встретил инж. Иоселева, начальника метеослужбы Ленфронта. Узнал о Цыкунове. Он жив и здоров. Нужно будет сообщить Любе Кушаковской. Теперь уж нескоро удастся говорить с Асей. Когда это будет? 12.05 Звонил опять на «ту сторону». Электротехнический уже погрузился и с минуты на минуту должен отбыть. 18.20 Прочел в «Интернациональной Литературе»:
«Мир на земле» - под благовест и звон
Поёт попов наёмных миллион.
За тысячу девятьсот лет молитв
Мы получили газ для новых битв.
(Томас Гарди, 1840 – 1929)
Звонил в Кобону. Ещё не уехали. Говорят, что разместились хорошо. Вагоны классные. Запас дров до Волховстроя. Состав пойдет до Минеральных Вод.
17.25
Очень тоскливо. Сижу, устремив взгляд в одну точку, или дремлю. Не знаю как убить время. Читать нет настроения. Работы нет. Везде затишье. Ноги опять стали отекать, физически ослаб. Сегодня отправил Асюшке первое письмо в Пятигорск, до востребования. От неё нужно ждать ответ не ранее мая или конца апреля. Очень долго будет тянуться это время. Чем его заполнить? Солнце по-прежнему заливает город светом. Снег тает под его лучами. Ночи звездные – красивая весна. Что ждет нас в апреле и мае?
Толя, очевидно, погиб либо попал в плен. Писем нет с октября. Если бы был ранен, уже была бы весточка от него. Очень плохо дело для Вали. Скорее бы начинались активные действия на нашем участке фронта. Эта весна будет исторической, решающей для хода войны. Думаю, что англичане начнут весной действовать, если вообще они думают воевать.
00.05
Говорил окружной интендант по телефону со складом на Ладожском озере.
Приказал 500 тонн сливочного масла отложить в запас. Наверное, уже сделан солидный запас продовольствия. Населению жиры почти не выдаются. Крупы – весьма ограничено. Значительное количество грузов идет в запас. Командование куда-то уехало. Гусева нет. Ковалева тоже нет. Хозина давно здесь нет. Только Жданов никуда не уезжает. Все попытки прорыва блокады пока безуспешные.
Утро, 11.15. Солнце и мороз -25 град. Объявлена выдача мяса гражданскому населению: рабочим – 300 грамм, служащим – 150, иждивенцам – 100 грамм. Вчера выдавалась крупа. Рабочим – 300 грамм, всем остальным группам населения по – 200 грамм. Отправил Толе письмо. Если нет в живых его, то письмо вернется.
13.23 Сильный артобстрел по нашему району. Дрожат стекла, сотрясается почва. Звук удара по земле доходит быстрее, чем по воздуху. Встретил Гудкевича, когда шел за папиросами. Инженер 3-его ранга. Работает вместе с Шавруковым. Его телефон 71-74. Звонил Аронов. Он у Федюнинского. Питается хорошо. Самочувствие хорошее. Снаряды падают всё ближе.
17.15 Если бы я за папиросами на Невский 4 пошел на 10 минут позже, я, возможно, был бы отправлен к праотцам, либо искалечен. Снаряды рвались как раз на пути. Осколками пробило толстую чугунную дверь на углу Невского и площади Урицкого.
Но я вернулся за десять минут до начала обстрела. В столовой разбиты стекла. Очень холодно. Снаряд попал в дом №2 по Невскому. Разорвался на крыше. Повреждены некоторые наши провода.
21.10 Говорил с Варварой Александровной. Держится молодцом. Завтра схожу к ней. Снесу хлеб или папиросы. Звонил Николай Дмитриевич. Хочет ехать. Очень сожалел, что не уехал с Асей. С первого апреля их госпиталь закрывается: он остаётся без работы.
00.07
Прошла неделя с отъезда Асюшки. Как хочется иногда снять трубку и позвонить к ней, как раньше. Но это невозможно. Где-то она сейчас? В четверг сходил в душ. Хорошо вымылся. Теперь это праздник.
Блокада научит нас бережливости. Люди едят, подбирая крошки, вытирая тщательно хлебом тарелки. Я, когда разрезаю хлеб, подбираю крошки. После каши обтираю хлебом тарелку. Суп съедаю до последней капли, опрокидывая тарелку над ложкой. Потеплело. Снег на солнце усиленно тает. Читаю С. Гехта «Вместе» - повесть о юношеской дружбе и любви. Героиня Настя – Анастасия, как и в моём «романе». С грустью читал, как мамаша героя в день серебряной свадьбы приготовила пирог с яблоками, капустой и мясом. Когда я вкушу от них?
День, 14.52 Звонил Шура Блэк. Юра /прим. - брат А.Э. Блэка/ уехал 17.03 с институтом Киноинженеров. Едут в Энгельс.
Прочел у Владимира Лифшица:
Пройдут года.
Как лодки у причала,
Мы встретимся
За дружеским столом,
Чтоб помечтать
О будущем сначала,
И лишь потом
Подумать о былом.
Тогда,
Прервав поток
Речей заздравных,
Нам молча встать
Прикажет тишина.
И встанем мы – живущие,
И славных
Товарищей помянем имена.
(«Следы на снегу»)
Начался артобстрел, но где-то далеко. Не попала бы Варвара Александровна под снаряд. Она сегодня странствует по городу. Звоню домой…. Никто не отвечает. В.А. нет дома. Сегодня ночью будет ровно 9 месяцев войны. Срок приличный. Опять будет воскресенье, как тогда. Вспоминаю этот день. Солнце яркое. Сильный ветер. На небе разорванные облака. Как неожиданно и неправдоподобно звучало – мы воюем с Германией… Зина /прим. - Зинаида Александровна Дробова – жена С.А. Дробова/ с Асей занимались немецким языком. Я за круглым столом писал диссертацию. За стеной, у Можжевеловых все время грохотало радио. В 12 часов Борис Николаевич /прим. - Можжевелов/ и Шевелева / прим. - Мириам Ефимовна – жена Б.Н. Можжевелова/ прибежали в нашу комнату. Лица встревоженные: «Вы знаете, мы ничего не понимаем!» Они стали рассказывать, перебивая друг друга: немецкое радио передало воззвание Геббельса с призывом – «На Москву! Смерть Сталину!», болгарское радио призывает идти на Москву – «Смерть жидам и комиссарам!». Неужели будет война? В этот момент телефонный звонок – звонит Сима /прим.- С.А.Дробов/ : только что передавали речь Молотова. Германия напала на Советский Союз. Киев, Севастополь, Минск подверглись бомбардировке. Есть раненые и убитые. Всё стало ясно. Окончен мирный период. Начинается новая жизнь – борьба за новую жизнь. Стало и грустно, и тревожно, и сладостно на сердце. Сладостно потому, что начиналась решающая борьба за право на существование, обещающая не только страдание и горе, но и сладость победы, обещающая заманчивые перспективы, открывающиеся после длительной и упорной борьбы за победу. Решили проводить Зину домой. Вышли на улицу. В небе гудят самолеты. С самого рассвета в открытое окно доносилось это гудение. Теперь стало ясно: Ленинград патрулируется самолетами. Возможно воздушное нападение. У репродукторов толпы народа. Объявлено о введении угрожаемого положения. Прощайте, освещенные улицы, яркие витрины, светлые трамваи! Прощайте на долгое время. С Асюшкой решили съездить на Невский /прим. - д.84, кв.17/к Марии Филипповне. Везде много народа, улицы запружены людьми. У репродукторов толпы стоят на дороге, мешая движению транспорта. Останавливаются машины – шоферы слушают радио.
Зашли в «свою» вегетарианскую столовую на углу Невского и Литейного. Пообедали. Может быть, последний раз в ней обедаем? В этой столовой мы обедали каждое воскресенье. Вспоминаю замечательные свекольники, блины со сметаной, запеканки всевозможные, картофельные котлеты в грибном соусе и многие другие блюда, превосходно приготовленные, о которых в настоящий момент мне «вредно» вспоминать. Позже, через несколько дней, мы опять обедали в этой столовой. Очереди уже были больше. Во время обеда завыли сирены воздушной тревоги. Никто не обращал внимания. Все продолжали обедать, не беспокоясь о своей судьбе. В то время на Ленинград еще не было сброшено ни одной бомбы. Ночью была первая воздушная тревога. Около 3 часов нас разбудил вой репродуктора. Быстро оделись, и, собрав приготовленные вещи, спустились вниз. Хлопают зенитки. В светлом небе шарят прожектора. С непривычки жутковато. Через парк пошли в бомбоубежище под церковью. Там уже собрались многие жильцы нашего дома. Заспанные дети ежились от холода, кутались в одеяла и платки. Многие заканчивают свой туалет не ходу или в бомбоубежище. За этой первой тревогой потянулись дни с «тревогами», стрельбой зениток, рытьем щелей. Щели рыли повсюду. Взрыты были все парки и сады. Фронт приближался. По ночам слышен был гул орудий. Стрелял Кронштадт. Пружины в матрасе звенели с каждым залпом. Угнетало безделье в НИМИСТе /прим. - Научн.-иссл. Морской институт связи?/ И, наконец, 6.07.1941 я на старом боевом месте /прим. - в Главном Штабе ? Там же, где во время «финской» войны/. Прошло 9 месяцев борьбы и испытаний, но еще больше предстоит впереди. Немцы всё ещё в Урицке, Стрельне, Красном Селе. Они ежедневно обстреливают город. Все железные дороги перерезаны ими. Впереди ещё огромные усилия для прорыва блокады и разгрома немцев, засевших под городом.
У Синильщикова умерла дочь. В Ярославле она заболела корью. Поездка для неё оказалась роковой. Вчера отправил Асе второе письмо в Пятигорск. Получил Валину открытку от 15.02. Сегодня почему-то интересуются моими анкетными данными Ильичев и Жуков. Сначала позвонил Ильичев: стал спрашивать имя, отчество, год рождения и т.д., а через несколько минут звонит Жуков и спрашивает то же самое. Интересно, для чего это?
Дни идут чередой. Весна подошла и по-хозяйски наводит порядок. Тепло и мокро сегодня. Двадцать второго был в Смольном. Возвращался с Векшиным в первом часу ночи. Молодой месяц освещал путь. Ночь замечательная. Снег похрустывал под ногами. На юге вспыхивали ракеты и озаряли половину неба. С большими перерывами ухали пушки, и тогда через некоторое время доносились разрывы снарядов. Немцы методично били по городу. Вчера сходил домой. У Дворцового моста – лужа крови. Стекол в Зимнем дворце почти не осталось. На льду Невы много отверстий от снарядов. На мосту встретил Валю Левину /прим. - Валерия Израилевна Левина – двоюродная сестра В.И./. Она меня заметила ещё издали и закричала: «Витя!... О, ты сможешь нам помочь!» Выглядит она неважно. Худая, бледная. Из-под пальто видны какие-то штаны. В общем, вид ленинградский. Обещал зайти. Сегодня она звонила – объясняла, что её восклицание о помощи подразумевает помощь советом. Она думала, что я испугаюсь и не зайду.Дома всё в порядке. Был на М.Пушкарской. Захватил 2 тома Пушкина. На Песочной Варвара Александровна напоила чаем. Сломал на дрова большой ящик. Заходила Люба Кушаковская. Переезжать так просто не хочет. Обменяться на 2 комнаты Можжевеловых она согласна. В общем, особа практичная. Отправил письма Асюшке и Вале.
Сегодня контролировал разговор Жданова с Черепановым. Черепанов умолял Андрея Александровича не забирать из 123-ей дивизии 3-х командиров полка.
- Очень прошу, Андрей Александрович, всего 3 месяца, как они начали работать. Противник на участке дивизии активничает!..
Жданов помалкивает, слушает его доводы.
- Вот сегодня, 5 полетов на участке дивизии.
- Это потому, что вы не летаете. – заметил Андрей Александрович. – Нам главное рубить немцев, а на финнов можно наплевать с высокого дерева.
Черепанов всё-таки добился отсрочки отзыва этих командиров.
22.40
Сегодня захотелось отвлечься от «дум», пошел смотреть кино «Парень из тайги». Вышло так, что от этого настроение ещё хуже стало. Очень тоскливо. Кошки скребут на сердце, когда смотришь на круглые лица женщин, на галстучки мужчин. Я уже привык к желтым, исхудавшим лицам ленинградских женщин. Мне страшно и больно видеть нормальные лица, танцы, слушать музыку. Вспоминаю наши вечера, музыка, отдых с Асюшкой. Иногда вечера проводили на М.Пушкарской. Посещали кино, театр, регулярно бывали на Невском у Марии Филипповны. Уже никогда не удастся так собраться всем вместе: Толи нет уже, и впереди еще много испытаний. Получил именно от Мили от 24.02. Они, оказывается, посылали сало Шуре /Блэк/ с «оказией». Но «оказия» сало съела. Осталось только письмо.
Сегодня по радио передали постановление Ленисполкома о мобилизации всего трудоспособного населения Ленинграда на уборку снега. Мобилизации подлежат мужчины и женщины от 27.03 до 8.04 от 15 лет до 55 лет женщины и до 60 лет мужчины. Погода мерзкая. Тает. Сыро и ветрено. Низкие облака. Идет мокрый снег. Очень скользко. Нужны очень большие усилия для очистки города. Иначе вспыхнет эпидемия.
Отправил Миле письмо. Варвара Александровна держится молодцом. Я не знал, что ей 66 лет. Вот не дал бы! Сейчас нужно писать докладную о работе телефонной дирекции, которая совсем не работает. Люди все поумирали, а те, что остались, носы повесили. От Асюшки ничего нет. Ещё рано. Артобстрел бывает каждый день в разных районах города. Варвара Александровна говорит что спектакли Муз.Комедии в Александринке пользуются большим успехом. Билеты все распроданы за 5 дней вперед. Театр переполнен. Интересно! Я думал – никто не ходит сейчас в театр.
16.15
Был в Смольном на общем партийном собрании. Снова вопрос о бдительности и сохранении военной тайны. Оказывается, меня назначили членом партбюро. Очевидно, для этого требовались мои анкетные данные. Получил сегодня от Дробова письмо. Дома получено письмо от Лиды от 15.01. Уборка города идет усиленными темпами. Больше 100000 ленинградцев ежедневно выходят на уборку. Невский скоро будет чистым от снега. Получил в Смольном небольшую посылку. Сухари и колбаса. С ее помощью выравниваю потребление хлеба. Сейчас ем хлеб за день вперед.
Очень симптоматичные выступления т. Литвинова и Сикорского и, вчера передали по радио, Майского. Очевидно, наши союзнички собираются воевать в 43-м году. Эти выступления, по существу, апелляция к общественному мнению. Значит, правительства Англии и США не желают открывать 2-ой фронт сейчас, а он нужен именно сейчас, чтобы вырвать инициативу окончательно из рук немцев, чтобы сорвать весеннее наступление. Англия, очевидно, боится решительных успехов СССР. День солнечный. Летают всё время немецкие разведчики. Палят зенитки. Только умолкнут, снова прилетает разведчик. Все небо в «барашках» после стрельбы из зениток. Наблюдал охоту за одним разведчиком. Он шел очень высоко. Я видел только хвост от газа, остающийся в морозном воздухе белесым следом. Снаряды рвались все в хвосте. Зенитчики за зиму разучились стрелять. Через час вышел на улицу. Снова самолеты в небе. Зенитки бьют со всех, но бесполезно. 3 самолета: один тяжелый и 2, очевидно, истребителя пронеслись на большой высоте с севера на юг как 3 хвостатых кометы. Утром был артобстрел в районе нашего полка. Около 16 часов объявлена воздушная тревога, длившаяся около часа. Получил открытку от Леонида. Он на передовых. Пишет, что понемногу продвигается вперед.
Последние дни марта. Что принесёт апрель? Приближаются решительные дни борьбы. Семь месяцев блокады уже прошло. Сколько ещё впереди? Во всяком случае, осталось меньше, чем прошло. Может быть, даже меньше 7 недель. Сегодня прочел речь Черчилля, из которой ясно следует, что англичане будут отсиживаться в этом году.
Получил открытку от Вани Симина. Спрашивает, где Тоня /прим.- Егорова, жена Симина/. Написал ответ. Его открытка от 18.03. Следовательно, если Ася из Вологды напишет, то уже я мог бы получить письмо. Когда-то я получу от неё весточку? Что с ней сейчас? В городе начинает широко распространяться цинга. Опухают ноги и покрываются черными пятнами. Опухают и кровоточат десны. Лечатся хвойной водой, настоянной на хвойных иглах. Смотрел фильм «Чайковский». В клубе очень холодно. Промерз до костей, но приятно слушать музыку Чайковского. Читаю Станюковича «Вокруг света на «Коршуне»». За чтением этой книги отдыхаю.
Вот и апрель пошел. Приближаются решающие бои. Англичане разрешаются речами. За речью Черчилля последовали речи Бивербрука и Идена. Выходит, что в кабинете нет единодушия. Идеен и Бивербрук вроде как бы за активные действия этой весной.Посетил сегодня М.Пушкарскую и Варвару Александровну. Она очень похудела. Я все удивляюсь её бодрости и энергии. Ни слова жалобы или хотя бы нотки были скорбящие в голосе! Молодец! В комнате холодно. Воду носит из Ботанического /сада/. Уборная не работает. Всё нужно выносить. Дрова пилит и колет сама, а ведь ей 66 лет! Ко всему этому следует прибавить отсутствие достаточного питания: 300 грамм хлеба и суп с кашей – все, что она ест за день. Домой принесли целую пачку писем на Асино имя: от Марии Филипповны и Лиды, Леонида и Зины. Письма за ноябрь, декабрь и январь – старые. Лежали на почте. На улицах начинают умирать женщины. Устал от ходьбы и пилки-колки дров. Дрожат руки.
Николай Дмитриевич потерял, или у него украли, продуктовые карточки. Не знаю, что с ним будет? Как ему прокормиться?
19.10
Сейчас воздушная тревога. Стоит сплошной гул от стрельбы зениток. Сброшена одна бомба. На коммутаторе открылись 2 клапана. Опять усиливается стрельба. Сбит один самолет – говорит Дорошенко. Он только что вошел с улицы. Опять содрогается почва. Падают бомбы. Близко. Звенят стекла. Раскатистый гул стоит над городом. Это уже настоящий воздушный налет. Первый в этом году. Погода ясная. Небо синее. Солнце на закате. Опять бомба… ещё одна дальше… Зенитки затихают… В такие моменты я рад, что Аси нет здесь.
Снова усиливается стрельба. Новый заход самолетов. Жду падения бомб… Упала. Где-то далеко.
Немцы, кажется. Готовят наступление. Над городом было около 50 самолетов. Всё затихло. Пойду ужинать…
21.15 Всё прошло благополучно. Звонил Варваре Александровне. Все стёкла целы.
Говорят, бомба попала в Адмиралтейство.
Ночью был ещё налёт. Конца не дождался. Лег в 3 часа спать. Сегодня уже была стрельба зениток, но тревога не объявлялась. Активность авиации возрастает.
14.24 Воздушная тревога – воет сирена. Стрельбы ещё не слышу. Во время вчерашнего налета сильно действовала зенитная артиллерия. Я еще не слышал такой стрельбы: стоял сплошной гул. Стреляло такое количество орудий, что не было мгновения, когда бы наступал промежуток между выстрелами.
14.35 Проиграл отбой воздушной тревоги. Очевидно тревога ложная. Вчера сбито 13 самолетов зенитками и 6 – истребителями.
00.24
Вечер прошел спокойно. Нет бомбежки и артобстрела…. Весна в этом году особенная. Днем яркое солнце испаряет снег, а ночью мороз всё просушивает. Слякоти нет. Погода благоприятствует действиям авиации.
Интересно то, что в Ленинграде нет сыпного тифа при наличии такого сильного истощения и вшивости населения. Отдыхавший со мной в стационаре врач-эпидемиолог объясняет это тем, что наши вши стерильные, а стерильность получилась вследствие блокады. Это своего рода карантин. Мы изолированы от внешнего мира. Сегодня по радио транслировали большой концерт из Александринского театра с участием Андреева, Горин-Горяинова, Нечаева, симфонического оркестра радиокомитета и т.д. Было приятно слушать аплодисменты публики после каждого выступления. Напоминало мирное время, театр, домашнее слушание по радио трансляций из театров, Асюшку, без которой не посетил ни одного спектакля за последние 9 лет.
Наконец получил письма от Асюшки. Всё сравнительно благополучно. Едет, вернее, ехала, в купированном вагоне. Ест за троих по эвакоталону, на котором записаны Николай Дмитриевич и Варвара Александровна. В купе жарко. Спят по очереди с Крайчиком. В купе 7 человек. Буду ждать еще письма из Вологды. Озеро переехала в открытой машине. Простудилась. Сейчас приходит в норму.
Посетил Валю /прим. – Валерию/ Левину. У них всё сравнительно благополучно. Все живы и здоровы. Рахиль /прим.- Рахиль Веньяминовна Левина, мать Валерии Левиной, первая жена Израиля Осиповича Житомирского – дяди В.И./ похудела, но всё такая же цветистая.. Юля /прим.- Юдифь Израилевна Левина, младшая сестра Валерии/, великовозрастная девица, лежала в постели: повысилась температура. Последний раз я ее видел лет десяти, а сейчас ей уже 24. В окнах вместо стекол фанера. Только одна створка уцелела и дает свет с улицы. Дымит буржуйка. Когда я пришел, они обедали. Расспросы, советы, сетования. Собрался уходить. Неожиданно вошла женщина в морской шинели, чепчике и брюках, видимых из-под шинели. Она взглянула на меня и воскликнула: «Витя!». Я не узнал её. Всмотревшись, вспомнил Сиверскую, дом Отдыха среди заснеженных сосен. Сугробы снега. Лыжи. Катание с гор. Это Паля / Паулина Бобрович/ – стремительная круглолицая девица с белыми ровными зубами. Вакуумщица. Мы вместе отдыхали в зимние каникулы на Сиверской. Нас тогда премировали.
Асюшка, я и еще несколько человек из нашей группы и группы вакуумной специализации. С того времени прошло уже около 9 лет. Я смотрю на Палю. Грязный чепчик, немытое лицо, старая шинель расстегнута. Руки в ссадинах, в саже. Она не уехала. Двое ребят, старая мать, Отдает все детям и матери. Уже мало сил осталось. Её маленькое исхудавшее лицо обращено ко мне: долго ли ещё? Она медленно говорит, показывая все такие же, как прежде, ровные зубы. – «Муж здесь, на флоте. Я работаю на заводе. Сейчас чистим шоссе за Московской заставой. К снарядам я привыкла. И наворочено там!» Она не договаривает и умолкает…. Вышли из квартиры мы вместе. Остановились на ступеньках крыльца.- «Тебе направо? Заходи к нам, когда будешь здесь. Посмотришь на жизнь. Мать ждет смерти. Уже совсем нет сил. Ребята – одному 5 лет, другому 1,5 года. Он мне и помешал уехать… Муж? Муж получает 800 грамм хлеба, ест 3 раза в день, но ничем не помогает. Столько лет прожила с ним. Оказался негодяй. Нет! Этого я не забуду. Я постараюсь не забыть». - Всё это произносится ровным голосом сквозь несколько сжатые зубы. В этом голосе столько усталости, столько пережитого. Этот голос создали бессонные ночи во время воздушных налетов. Голод ужасных декабрьских и январских дней, разрывы снарядов и бомб, падающих ежедневно где-то рядом, сотрясая стены, выбивая стекла. Голод и холод создавали этот ровный бесстрастный голос, текущий как слабенький ручей. У нее мало сил, но она - опора семьи. Она скалывает лед с мостовой. Она работает на заводе. Она отдает свой хлеб и паек детям и матери, а он, в тяжелые дни получая паек, живя дома, отделился от семьи. У него первая категория, и он все съедал. Она идет рядом, хотя ей нужно было бы в другую сторону. Она хочет знать – долго ли еще? Хватит ли у нее сил? Есть ли надежда? Глаза ее загораются - «Может и выживу. Хотя бы пятилетнего сохранить». Мы расстались у Александровского сада. Шлепая по огромным лужам и пробираясь среди груд сколотого льда, я думал: «Ну и скоты же попадаются на свете».
Звонил Николай Дмитриевич. У него все в порядке. Карточки получил на новом месте. Теперь у него первая категория. Завтра выдача животного масла. Рабочим – 200 грамм, остальным по 100 грамм.
Софа /прим.- Лелюхина/ и Люда /прим. - Захарова Людмила Михайловна, художница – жена художника Дмитрия Павловича Цупа, арестованного в 1941 г./ уехали. Софа без денег и вещей пропадет. Няня осталась здесь. Все очень глупо: нужно было ехать с детским домом. У Ксении Алексеевны цинга. Она лежит. Ноги распухли и в черных пятнах. Всё это мне сообщила Шура Горкушенко. Смотрел сегодня «Оборону Царицына» первую серию. Хорошая вещь. Смотрится с неослабевающим интересом и напряжением. Жаров – исключителен, Черкасов чудесно неузнаваем в своей коротенькой характерной роли. Все на уровне большого мастерства. Было жаль расставаться с героями, когда кончилась серия.
Резкое потепление. Все потекло. Вчера был на М.Пушкарской и у Варвары Александровны. Многие улицы в основном очищены от снега и льда, но большинство покрыто водой и грязной жижей. На углу Б.Пушкарской и ул. Калинина перекресток покрывал полутораметровый слой льда, образовавшийся из-за водоразборной колонки. Сейчас Б.Пушкарскую очистили от льда, и асфальт проходит между ледяными стенами. Варвара Александровна держится бодро. Сходил к Утту по поводу дров для В.А. Открыла жена Утту. Оказалось, что старик умер. Вчера похоронили. Жена пошла позвать сына. В квартире безукоризненная чистота. У плиты сидит девочка лет десяти. Бледное личико её не по-детски серьезно.
- Это твой дедушка умер? - спросил я. – Нет. Это брат моей матери, мой дядя.- пояснила она. Затем добавила: «Мой отец тоже умер. И сестра умерла, и другая сестра умерла, а два брата на фронте. Один в госпитале лежит… Нет, он не ранен. От истощения заболел». Всё это она проговорила ровным голосом, с совершенно равнодушным видом. Очень по-взрослому звучала её речь, а глаза ничего детского уже не сохранили. Эти глаза видели такое, чего другому за всю долголетнюю жизнь не увидать.
В сводках всё сообщается, что на фронтах чего-либо существенного не произошло. Декада апреля канула в вечность. Наши собираются на «дачу». Приближается период активных действий. Очевидно, они начнутся в 3-ю декаду или в мае, когда все подсохнет.
В «Ленинградской Правде» объявление: с 15.04 пойдет трамвай. Будут ходить маршруты 3, 7, 9, 10, 12. Сейчас даже странно вообразить, что можно будет сесть в трамвай и поехать домой. Божков /прим. - Борис Иванович/ прислал хлеб, гречневой крупы и горох. Отдал все Варваре Александровне. Божков – молодец. Хороший товарищ. Прислал продукты, ничего не требуя взамен. Профессор Соколов Сергей Яковлевич получил Сталинскую премию 2-ой степени за акустический дефектоскоп. Деньги им пригодятся, т.к. они поистратились.
Сегодня месяц со дня отъезда Асюшки. Где она, моя тихая девочка? Писем нет. Бездорожье. Путь через озеро закрыт. Опять выступал Литвинов. Идет серьезная дипломатическая борьба. Приходится нажимать, подталкивать наших «героических» союзников. В 17.00 будет правительственное сообщение о выпуске военного займа 1942 года.
Вчера провел подписку на военный заем 1942 года. Через 10 минут после сообщения по радио о выпуске займа я уже передавал в Смольный процент перевыполнения месячного фонда зарплаты. Все почти вносят наличными. К 20.04.42 все погасят задолженность по займу. Таким образом, рассрочка на 10 месяцев не нужна. На улице ярко светит солнце. Невский уже совершенно без снега. Весна полностью вступила в Ленинград. Хорошо на солнышке греться, но мне приходится сидеть на станции при электрическом свете в холодном и темном помещении. Открыты кино Колосс, Художественный. Работает Музыкальная Комедия. Завтра пойдет трамвай. В общем, заживем культурно.
Поздно ночью вернулся из Смольного. Заседание партбюро затянулось до 2-х часов. Возвращались вместе с майором Ермолаевым. Шли в темноте с опаской свалиться в какой-нибудь открытый люк. Сейчас таких случаев достаточно. На бюро разбиралось дело Титова. Человек пошел в уборную, повесил там на гвоздь наган, и после совершения всех дел уходит, оставляя наган на гвоздике. Нашелся наган тогда, когда уже был доставлен комиссару штаба. Об этом случае с большим юмором комиссар штаба упоминал на партсобрании как о примере беспечности. Но у Титова это не от беспечности, а наоборот, от озабоченности. Он очень рассеянный: забывает надеть ремень. Даже как-то забыл надеть брюки. На бюро он говорил о том, что его очень беспокоит молчание уже в течение 5 месяцев его 3-х братьев, находящихся на фронте. Вынесли ему выговор.
Прожита осень и зима. Переживал ли когда-нибудь город такую зиму? Умерло, возможно, около 2-х миллионов человек. Я не знаю, сколько умерло, но я видел вокруг смерть. Целые квартиры вымирали. Трупы лежали в домах и на улицах. Штабелями в местах свалок. Теперь началась 2-ая половина апреля. Я считаю дни. Каждый прошедший день приближает нас к победе. Скорее, скорее беги, время! Трудно ленинградцам. Мы в полукольце. Нас могут отрезать от всей страны, но мы не можем отдать город. Мы выстоим и дождемся радостных дней, когда можно будет спокойно пройтись по Невскому, не ожидая, что вот-вот шлепнется снаряд на панель, калеча людей и дома. Наступает новое в нашей осадной жизни. Приближаются решающие бои. Если выживу, то дальше будет много интересного.
Каждый день отмечаю записью в тетрадь. Все дни похожи друг на друга. Но дни безостановочно идут. Время всегда движется вперед. Хорошо, что оно не стоит, а это уже много обещает. Настанет когда-нибудь конец нашему высиживанию, и мы двинемся вперед. Развитие всегда прогрессивно. Время с нами. Читаю «Военные мемуары» Ллойд Джорджа. Интересно ознакомиться с кухней войны. Но по Ллойд Джорджу получается, что повара не знают, что готовят, и получают блюдо независимо от своего желания. Врёт, очевидно. Врёт потому, что войну всегда признает как средство поддержания британского престижа, и, конечно, Британской империи. Без вооруженного подавления колониальных народов не могла бы существовать империя. В течение пяти с половиной месяцев питаюсь так: утром около 200 грамм каши и грамм 200 хлеба. Последнее в таком количестве только с 11 февраля. Чай часто без сахара. Обед: суп на мясном отваре и второе, состоявшее из котлет общим весом 75 грамм, или кусочка мяса в 35 грамм и гарнир – каша-размазня весом 88 грамм. Вечером опять каша -200 грамм и чай. На день 600 грамм хлеба. До 11.02.1942 было 400 грамм хлеба, а до 22.01.1942 получал 300 грамм хлеба. Таким образом, уже полгода нахожусь на скудном рационе. Конечно, я значительно лучше питаюсь, чем гражданское население, но есть сейчас хочется основательно. Зверский аппетит. Почта совсем не приходит. Проезд через озеро закрыт. Что с Асюшкой – не знаю. Звонил в полевое управление. Обещают завтра прибытие машины с почтой. Очень грустно без писем.
Только что вернулся с М.Пушкарской. Оказывается, в комнате побывали и стащили Толины рубашки и бритву. Это то, что я заметил. Возможно, еще что-нибудь пропало. Поставил дополнительный замок. Варваре Александровне принес 0,5 кг хлеба. Обратно по Кировскому проехал трамваем. Впервые в 42-ом году ехал в трамвае. Очевидно, комнату открыл Кока или Мика. Я до сих пор не разбираюсь в них. Зашел к управхозу договориться о Валиной комнате. Его дома не застать. Открыла его жена. Она меня встретила словами: «Ох, умираю! Заходите, заходите. Он может быть сейчас придет.» Я решил оставить записку. Вошел в комнату. Здесь раньше жила Жени Зерновой сестра /Катя?/. Комната залита солнцем. Сел писать. Жена управхоза сидела напротив меня и все время говорила: «Я ужасно выгляжу, совершенно нет сил, мой сын на фронте. Все на него очень похожи. Ах! Столько приходится переживать…». Она говорила обо всем сразу. Не доканчивала мысль, начинала говорить о другом. Она торопилась высказаться. Выглядела она маленькой старушкой с впавшими морщинистыми щеками. Я пытался ее успокоить и заметил, что она не так уж плохо выглядит.
- Ох, что вы! Вы бы посмотрели, какая я раньше была. – Она достала паспорт и показала паспортную карточку. Я увидел молодую женщину с полным округлым овалом лица.
- Вот такой я была перед войной. Ведь так недавно это было, а теперь я старуха.
Это превращение меня ошеломило; я ничего не мог ей сказать. Передо мной действительно сидела старая женщина. Ее, наверное, тяготило одиночество. Она хотела все высказать, что накопилось на душе.
Упрашивала посидеть, но я торопился.
- Заходите поговорить, обязательно заходите. Муж мой 20 лет в армии служил. Приходится сейчас управхозом работать. Будьте спокойны. Комнату он не отдаст.
День полный событий. Получил 3 письма от Асюшки из Вологды, Рязани и Сталинграда. Последнее от 30.03. Асюшка сыта. Кормят отлично. Но беда в том, что она простужена. Щуркевич умер. Понос, закупорка мочевых путей, воспаление легких. Вот и конец Щуркевича, такого жилистого старика. Получил посылку. Ездил за ней на велосипеде в Смольный. Завтра утром, или вернее сегодня утром напишу Асюшке письмо. Теперь ясно, что едет она в Пятигорск или же куда-нибудь по соседству. У Анастасии запас хлеба и брикетов каши. Пишет, что после Ярославля забыла, что такое голод. Очень рад за нее.
Сегодня настоящий весенний дождь с молнией и громом пролился над городом. Вначале было не ясно: гром или артиллерийская стрельба грохочет. Очень рано в этом году первая гроза прошла. Вчера вечером и ночью был сильный артобстрел города. Чувствуется приближение серьезной работы. Начинается оживление линий связи. Сижу на телефонах, пробивая цепочки. Приходила сегодня Варвара Александровна. Встречаемся в аптеке, где прежде я встречался с Асюшкой. Все повторяется. Я выхожу с пакетами, без шинели, спешу в аптеку, но ждет меня там уже не Асюшка, как это было в августе и сентябре прошлого года, а Варвара Александровна. А как хотелось бы, чтобы это ждала меня моя славная девчушка.
Варвара Александровна трамваем почти не пользуется. Да и я тоже не рискую заходить в вагон. На публике даже на пальто ползают вши. Не хочется приобрести бесплатное приложение.
Почти непрерывный артобстрел города. Ночью вспышки освещали все небо. Под утро разрывы снарядов слышались очень близко от нас. Немецкая артиллерия методично бьет по городу. Иногда огонь усиливается, тогда разрывы следуют один за другим. Усиленно патрулируется город самолетами. Гул моторов заглушает все шумы улицы. С утра было пасмурно, сейчас погода разгуливается. Резкие облака несутся с запада на восток, гонимые сильным ветром. Немного похолодало. Без противогаза никуда не пускают: ни на улицу, ни в столовую.
Домашний телефон поврежден. Уже 2-ой день не имею связи с Варварой Александровной. Поврежден магистральный кабель. Писем на почте нет. Почта не доставляется. Нужно ждать установления водного пути. Нева очистилась ото льда. Очевидно, скоро пойдет ладожский лед. Когда он пройдет, почта будет доставляться регулярно. Сейчас объявили по радио выдачу продуктов к майским дням. Очень большое количество названий и, по нашим масштабам, очень много по количеству. Мясо, рыба, крупа, масло, сахар, клюква, крахмал, вино, чай, пиво, сыр, какао – все это должно быть выдано до конца месяца.
13.23 Объявлена воздушная тревога. Воет штабная сирена. Уже много месяцев она не работала.
Пока все затихло. Выстрелов и разрывов еще нет… ПВО передает: восемнадцать самолетов противника подходят с юга. Гудят наши самолеты в воздухе. Начинается стрельба. С Финского залива идут 27 самолетов. Зенитная артиллерия очень грохочет. Уже слышны падения бомб, отдаленные. Зенитки ревут. Слышен вой бомбы…, упала. Еще бомба…. Еще бомба, ближе…. Затихло. Отдельные хлопки зениток. Слышен гул самолета… Снова начинается стрельба: очевидно новый заход на цель. ПВО передает: над городом 18 самолетов и идут еще… Разрыв бомбы.
14.11 Над городом воздушный бой. Гул моторов с аккомпанементом зениток. Над Карельским перешейком 3 Ю-88 и 9 мессершмидтов. Передают, что с юга летит больше 50 самолетов противника. Уже час длится тревога.
15.00 Тишина… Не дождался отбоя – пошел обедать.
01.24
На первое апреля умерло 1075000 человек. Это количество зарегистрированных смертей. А сколько незарегистрированных? Я думаю, что за время блокады умерло не меньше полутора миллионов человек.
23.50 Активность боевых действий возрастает. Целый день гудят самолеты, бьют зенитки. Сейчас, кажется, начнется наше наступление для прорыва блокады. Невская группа наступает. Скоро начнет действия 55-ая Армия. Часто звонит Гвоздков к начальнику штаба Невской группы и в 55-ую армию. Прорыв кольца был бы хорошим Первомайским подарком. В полдень был воздушный налет. Он меня застал в пути к себе от Варвары Александровны. Телефон поврежден. Пришлось съездить домой, проведать В.А. Она приготовила мне первомайский подарок: портвейн и сахар. Нуждаясь в продуктах, она все не может отказаться от того, чтобы не подарить что-либо к празднику. На Петроградской стороне меня застала воздушная тревога. Укрылся от осколков в подъезде одного дома. Упало довольно близко две бомбы. Неприятно действует свист падающей бомбы на нервы. Все напрягается. Свист, разрыв. Сотрясение почвы и отваливается штукатурка от стены дома. Упало довольно близко. Все проходит спокойно. Публика, собравшаяся в подъезде, деловито обсуждает действия самолетов, прочесывающих облака. Облачность большая. Самолетов в небе много. Впечатление такое, что небо рычит. Самолетов не видно. Слышен только рев моторов. Как ленинградцы привыкли к бомбежке, обстрелам! Молодая женщина спокойно говорит: «Ничего, они уже удрали – испугались!» Через мгновение она сказала другой женщине без всякой связи с предыдущим: «У меня дочь умирает в стационаре», и ее глаза наполнились слезами, но она не заплакала. Рассказывала очень спокойно о болезни девочки, что врача не может найти. Затем, когда зенитки немного утихли, она пошла дальше по своим делам.
Холодный день. С утра выпал снег. Слякоть и холод. Небо закрыто облаками. Гнетет отсутствие писем от Асюшки. Получил вчера письмо для Варвары Александровны от ее сестры, но телефон все еще не работает, и я не могу ей сообщить об этом. В газете речь Бивербрука. Все правильно и логично, но все остается только речью. Англичане хитрят. В их интересах обоюдное истощение Германии и России. Старая история. Вообще, самая выгодная позиция в драке - это наблюдение ее с некоторого расстояния с тем, чтобы стукнуть по головам обоих противников, когда они уже не стоят на ногах. Они хотят стабилизации войны. Наши успехи их пугают, может быть, даже больше, чем успехи Гитлера.
Опять воздушная тревога. Погода солнечная. На небе ни одного облачка. Зенитки пока молчат. Воздух наполнен гудением моторов… Начинают действовать зенитки. По радио передается объявление штаба МПВО: предлагается населению прекратить хождение по улицам. Милиции и постам МПВО строго следить за соблюдением правил, предусмотренных для воздушной тревоги… Тишина…
ПВО передает: в город прорвался один Ю-88. Сегодня удивительно красивое небо. Глубокое-глубокое и неописуемого голубого цвета. Темно-голубого. Такой цвет можно видеть на юге. В Ленинграде обычно белесоватый цвет неба. Сегодня же – яркий, сочный, глубокий ультрамарин куполом раскинулся над городом. Но с этого купола снова начинают валиться «гостинцы», разрушая дома, убивая и калеча женщин, детей, жителей Ленинграда. Бои на Невском направлении идут с переменным успехом. Наши продвинулись за какое-то шоссе. Все еще продолжается тишина. Тревога длится уже больше часа. Наверное, скоро будет отбой. 12.10 Отбой воздушной тревоги.
23.24 Невская группа ведет сильный бой. Немцы контратакуют. Бои идут у Арбузовки и Песочной. Немцы очевидно хотят замкнуть кольцо вокруг Ленинграда. В институт въезжают моряки и забирают все связи. Очень возможно, останемся без телефона. Получил открытку от Вали. Мое письмо от 14.04 она не получила. От Толи писем нет. В 19 часов была еще воздушная тревога. По радио перехватили приказ немцев сделать налет на Ленинград в 19 часов. Ровно в 19 часов объявлена воздушная тревога. Немецкая аккуратность.
12.45 Объявлена воздушная тревога.
13.15 Отбой тревоги.
22.00 Был у Варвары Александровны. Снес ей письмо сестры и горохового концентрата. Очень тяжело ей одной в квартире. Если бы работал телефон, все же не так одиноко было бы. Борис Николаевич /прим. - сын В.А./ в Москве. Может быть, удастся переправить из Москвы посылку. От Асюшки нет писем. Сегодня всего 10 писем прибыло на ППС. Буду ждать. Начинаются белые ночи. Я видел Ленинград осенний, видел его зимой в тисках голода и холода, в заревах пожаров. Сейчас смотрю на Ленинград весенний. Весна 1942 г. Город значительно опустел. Пусто на Невском. Дома стоят с выбитыми стеклами. Везде следы войны. На площади Урицкого много осколков от снарядов. Большое число осколков дает зенитная артиллерия. Они усеивают улицы и площади. Сегодня на Кировском проспекте несколько женщин волокли железный лист, на котором лежал труп, завернутый в одеяло. Голые, грязные ступни высовывались из одеяла. Смертность еще велика. Больно смотреть на ленинградцев. Особенно на женщин. Как они состарились! Приближаются майские дни. Как оживленно было в это время на улицах раньше. Сколько света! Сияли витрины магазинов. Толпы народа двигались по тротуарам. Все и всё закупали. Ведь всего год тому назад мы среди друзей встречали май. Сегодня мы разбросаны по стране. Немцы у Ленинграда. Я пишу эти строки под гул разрывов снарядов, рвущихся на улицах города. Вспышки орудийных залпов освещают улицы и площади Ленинграда. Немцы у Дубровки рвутся вперед. Им удалось потеснить наши части вплотную к Неве. Под обрывом левого берега укрылась группа в 18 человек. На дверях землянки они написали: «Помогите». Гранатами и автоматами они обороняются от немцев. Группа немцев в 25 человек, пытавшаяся их атаковать, была ими рассеяна. Немцы в одном из пунктов захватили какой-то склад продовольствия. Очевидно, они будут пытаться форсировать Неву и взять город в кольцо. Сейчас идет обстрел правого берега Невы артиллерийским и минометном огнем. Наша артиллерия бьет по боевым порядкам немцев. В мае будет серьезная драка.
Сегодня еще не было тревоги. Стало немного теплее, но все же холодно. Небо облачное. Налет делать удобно. Не знаю, почему немцы сегодня не прилетали. Может быть, еще прилетят. Положение в Невской группе остается напряженным. Гусев часто вызывает к телефону начальника штаба. Там все идет бой.
1.05.1942 Пятница
Апрель прошел. Существенных изменений нет. Вчера получил из Ессентуков телеграмму от Асюшки. Она там с 4.04. Пишет, что здорова и живет хорошо. Праздник встретили хорошо. Получили посылки. В столовой кормят отлично. Я сыт в течение 2-х дней и, очевидно, завтра тоже буду сыт. Выдали на май дополнительные талоны на питание. Утром и вечером будут давать бутерброд и печенье. Немцы ведут нудный артобстрел по городу. Промежутки от выстрела до выстрела очень большие. Снаряды рвутся очень близко. Один попал в дом №4. Много убитых. Вчера через наш телеграф отправил Асе телеграмму через Москву. Она должна дойти быстро, не то, что от Аси, которые шли одна – 25 дней, и другая – 15.
Как много значит питание! Люди повеселели. Особенно заметно действие английской горькой, которую вчера вечером распивали в столовой за ужином. Все стали очень разговорчивыми. В зале было очень оживленно. Блестели глаза у немногих дам, ужинавших в столовой. Командиры громко беседовали. Смех слышался из разных концов зала. Обильный ужин, вино подняли настроение. В посылке сухие фрукты, сушеная дыня, халва, шпик, банка икры овощной, сухари. Часть посылки выделил Варваре Александровне. Снесу, может быть, 3-его. Вчера получил письмо от мамы. Она не надеется меня увидеть. Всё возможно. Это – тем более. Отправил сегодня письма Асе, маме и Марии Филипповне. Погода с утра превосходная. Солнце греет, на небе ни облачка. Настоящая майская погода. Улицы в красных флагах, но они пустынны. Сегодня и завтра – рабочий день. Да и гулять, особенно, не будешь по улицам, на которые то и дело шлепаются снаряды.
2.05.1942 Суббота
Ночью прилетел Ермолаев из Москвы. Привез письма Варваре Александровне и посылку. Я очень рад. Завтра явлюсь к ней с подарками. От себя я приготовил ей фрукты сухие и жиры (шпик, масло). Звонил сегодня Николай Дмитриевич. У него все благополучно. Чувствует себя лучше. Интересно: первого и второго налетов не было.
3.05.1942 Воскресенье, 11.45
Уже было две воздушные тревоги. Успел съездить на велосипеде к Варваре Александровне. Свез посылку и письма. Варвара Александровна угостила какао с лепешкой (очень вкусной). Характерно: она посылку при мне не открыла. А мне ведь интересно было знать, что там. Вечер. Когда был дома, началась воздушная тревога. Зенитки грохотали. Спустились с Варварой Александровной вниз. Бомбоубежища нет. Стояли на лестнице. 26-го Гитлер произнес речь в Рейхстаге. Он говорил о зимней кампании 43-его года. Побед не было преподнесено господам – «депутатам». Совсем иначе прозвучало это выступление по сравнению с прежними. Немцы начинают бояться будущего. Мимо нашего дома на Песочной всё по-прежнему таскают покойников. Транспорт весьма разнообразен. Даже на шесте сегодня одного пронесли.
Больше тревог не было сегодня. Погода пасмурная. Дождь.
4.05.1942 Понедельник
С утра сильный холодный ветер. Температура ниже нуля. Пасмурно. Собирается идти снег. В общем, погода «майская». Вчера встретился с Динером. Он скучает из-за неподвижности. Вспомнили с ним августовские дни, когда всё текло и не стояло на месте. Немцы стремительно приближались к Ленинграду. Части самовольно отходили. Случалось – штаб армии оказывается впереди штаба дивизии. Связь отсутствовала, управления не было. В этих условиях немцы захватывали небольшими силами наши укрепленные районы: Красногвардейский, Красносельский и другие. Мне еще и сейчас не ясно каким чудом все остановилось в сентябре. Теперь наши войска уже совсем другие. Больше 10-ти месяцев войны многому научили. И немцам панику посеять не удастся. Сегодня получил 6-ое письмо от Асюшки. Письмо от 3.04.42. Шло больше месяца. В Сталинграде ей удалось купить лимоны. Наслаждалась чаем с лимоном. Здоровье улучшается.
Звонил Жаркову по поводу телефона. Обещает через несколько дней восстановить.
5.05.1942 Вторник, 23.35
Опять реорганизация. Ленинградский фронт состоит теперь из 2-х направлений. У нас командующий другой. Немцы на левом берегу забрали, кажется, Дубровку. Первомайский приказ Сталина ставит задачу окончательного разгрома немцев в 42-ом году. Я не знаю насколько это реально, но с дипломатической стороны выдвижение этой задачи может иметь успех. Приказ разгромить немцев в 42-ом году может подстегнуть англичан. Все еще холодно. К вечеру прояснилось. Наблюдал воздушный бой. Трудно разобрать, где наши, а где враги. Зенитки стреляют в удобные моменты. Самолеты летают взад и вперед, как будто играют или балуются в воздухе. В конце концов, они скрылись за домами. Со 2-го мая получаем дополнительно 20 грамм масла и стакан какао – утром, вечером – кусочек колбасы или корейки в 18 грамм.
6.05.1942 Среда
В 17.00 объявлена воздушная тревога.
В 17.35 отбой воздушной тревоги.
Погода холодная. Облачность.
7.05.1942 Четверг
Получил письма от Дробовых от 26.03 и от Шевелевой /прим. – от жены Б.Н. Можжевелова/ от 13.04.42.
Прошла неделя мая. Время идет. Апрель ничего не изменил. Что принесет май? Каждый раз в начале месяца задаешь себе этот вопрос. Ясно одно: время решительных боев приближается. 42-ой год будет решающим.
8.05.1942 Пятница
Назначен председателем комиссии по расследованию сообщения прямого провода артиллерии /?/ с абонентским номером. В общем, провод времени. Писем все еще от Асюшки не имею.
10.05.1942 Воскресенье, 01.10
По радио в «Последних известиях» сообщили, что немцы на Крымском участке фронта применяют мины с отравляющими газами. Все еще холодно. Писем от Асюшки нет. День. Получил письма от Асюшки, Марии Филипповны и Лиды Фрезинской /прим. - Лидия Израилевна – двоюродная сестра В.И./. Вернулось мое письмо Толе. Асюшкино письмо от 17.04. Очевидно, предыдущие письма где-то идут еще. Она не пишет, как устроилась, как питается. Сейчас пора ехать в Смольный. Допишу потом. Вернулся весь мокрый. Ехал на велосипеде в шинели. Наконец достал велосипед. Сегодня было две воздушные тревоги. Сейчас буду писать письма Асюше, Лиде и М.Ф.
11.05.1942 Понедельник
Еще получил письмо от Асиньки от 24.04, но предыдущих писем не получил. 26-ой полк перевели на первую категорию. Можно ожидать и нам прибавки.
12.05.1942 Вторник
На Керченском полуострове немцы перешли в наступление. По радио в известиях передавали речь Черчилля: наступательная воздушная война; если немцы применят газы против СССР, то англичане ответят так, как если бы газы применены были против них. Открытие второго фронта – это военная тайна, но Черчилль приветствует наступательный дух английского народа.
15.05.1942 Пятница
Вчера нас сильно обстреляли. Перебит наш 100-парный кабель. Занимаюсь переводками. Снаряд попал на трассу кабеля у дома №6 на Невском. Снаряды рвались на площади, попали в балкон дома милиции, пробили стену под аркой Росси и падали в других местах. Панели в осколках стекол, но убирают довольно быстро. Вчера Гусев сообщил Черепанову, что в ближайшие дни ожидается активизация. За 14.05.42 было 2 воздушные тревоги. Сегодня утром уже была воздушная тревога. На Харьковском направлении наши войска ведут наступательные бои. Прорвали вражескую оборону на большую глубину. На Керченском полуострове отходили на более удобные позиции.
16.05.1942 Суббота, 00.35
Днем был сильный артобстрел. Я в это время был в Смольном на занятиях. В открытую форточку доносился свист снарядов и гул разрывов. Смотрел «Цирк». Как изменилась обстановка с того времени, когда я смотрел его первый раз. Хочется спать. Прошлую ночь не спал почти всю из-за переводок. Сейчас кабель восстановлен.
11.48 Ровно в 11 часов объявлена воздушная тревога. Стрельбы не слышно. В 12.35 – отбой. Все было тихо.
23.05 Получил письма от Асюшки, Дробова и телеграмму от Лиды. Дробова письмо принесло печальную весть: Максим Семенович Вонский убит. Портной /Саул Исаакович/ был сильно ранен. Сейчас он в Свердловске. От Асиньки пришло первое письмо из Ессентуков. Устроилась хорошо. Комната в 11 кв.м с электросветом и водопроводом. Опубликовано постановление Ленсовета, что запрещено заселять площадь военнослужащих даже временно. Заселенную площадь до первого освободить и комнаты, описав имущество, опечатать. За сохранность имущества отвечает управхоз.
18.05.1942 Понедельник, 00.09
Воздушный налет. Воздушная тревога объявлена минут через 10 после того, как зенитки открыли усиленный заградительный огонь. Стали прилетать /фрицы?/ ночью. Сейчас идет редкая стрельба зениток.
Недавно вернулся от Варвары Александровны. Был на М.Пушкарской. Оказывается управхоз вскрывал комнату. Очевидно, он и утащил Толины рубашки. Все затихло… В 00.36 отбой тревоги.
День. 16.55 Прошел теплый летний дождь. На улице теплее, чем в нашем подвале. Дождь превратился в ливень, который смыл всю грязь, накопившуюся за много дней. Гром гремел сильнее артиллерийской пальбы. Воздух прозрачен, и контуры зданий вырисовываются четко.
19.05.1942 Вторник
Вчера узнал, что Николай Дмитриевич еще 12.05 умер. Он звонил мне 2.05. Бодро разговаривал. Сказал, что чувствует себя лучше, и вдруг – смерть. Уже несколько дней я все думал навестить его и, наконец, вчера поехал. Подхожу к дверям. С прошлого лета я здесь не был. Сколько воспоминаний связано с этими дверями, звонком справа от двери. 11 лет пролетело с того момента, когда я первый раз поднимался по этой лестнице, дернул звонок и первый раз был гостем Асюшки. Теперь эта дверь оказалась опечатанной, и гвозди плотно охватили планку второй половины двери. Где же Николай Дмитриевич? Я почему-то дернул все же звонок, хотя глупо было надеяться, что кто-либо откроет дверь. Постоял, раздумывая, что могло случиться. Неужели умер? Спустился в 5-й номер. Открыла пожилая женщина, которая, увидев меня, воскликнула: «Вы Виктор? Очень хорошо, что вы зашли. Заходите». Она провела меня в квартиру точно такую же, как у Николая Дмитриевича, и с томительными подробностями начала рассказывать, что Н.Д. 7-го был еще здоров, а 8-го он плохо себя почувствовал, что он сильно распух, и нога не действовала. Наконец, она сказала, что 12.05.42 он умер. Она за ним ухаживала, приносила воду, покупала хлеб. «Я не знала ваш адрес и не могла вам сообщить, что он болен, а он не говорил мне ничего». Врет она или правду говорит, не знаю. «Вещи описал управхоз с представителями общественности дома. Я написала Марии Филипповне 16-го числа. Я с ней переписываюсь». Зашел к управхозу: хотел узнать официальную причину смерти. У женщины я не понял, от чего же он умер. Цинга или удар? Управхоза дома не застал. Вернулся к себе. На сердце скребут кошки. Я очень мало уделял ему внимания. Даже, вернее, совсем не уделял. Он ни о чем не просил никогда, а я сам не предлагал. Я тут не доглядел, и в этом моя вина перед Асюшкой и М.Ф. Может быть, моя помощь могла бы предотвратить его смерть. Это сверлит мозг и не дает покоя. Написал письма Асе, М.Ф., Леониду. От Леонида нет вестей уже больше месяца. Тоже, может быть, уже больше нет в живых. Дни идут и фиксируют действительность суровую и кровавую. Трудно представить себе, что все эти бедствия причиняют люди друг другу только для того, чтобы обеспечить себе господство над другими. Зверьё, а не люди. Человек – это пока звучит еще не очень гордо, покуда существуют войны, и народы все свои творческие силы, энергию, жизнь тратят на истребление себе подобных. Стремление завоевать благополучие для группы людей – эгоизм. Положительно только то, что на благо всему человечеству. Поэтому имена великих ученых, изобретателей, художников, музыкантов не умрут в веках, если они служат не узкой группе людей, а их творчество выходит за рамки национальной ограниченности и служит на благо всему человеческому обществу. Мы сражаемся за коммунизм, за то, чтобы больше никогда не было войн, не было бы угнетения человека человеком, а это в интересах всего человечества, и, следовательно, наша борьба – положительна.
22.05.1942 Пятница
Был сегодня у Варвары Александровны. Привез ей письмо от Гали и М.Е./ от внучки и невестки – Мириам Ефимовны Шевелёвой/. Заехал к управхозу на М.Пушкарской, но его не застал. Домой не заходил. В.А. очень похудела. Нужно будет написать Б.Н. /Борису Николаевичу/. На Харьковском направлении идут наступательные бои наших войск. Но всё, кажется, проходит довольно медленно. Керчь, очевидно, уже сдана немцам. Бои идут в восточной части полуострова. Только что окончился артобстрел нашего района. Било несколько батарей.
23.05.1942 Суббота
Вчера вечером ездил во Всеволожскую. Смотрел с интересом на улицы, по которым проезжали, пригороды и поля. Многое изменилось за эти одиннадцать месяцев войны. Ехали на пикапе, я сидел снаружи и смотрел на проносившиеся мимо дома, деревья, лужайки, рощи. Тощие коровы паслись на едва позеленевших полях. Много деревьев вырублено. Леса поредели. Целые селенья с разрушенными домами проносились мимо нас. Непонятно, отчего эти дома разрушены. Следов разрывов не видно, пожара – тоже, как будто не было, а дома разрушены не только деревянные, но и каменные.
Вечером смотрел кино «Дочь моряка». За окном зала грохали разрывы снарядов, сотрясались стекла. Методично обстреливался город. Действие картины развертывалось на юге. Черное море, яркое солнце, песни, круглые лица и налитые мышцы рук – настолько казались нереальными, точно это все выдумано. Реальностью были разрывы снарядов. Они были привычным аккомпанементом хода времени, как тиканье часов. Через правильные промежутки времени сотрясается воздух очередным разрывом снаряда.
24.05.1942 Воскресенье
Совинформбюро сообщает об эвакуации наших войск с Керчинского полуострова. На Харьковском направлении укрепляются на занятых рубежах. Начинаются активные действия кампании 42-го года.
Получил 2 письма от Асюшки от 7 и 9.05.
25.05.1942 Понедельник
Был у В.А.. Она собирается лететь в Москву. Все уже готово. Командировка выписана. На всякий случай простился с ней.
26.05.1942 Вторник
Варвара Александровна на Смольнинском аэродроме. Ждет погоды. Утром позвонил Панфилову, узнал, что через час (к 12 часам) за В.А. зайдет машина. Сел на велосипед и поехал к В.А. Там уже Александра Федоровна /?/ хлопотала у плиты. Все было готово. Перетащили кое-какую мебель в комнаты. Только собрались сесть попить чаю, как приехали Дембо, Зорин и Прохоров за В.А. Спешно стали собираться. В.А. засуетилась. Простилась с А.Ф. Спустились вниз. Я прощаюсь с В.А.. Целуемся. Она садится в машину и через несколько мгновений уезжает. Сейчас ей звонил на аэродром. Возможно, она вернется завтра домой. Нет лётной погоды. Сдал аттестат в финчасть. Завтра они должны отправить его Асюшке.
29.05.1942 Пятница
Сегодня утром Варвара Александровна улетела в Москву. 3 дня прождала она самолета. Сейчас она уже, наверное, в Москве, дома. Был на Невском. Говорил с управхозом. Квартира забита гвоздями и опечатана. Ключи не нашли. Опись вещей не сделана. Вчера смотрел фильм «Машенька». Очень хороший. Сильное впечатление. В 20.45 завыла сирена воздушной тревоги. На Невском говорил с Анной Алексеевной и встретил Веру (или Надежду) Семеновну, кажется. Она говорит, что Николай Дмитриевич питался с ней в столовой усиленного питания. Был очень бодр, но лицо опухло. Управхоз рассказал, что Н.Д. пролежал 3 дня в квартире, пока взломали дверь. Он лежал в пальто, и, в чем он был, его похоронили. В квартире уже был очень тяжелый запах. Передали из управления ПВО, что из Пскова летят 100 самолетов противника.
21.45 Отбой тревоги. Сегодня по-настоящему летний день. Переоделся в летнее.
1.06.1942 Понедельник
Вчера получил телеграмму от В.А. Прибыла благополучно. Поместили в городской санаторий. Все хорошо. Я рад. Теперь нет забот. Ася до осени остается в Ессентуках. Вчера утром был на М.Пушкарской, запер все ящики комода и шкафа. Перенес некоторые вещи от соседки. Встретил Шуру Горкушенко. У нее цинга. От Софы вестей нет.
2.06.1942 Вторник
Ночью получил 2 телеграммы от Аси. Первая – «уезжаю в совхоз у Буденовска», а вторая – «Остаюсь до осени в Ессентуках» Вчера получил Асюшкино фото. Милая мордашка. Асинька пополнела, похорошела.
4.06.1942 Четверг
Вчера вечером получил телеграмму от Асюшки. Остается в Ессентуках преподавать телефонию. Телеграмма от 29.05. Дошла быстрее других.
6.06.1942 Суббота
Вчера сделали опись в квартире Н.Д. Управхоз выделил двух женщин – представителей общественности дома. Гвозди на дверях оказались фикцией: они отгибались уже неоднократно, и я без труда их отогнул рукой. Печать оказалась оттиском фонарика управхоза. Вторая дверь заперта на висячий замок. Позвали управхоза. Открыл. Ключ был у него. Вошли. Глазам предстал полный разгром. Книги на полу, на оттоманке. Стол завален бельем. Тяжелый воздух в комнате. Постель Н.Д. смятая, и из-под кровати вытекала лужа. На круглом столе у постели посуда, вода, подсолнечное масло, страховая книжка и написанный Асей номер моего телефона. Очевидно, Н.Д. приготовил все это на случай… Умер Н.Д. в маленькой комнате. На столе лежал его бумажник. В нем было 150 руб. Часов его не обнаружил. Облигаций тоже нет. Более ценное: швейная машинка, брюки -5 пар, один пиджак, платье М.Ф., велосипед оставил у Анны Алексеевны Шаровой. Составили опись крупных предметов. Белье уложил в шкаф и оттоманку. Заперли квартиру на висячий замок и опечатали. Взял с собой страховую книжку: на Асю завещано 1000 руб. Сейчас отправил телеграмму М.Ф. о высылке мне доверенности. Сегодня получил от Асюшки посылку: 1кг шпика, топленое масло и луковицы. Она переслала это с сержантом Фадеевым Дмитрием. Он после ранения отдыхал в Ессентуках. Сейчас прибыл в Ленинград. Привез мне письма для В.А. и Н.Д. Молодец он! Все аккуратно и добросовестно выполнил. Большое спасибо родной Асюшке. Лук с восторгом ел за ужином.
9.06.1942 Вторник
Гитлер ездил в Финляндию к Маннергейму поздравить с днем рождения. Очевидно, что-то готовят против Ленинграда. 7.06 был у Шаровых... От Аси получил ответ на известие о смерти Н.Д.. Ее беспокоит мысль: кто следующий? Нехорошая мысль.
11.06.1942 Понедельник
Объявлено о поездке т.Молотова в Лондон и Вашингтон. Заключен договор с Англией о союзе и послевоенном сотрудничестве. Молотов беседовал с Черчиллем и Рузвельтом об увеличении поставок вооружения и об открытии 2-го фронта в 1942 году.
17.06.1942 Среда
Явился к управхозу с телеграммой Марии Филипповны. Заставил его признать меня хозяином имуществом Малышевых. На фронтах затишье, очевидно, перед бурей. Писать не о чем и нет настроения. Получил от Леонида открытку от 21.05. Пришла 9.06.42. Спрашивает, почему молчит отец.
19.06.1942 Пятница
Договор ратифицирован Верховным Советом на заседании 18.06.1942. Отправил Асе посылку. Интересно, попадет ли к ней?
22.06.1942 Понедельник
Сегодня год войны. В общем, результат неплохой. Вчера получил от Леонида открытку от 13.06. Бьет гансов. Назначен пом. командира батареи. По радио сообщили о падении Тобрука. Очень обидно. Много пишут и говорят о 2-м фронте. Но я, как-то, скоро его не жду. Англичане не будут торопиться. Объявлен обстрел района. Взрывы отдаленные.
25.06.1942 Четверг
Немцы готовят удар на Ленинград. Они сосредоточили 7-8 дивизий в направлении на Ленинград и 300 танков. Предстоят решающие бои. Севастополь держится. О втором фронте я начинаю менять мнение. Кажется, он действительно возникнет в ближайшее время. Силы восстанавливаются. Питание удовлетворительное. Много дала Асюшкина посылка. Стало тепло по-летнему.
29.06.1942 Понедельник
Кончается июнь. Все еще впереди решающие бои. Погода солнечная. Ежедневно артобстрел. Вчера уехали Шура и Ирина Блэк / Ирина Германовна – жена Александра Эдуардовича Блэка, реставратор/.
Вчера был на концерте в саду Дворца Пионеров. Я был поражен видом гуляющей публики. Где этот ленинградский вид, который в январе и феврале был свойственен ленинградцам, когда нельзя было отличить девушку от парня и молодость от старости. Я увидел нарядную молодежь и пожилых людей, гуляющих по аллеям сада. Девушки завиты, надушены. Здесь не было войны и блокады. Казалось, я попал в прошлое. Зашел в Летний театр. Все места заняты. Театр полон. Ленинградцы слушали концерт симфонического оркестра. На сцене – большой симфонический оркестр. В саду полно публики. А ведь весь сад находится в зоне обстрела немецкой артиллерии.
Каждую секунду в сад может грохнуться снаряд. Но это никого не беспокоило. Ленинградцы не боятся снарядов.
3.07.1942 Пятница
Бои на окраине Севастополя. Город, очевидно, будет эвакуирован и оставлен немцам. Наступил июль. Активность немцев возрастает. Они наступают на Курском, Белгородском и Волчанском направлениях. На нашем фронте пока все спокойно. Наступает время крупных сражений. В ночь на 1.07 был на собрании в Смольном. Делал доклад Говоров. Произвел хорошее впечатление. Язык лаконичный, военный. Доклад конкретный. Задачи четкие и поставлены правильно.
Из писем жене:
6-VII-42 24.00 №55
Вчера на Невском встретил Анатолия Сергеевича Цвылёва. Это мой бригадир по НИМИСТу. Он всего 2 недели, как прибыл сюда. Уехал он в сентябре прошлого года. Выглядит неплохо. Он нашёл, что я совсем не изменился. Это мнение очень ценно, т.к. он меня видел до войны и увидел теперь. Следовательно, я приобрёл довоенный вид. Был он в Новороссийске. От него узнал, где все остальные сотрудники.
Пе…уский теперь тоже здесь. Находятся они там, где раньше. Главное здание наполовину разрушено.
9.07.1942 Четверг
Блэки уехали уже около полутора недель назад. Известий еще нет. 7-го получили подарки: колбаса, масло, шпик, сухари, пряники. Все это уже воспринимается не так, как прежде. Самочувствие нормальное. Стал полнеть. На фронте пассивность. Концентрация сил.
12.07.1942 Воскресенье
Вчера смотрел фильм «Ленинград в борьбе». Замечательный фильм.
16.07.1942 Четверг
Сегодня увеличена норма хлеба для нас до 700 грамм. Мясо, крупа, сахар увеличены на 20-30, 45 грамм. Питание вполне достаточное. Я сыт вполне.
17.07.1942 Пятница
Бои за Воронеж.
19.07.1942 Воскресенье
Наступление немцев на Воронеж задерживается.
20.07.1942 Понедельник
Оставлен Ворошиловград. /Луганск/
21.07.1942 Вторник
Выбили немцев из Лигова. Что-то намечается.
Из письма жене:
22.VII-42
14.25 Был на Мальцевском и Кузнечном рынках. Поехали с Бычковым. Он ищет туфли 35-36 размера. На Мальцевском ничего не нашли кроме одной знакомой. Она окончила наш институт, кажется, в 39-40 годах. Фамилию я, конечно, забыл. Но что из неё стало! Я бы её не узнал. Она осталась здесь одна. Поехали на Кузнечный. Там на деньги не хотят продавать, но обувь встречается всякая. Много мужской и, очевидно, не дорого. Я не спрашивал. Одна женщина продавала туфли коричневые, новые, полузакрытые, вроде твоих /……?/, но более дешёвого качества, за полтора кило хлеба. Я очень жалел, что не захватил с собой ничего для обмена. За деньги не хотела отдавать. Можно купить всякие за два, два с половиной кило. Оказывается, за эти лакированные, о которых я тебе писал, хотели слишком дорого. Очень жалел, что не захватил с собой табак: один предлагал подмётки большие, во всю ногу, но качества ближе к стелькам, за пачку табака. Вот бы тебе их переслать, ты бы отремонтировала бы всю обувь. Решили с Бычковым, что это пока будет разведка, а завтра поедем ещё. Есть калоши, но я не знаю, какой размер и каблук тебе нужен. Если для лодочек лакированных, то, очевидно, высокий каблук и 2 размер? Сейчас пойду на почту.
На рынках очень интересно: чего только там нет. Но цены!!! Есть яйца, клубника, лук, редиска. В общем, всякие продукты. Ленинградцы покупают больше всего всякие травы. Сейчас в продаже листья от овощей.
23.07.1942 Четверг
Бои в районе Новочеркасска и Цимлянской.
Кушаковская уехала. Александра Федоровна собирается в дорогу.
24.07.1942 Пятница
Сегодня в 19 часов был сильный обстрел. Осколки падали во дворе.
На участке 42-ой продвижение вперед. Захвачена часть Лигова. Днем и ночью бьет наша артиллерия. В 55-ой тоже наступательные бои. Наш фронт активизируется. На юге бои в районе Цимлянской, Новочеркасска, Ростова.
28.07.1942 Вторник
Оставлен Ростов, Новочеркасск. Упорные бои за Воронеж и в районе Цимлянской. Сегодня слушали доклад о международном положении. Интересный анекдот: в Турции была опубликована речь Черчилля, в которой он говорил, что в этой войне требуется много денег, людей и терпения. По этому поводу в турецкой печати было сделано замечание следующего порядка: «Деньги Черчилль надеется получить у американцев, людей – в России, ну а терпение имеется у англичан. Писем от Асюшки нет 4-й день. Волнует неизвестность положения ее. Может быть они собираются оттуда уехать? Питание теперь вполне удовлетворительное. Выдают паёк: шпик, консервы, печенье. Силы восстановлены полностью.
Из письма к жене:
29-VII-42 №72
00. 06. Сегодня слушал лекцию о текущем моменте. Читал квалифицированный лектор. Сообщил много интересных фактов, но их я не могу тебе писать. Основное, что можно сказать из доклада: немцы будут разбиты в 1942 г. Доклад был сделан в нашем учреждении, в том доме, куда я езжу довольно часто. Аудитория была избранная, и доклад был не плохой. Из-за доклада не пил чай ещё, но решил его и не пить. Спокойнее буду спать. Сегодня купил билеты вещевой лотереи на 100 рублей. Хоть денег и не много, но нужно было задать тон. Я ведь член партбюро. Интересно, где билеты первой вещевой лотереи? Все за мной подписались на такую же сумму, но для всех она составляет меньший процент. У меня ведь самая низкая зарплата. С аттестацией опять канитель, т.к. должность, которую они написали мне, не проведена приказом, а если провести, то нужно и деньги платить. В общем, пока всё по-старому.
30.07.1942 Четверг
Вчера зачли приказ №227 т Сталина. Приказ не отступать ни на шаг. Создаются заградительные отряды, штрафные роты и батальоны. Ростов оставили без разрешения главного командования. После зачтения приказа осталось тревожное чувство за исход боев на юге. 70 миллионов наших людей под властью немцев. Хлеб, промышленность Украины, Белоруссии в руках у немцев. Нам больше нельзя отступать. От Асюшки уже 6-й день нет писем. Главное то, что я, наверное, не скоро получу от нее известия. Июль кончается. Сражение вступило в решающую фазу.
1.08.1942 Суббота, 01.18
Бои южнее и юго-восточнее Батайска. Немцы устремились на Кубань и Кавказ. Что будет с Асей? Писем нет. Вчера только получил открытку от 9.07.42, но она меня не успокоила: очень давняя. Завтра уезжает Александра Федоровна.
2.08.1942 Воскресенье
Бои в районе Саласки /?/ и Кушевки/?/. Сегодня были две длительные воздушные тревоги общей сложностью с часа дня до 8 часов вечера. Был на Песочной и М.Пушкарской. Ездили с Динером и Ароновым. Много снимались. От Асюшки писем нет. Над Кавказом нависла угроза… Нашими частями занята станция Лигово. Телефонистов заменяют девушками – нужны бойцы. Здесь с успехом могут работать женщины. Смотрел фильм «Александр Пархоменко». Мог бы быть хороший фильм. Видно торопились. Сценарий недоработан.
4.08.1942 Вторник
Взята Ям-Ижора нашими частями еще вчера. Сегодня всю ночь и день грохочет наша артиллерия. Идут наступательные бои. Непрестанный грохот и гул стоит в воздухе. Идет дождь. Вообще, лето удивительно дождливое.
5.08.1942 Среда
Немцы пытаются вернуть утраченные рубежи, но их попытки не увенчались успехом. Происходит концентрация немецких сил. Скоро, очевидно, начнется битва за Ленинград. На юге бои в районе Белой Глины. Где Асюшка? На Ладоге штормы. Прошло 13 месяцев войны. Только теперь я понял, что я не ценил прежнюю жизнь с Асюшкой в должной степени. Какое счастье быть с ней вместе! Сейчас самой лучшей наградой для меня была бы возможность снова жить с Асюшкой. За это счастье я готов перенести всяческие испытания. Я готов бороться…
9.08.1942 Воскресенье
Бои в районе Армавира, Кропоткина. Тоскую по Асе. Дождь. Непрерывный дождь. Дождливо на душе. Вчера смотрел «Учитель». Сидел рядом с Клавдией Семеновной Булавиной. Стройная, сероглазая девушка. Мне приятно на нее смотреть, иногда хочется погладить, но поцеловать не смог бы.
11.08.1942 Вторник
Бои в районе Краснодара, Майкопа. Немцы прорвались к нефти. Тяжелые вести. В районе Армавира продолжается отход. Где Ася? Бедная моя девочка. Скоро начнутся бои за Ленинград. Немцы подвозят осадные орудия из-под Севастополя. Сейчас затишье перед бурей. Нет даже обстрела.
13.08.1942 Четверг
Уже второй день в сообщениях информбюро фигурирует Черкесск. В районе Черкесска наши части отходят.
Получил два письма от Асюшки от 17.07 и 22.07. Славная моя девочка. Как грустно и печально все. Что с тобой сейчас – не знаю.
14.08.1942 Пятница.
Бои в районе Минвод. Где моя Асюшка? Получил письмо от Аси с чесноком. Открытка от Леонида. Письмо от 18-19.07.
16.08.1942 Воскресенье
Вчера получил еще письмо от Асюшки от 15.07.42 с чесноком. Родная моя девочка, как бы я хотел видеть тебя. Боюсь, что не увидимся больше. Жизнь такая вещь, в которой счастье долго не длится. Мы уж были слишком счастливы. Родная моя, смотрю на твои фото. Какое хорошее лицо. Славная моя девушка, твои глаза смотрят так хорошо на меня. Неужели еще может быть такое же счастье, и мы снова встретимся.
17.08.1942 Понедельник
Сдан Майкоп. Отход с боями в районе Минеральных Вод. Грустно. Очень трудно. Угнетает еще безделье. Затишье. Делать нечего и в голову лезут плохие мысли. Стараюсь держаться неунывающим, но глаза на мокром месте.
19.08.1942 Среда
Бои в районе Пятигорска. Черчилль прилетал в Москву для беседы со Сталиным. Очевидно, скоро будут видны реальные результаты этой беседы. Писем от Асюшки нет. Тоскливо. Сегодня был обстрел.
21.08.1942 Пятница
Вчера было сообщение в сводке о сдаче Краснодара. Бои юго-восточней Пятигорска. Тяжело очень. Писем нет. На нашем фронте местные успехи. Вчера прилетел Борис Николаевич /Можжевелов?/. Все не можем встретиться, может быть, завтра удастся.
25.08.1942 Вторник
Бои в районе Прохладной. Скоро должен открыться второй фронт. Жду его со дня на день. Он, возможно, будет еще в этом месяце или в начале сентября. Писем от Асюшки нет. Очень грущу. Был на Песочной с Борисом Николаевичем. Забрали вещи. На обратном пути встретили Анастасию Даниловну. Она сказала, что получена телеграмма от Мед.института. Они идут из Пятигорска пешком в Тбилиси. От Равича такие же сведения о другом институте.
27.08.1942 Четверг
Бои северо-западнее Сталинграда и в районе Моздока. На Калининском и Западном фронтах успех: прорыв немецкой обороны шириной в 115 км и глубиной 40-50 км. Занято 600 населенных пунктов и города: Зубцов, Карманово, Погорелое-Городище. Бои на окраине Ржева. Захвачены трофеи. От Асюшки ничего нет.
1.09.1942 Вторник, 01.05
Опять сентябрь. Пришла осень, но как много изменений за этот год. От Асиньки писем нет. Очень грустно и трудно. Где она, моя милая, любимая?
23.55. Получил телеграмму от Асиньки: из Баку едет в Ташкент. Какая радость! Она жива, моя любимая, неповторимая девушка! Как я люблю ее!
Из письма к жене:
3-IX-42 83/2
Дорогая Асюшка, сегодня получил твою телеграмму из Махачкалы. Она пришла позже телеграммы из Баку. Жизнь мне улыбается. Как было грустно! У меня уставала голова от навязчивых мыслей. Я старался не думать, всячески отвлекался от своих мыслей. Теперь я ожил. Сегодня был в Александринке. Смотрели оперетту «Лесная быль». Из жизни партизан. Всё мне было интересно. Я смотрел на публику, на сцену и на стены. Вспоминал, как мы с тобой вместе бывали здесь... Сегодня я попал в театр неожиданно. Меня пригласила Гвоздева. Гвоздева работает на МТС. Тамарова её знает. С 1939 года мне приходится говорить с Гвоздевой по телефону, но ни разу не видели друг друга. Сегодня она позвонила мне, что есть билет: не желаю ли я пойти? Я отпросился у начальства и в 17.30 был уже в ложе 2-го яруса. Интересно произошла первая встреча с Гвоздевой. Мы условились встретиться на углу Невского и Михайловской в 15.05. Я должен был взять у неё билет. Подъехал на велосипеде. Нет никого. Сделал круг по Михайловской. Подъезжаю к углу: стоят две девицы в военной форме. Смотрят на меня.
Гвоздева решила, что это Житомирский, и помахала рукой. Я подъехал, и оказалось, что по приметам довольно верно можно узнать друг друга. Мужа её ты знаешь – это монтажник Иоффе на «Красной Заре». Я с интересом смотрел на публику. Театр полон. Девушки блистают нарядами и свежестью красок на платьях и лицах. Я радуюсь за ленинградцев, когда вижу их в театре. Я восхищаюсь актёрами, играющими несмотря ни на что. Хорош сейчас Ленинград. Улицы чистые. Милиционеры в белоснежных перчатках регулируют движение. На улицах просторно. Народу мало. Солнышко ярко светит. Хорошо пройти по городу. Я пешком шёл в театр. Возвращался в сумерки. Как хорошо в городе. Тихо. Силуэтом вырисовывается башня Адмиралтейства в конце Невского на фоне нежных красок заката. Если бы ты была сейчас со мной. Как было бы хорошо пройтись с тобой по городу. Любоваться им. Я в эти дни полюбил ещё больше Ленинград. Он сейчас какой-то строгий, подтянутый и необычайно красивый... Наша жизнь течёт совсем по-мирному. Питаюсь я с избытком. Помогаю Шуре Горкушенко. Хлеб у меня остаётся, я его отдаю Шуре. Она за последнее время очень похудела. Превращается в старушку.
Из письма к жене:
4-IX-42 84/3
У нас дела неплохие. Живём хорошо. Готовимся к зиме, и я думаю, что эта зима будет встречена во всеоружии. Сейчас объявлен месячник заготовки дров. Всё население должно заготовкой. На слом идут старые деревянные дома. Каждый трудоспособный должен заготовить 4 куб.м, из которых половина идёт в личное пользование, а другая половина городу.
8.09.1942 Вторник, 18.20
В прошлом году в это время была первая бомбежка Ленинграда. Прошел год. Один год! А все кажется таким далеким. Может быть, все, что было раньше, до войны – это сон, а явь – война. Массовое истребление людей – это действительность, реальность, сущность человека двадцатого столетия. Может быть истреблением кровожадной части человечества, кровопусканием удастся очистить воздух Земного шара? Сколько гнусности в человеке и сколько прекрасного в нем. Удивительная штука!
9.09.1942 Среда
В Невской группе проходят какие-то операции. Наши войска действуют на левом берегу Невы. Идут разговоры о занятии Синявина, Шлиссельбурга. В городе болтают даже о взятии Мги, но, к сожалению, это неверно. На юге бои за Сталинград и Новороссийск.
10.09.1942 Четверг
Готовится штурм Ленинграда. Немцы подтягивают осадные орудия. 13 дивизий прибыло для штурма города. Еще предстоят тяжелые испытания. Вчера после кино провожал Клаву Булавину на Фонтанку. Ночной город осенью 1942 года очень интересен. Тихо. Гулко разносятся наши шаги по темным улицам. Белеют в темноте фонарные столбы и края панелей, выкрашенные белой краской. Небо вздрагивает от вспышек орудийных залпов. Звук доходит через несколько секунд. Иногда тонким столбом вздымается луч прожектора и тонет в бесконечности неба. Вот далеко в конце улицы взвилась за домами красная ракета. Что это значит? В сумеречном свете все становится загадочным. Вспышки залпов освещают на мгновение своим красноватым светом дома, редкие фигуры прохожих, неподвижно сидящих женщин у ворот домов. Это дежурные МПВО. В небе дрожат звезды. Как много звезд! Как хороша ночь, и как она зловеща! Враг близко. Он готовится к прыжку. Клава шагает рядом в больших тяжелых сапогах. Она хочет спать, и ночная прохлада после теплого зала клуба гонит сон и заставляет торопиться. Всю картину она проспала рядом в кресле и сейчас заявляет, что картина была неинтересная. В темноте блестят ее глаза и ровной полоской белеют зубы, когда она улыбается. Ей еще нет двадцати, но ей уже много пришлось испытать: голод, холод, обстрелы, бомбежки, походную жизнь – все это она знает. Она приехала из Харькова, но она теперь ленинградка.
11.09.1942 Пятница
Получил вчера вечером телеграмму из Самарканда от Асюшки. Едет благополучно в Ташкент. Как рад ее телеграммам! Это уже третья. Как она мне дорога, моя милая, умная, любимая Асюшка!
12.09.1942 Суббота
Сдан Новороссийск. Сегодня в сводке Информбюро упоминается Синявино: активные действия войск Волховского фронта в районе Синявино. Получил письмо от Асюшки из Баку от 30.08. Бедная моя девочка, как тяжело ей было. Вещи все оставлены: все, вплоть до пальто зимнего.
22.09.1942 Вторник
Уличные бои в Сталинграде. Асюшка в Ташкенте. Писем еще нет.
28.09.1942 Понедельник
Сегодня около 18 часов была воздушная тревога. Сильный зенитный огонь. Бомб не слышно.
Вчера получил первое письмо от Асиньки из Ташкента. Спит на голом полу, питание недостаточное.
Из письма к жене:
29-IX-42 №18
22.46 Вчера был на Песочной. Говорил с управхозом. Нужно уплатить за квартиру 105 р. Оказывается, нужно платить. А мне на Невском сказали, что с военнослужащих не берут за квартиру плату. Придется уточнить этот вопрос. Иван Мих. вчера выехал на новую квартиру. Он добыл квартиру из 3-х маленьких комнат на Кировском 63. Дом очень хороший. Я случайно попал в момент его выезда с квартиры. Наш управхоз очень симпатичная, культурная женщина. Муж её в плену у немцев. Он моряк, и в момент объявления войны был с кораблём в Германии. Вчера неожиданно была после долгого перерыва воздушная тревога. Мы уже даже отвыкли от этого. Кроме сильной заградительной стрельбы, ничего не было. Самолёты в город не пустили. Народ у нас совсем обнаглел. По Невскому гуляют, не обращая внимания на тревогу. Жизнь, в общем, довольно спокойная. Обстрелов нет. Только грохочет наша артиллерия.
8.10.1942
Бой за Сталинград продолжается. У нас – молчание. Осень вступила в свои права.
13.10.1942 Вторник
Пишу редко и мало. Нет времени.
18.10.1942 Воскресенье
В столовой за ужином музыка: усилитель с патефоном.
1.11.1942 Воскресенье, 23.54
Много работаю. Сплю мало. Активность авиации возрастает. Позавчера на партсобрании Гусев делал доклад о положении на Лен. Фронте.
2.11.1942 Понедельник
Вчера была две воздушные тревоги. Бомб не слышал. Немцы начинают активизировать действия авиации.
Получил два письма от Асюшки.
7.11.1942 Суббота
Выступал Сталин. Слышно было хорошо. Очень ясные положения в докладе. Часто воздушные тревоги. Ужин с вином. Смотрел «Как закалялась сталь».
Из писем к жене:
8-XI-42
00.20. Прошёл праздничный день. У меня как назло засорился желудок по неясной для меня причине, и я потерял аппетит именно сегодня, когда праздничное меню: всякие антрекоты, блинчики, вино, компоты. Цены сногсшибательные. Вчера ужин стоил 22 р., а сегодня обед 31 р. Стоимость такова, главным образом, из-за вина. Ужин сегодня я не ел и отдал талон Руденко. Выдали 0,5 литра водки за 62 р. Я её обменял на какое-то виноградное, вроде кагора. В общем, за праздники ушло много денег. Я наблюдаю теперь девушек довольно в большом количестве и счастлив, что у меня есть такая жена, как ты. Было бы невозможно, если бы я не был женат, среди такого количества девушек найти хоть одну, заслуживающую или, вернее, понимающую настоящее чувство, дружбу, любовь. Интересно, что «Машенька» ими осуждается: «девушка не должна себя так вести». Какие возмутительные истории происходят с участием больших начальников. Вот, например, такой случай. Фамилии называть не буду. К воротам части, где размещены наши девушки, подкатывает машина. Из ворот выбегает девица, работающая посыльным там, где находится мой начальник, садится в машину и находится 1,5 часа в самовольной отлучке. На завтра её судит товарищеский суд и приговаривает к 5 суткам строгой гаупвахты. Зачитывается приговор перед всем строем, произносятся громоподобные речи командиром части. Девушку без ремня перед строем ведут на гаупвахту, а на другой день её выпускают, и она гоголем ходит и изрекает истину, что у неё человечья кровь, а у других - рыбья. Выпустили её по очень простой причине: ездила она к большому начальнику. У меня всё закипает от злости. Если бы я был командиром полка, я бы её не выпустил. Попробовали бы они воздействовать на меня. Вот какие у нас дела бывают.
Наступили морозы. Ночи звёздные и морозные. Снега нет.
Немцы последнее время пытаются испортить праздники, но большой порчи не получается.
14-XI-42 №40
00.47
Сейчас происходят очень интересные и знаменательные события в Северной Африке. Замыкается круг вокруг Европы. Полная изоляция Гитлера от внешнего мира. Северная Африка – база для нападения на Германию с юга. Побережье Средиземного моря не укреплено. Гитлер двинул войска в не оккупированную зону Франции. Этот факт знаменует распыление сил немцев на большом пространстве Европейского побережья, даёт возможность нанести неожиданный удар в одном из пунктов побережья. Немцы разбиты в Египте. Всё начинается снова, как в прошлом году. Теперь за нами очередь. Я думаю, скоро и мы скажем что-либо хорошее.
22-XI-42 №43
01.38
Предстоит зимовка. Эта зима отличается от прошлой ясностью положения. Никаких иллюзий мы теперь не питаем на ближайший период. И не ставим себе таких задач, которые пытались разрешить в бытность твою здесь. Но положение наше прочное, и мой оптимизм приобретает прочную основу. Мне кажется, что уже вырисовываются определённые сроки окончания войны, и я думаю, весьма возможно, это будет в 1943 году. Но уже обязательно этот год будет переломным для хода войны.
23.11.1942 Понедельник, 01.50
Удар на Сталинградском фронте по немцам. 13000 пленных немцев! Цифра показательная. После событий в Африке мозги приходят в равновесие. Очевидно, начинается зимнее избиение немцев. После разгрома у Владикавказа последовал удар от Сталинграда, а это ставит под угрозу войска немцев на Кавказе. Тревоги и артобстрел почти совсем прекратились. По ночам иногда рисую цветными карандашами портреты девушкам. Происходят интересные события: очевидно, это начало немецкого поражения и начало второго фронта. Увеличилось число трамвайных маршрутов. Ходит 18-ый номер.
Из писем к жене:
25-XI-42 №44
00.45
Сейчас прослушал экстренное сообщение Информбюро. Очень хорошо идёт дело. Вот бы до Ростова добраться. Тогда крышка тем немцам, которые вас выгнали из Ессентуков.
Сегодня был на Пушкарской и Песочной. На Пушкарской всё по старому. Взял чайник, утюг и чулки. Попробую посылать по одному чулку тебе и Вале в бандеролях. Видел соседку, у которой, помнишь, умер муж. Я её не узнал: помолодела, похорошела и располнела. Она работала в военторге, а сейчас – в яслях.
На Песочной в квартиру не попал. Оказывается, в комнаты Ивана Михайловича въехали моряки, и на входные двери поставили свои замки. Нашёл управхоза, но моряков не нашёл. Управхозиха говорит, что там всё в порядке. Я думаю, что лучше, если квартира не пустая. Таким образом, в квартиру не попал. Придётся раньше, чем ехать туда, созвониться с моряками.
Я сегодня после долгого перерыва вышел в город. Поехал 12-м номером. Каждая улица меня волновала, с каждой у меня связаны хорошие воспоминания, но самые лучшие связаны с тобой. Был в институте, прошёл по коридорам и не встретил ни одного человека. Я бродил, как по заколдованному царству, вспоминал наши встречи, было грустно.
27.11.1942 Пятница
Наступление на Сталинградском направлении продолжается. Немцы сдаются в плен тысячами. Знаменательно!
Из писем к жене:
27-XI-42 №45
Ежевечерне слушаю сообщения Информбюро. Мечтаю о скорейшем разгроме немцев. Вот и сейчас прослушал сообщение. Дело идёт неплохо. Очень хочется, чтобы наши войска дошли до Ростова.
Теперь на велосипеде ездить уже нельзя. Приходится пользоваться транспортом, потому ближе знакомлюсь с ленинградцами. Каждый раз в трамвае происходит ссора. Сегодня 3 тётки поспорили. Причина ссоры мне не ясна, но одна попрекала других тем, что они завиты и причёсаны в такое время, и, очевидно, сыты и жрут 5 пайков. Теперь у нас увлечение учёбой. Все стали учить и учиться. Но, как всегда, учатся для вида, потому что дело поставлено так, что научиться тому, кто должен овладеть новыми знаниями, невозможно. В лучшем случае он вызубрит от А до Б и сдаст, после чего моментально забудет всё.
Вообще, бестолковщины и просто глупости много. Я о многом тебе не пишу, т.к. не стоит загромождать письма нудными темами. Но хочу сказать, что за это время моё знание о людях стало полнее. Очень удивляет меня «новое поколение», выросшее в «наше» время. У нас очень плохо занимались воспитанием молодёжи, очень плохо учили. У нас установилась зима. Погода ясная и небольшой мороз. Нева замёрзла. Ленинградцы в трамваях ездят с дровами. Всё идут заготовки дров, деревянных домов почти не осталось. На Песочной симпатичные коттеджи пошли на дрова. Дом, где жил Плешков /?/, уже не существует.
Порядок в городе поддерживается образцовый. Улицу по диагонали перейти нельзя: сразу свисток и штраф 25 р. На Аничковом мосту, где были лошади, с одной стороны перила погибли – их сдуло волной, но бомба, очевидно, упала в воду. Это было в начале сего месяца. Сейчас всё тихо, спокойно. Вообще, немцы выдохлись.
29.11.1942 Воскресенье, 01.25
Удар в направлении Великих Лук и западнее Ржева. Прорвана оборона немцев во многих местах.
Сегодня обстрел начался в 20.15, и один из снарядов попал в наше здание. Разбиты 3 комнаты. Снаряды падали на площади.
3.12.1942 Четверг
От Асюшки давно нет писем. Очевидно, из-за отсутствия сообщения с «большой землей». Озеро еще не замерзло. Начало зимы теплое. Снег выпал обильный, слякоти было очень мало, но и больших морозов нет.
Очень скучаю по Асе.
5.12.1942 Суббота
Как-то не пишется. Настроения писать нет. А нужно было бы записать многое. Очень интересен вопрос взаимоотношений полов в военное время. Интерес представляет новая, подросшая после Октября, молодежь, взгляды которой в значительной степени /очень/ неэтичны. Перо вываливается /из рук/, хочу спать.
13.12.1942 Воскресенье, 23.55
В пятницу был сильный обстрел. Снаряды рвались в районе 26-го полка. В полку есть один убитый и двое раненых.
Сегодня ровно месяц с момента получения письма от Аси. В чем причина отсутствия писем от нее? Телеграммы получаю, а письма отсутствуют.
Оттепель в декабре. Уже несколько дней слякоть на улице. Озеро не замерзает. Открытие навигации задерживается.
28.12.1942 Понедельник, 00.50
Слякоть продолжается. Приехал Ворошилов. Очевидно, готовится наступление, но слякоть задерживает. От Асюшки получил 3 письма и опять молчание. Электрическое освещение дается по вечерам в дома. Теперь Ленинград питает Волховская станция.
Из писем к жене:
28-XII-42 №57
Приехал Равич из Свердловска. Рассказывает малоутешительные вещи. У вас, наверное, такое же положение. Решили с ним, что, как только немцев отгонят за Псков, то жён моментально сюда выписываем. Я готов даже сейчас хлопотать о разрешении въезда тебе сюда, но дорога без тёплых вещей невозможна. Нужно ждать весны. А жить здесь уже можно довольно сносно, я считаю, что условия жизни здесь лучше, чем у вас. Обстрелов и налётов, можно считать, нет совсем. Жизнь становится культурнее. Возвращаются артисты. Уже приехала группа артистов Александринки – Черкасов и др. Сегодня в Филармонии был замечательный концерт оркестра с вокальными и сольными инструментальными номерами. Я прослушал его по радио с большим удовольствием.
28-XII-42 №58
Мне очень совестно бывает от того, что все думают: вот Виктор находится в трудных условиях, много работает и т.д. Валя даже хочет мне посылку выслать. А я сколько ни пишу, очевидно, не верят. И ты, в том числе, не веришь мне. Я живу в очень хороших условиях. Сыт, одет, мне светло и тепло. Я не испытываю в чём-либо недостатка. Может быть, только не хватает мыслей в голове, да и, конечно, не хватает мне тебя, но это другое дело. Работа у меня тоже не трудная. Хожу и распоряжаюсь. Правда, в начале я имел много неприятностей. Ильичёв даже обвинил меня во вредительстве. Я очень легко мог угодить под суд или в штрафные. Генерал был недоволен мной. Может быть, и сейчас ещё не доволен, но я довёл дело до конца, и сейчас всё работает довольно хорошо. Никаких происшествий нет. Таким образом, жизнь идёт тихо и однообразно. Два раза в неделю смотрю у нас кино.
Читаю очень мало, т.к. нужно изучать уставы и аппараты телефонные. Жизнь, как видишь, не фронтовая. Поэтому не представляй, пожалуйста, меня уставшим дистрофиком, который отрывает от себя и посылает тебе. Я буду очень рад, если смогу выслать тебе ещё посылку. Приближается Новый Год. Я встречаю этот год с надеждой: это последний год войны. Эта надежда довольно реальна. Правда, весьма возможно, что годом нашей победы будет и 1944 г. Но милая моя, победа и в 1944 году – дело неплохое. Вот как можно уже рассуждать: 1943 или 1944? Интересно настроение ленинградцев: уже нет ни одного человека, который бы строил свои планы на будущее с учётом того, что Ленинград займут немцы. Немцев просто не замечают – привыкли к ним. И положение таково, что мы ждём уже скорого снятия блокады.
1.01.1943 Пятница, 01.10
Вот и сорок третий год. Сплошное «веселье». Ужин с водкой (150 гр.) из четырех блюд. В столовой украшенная елка. Сидели за столом: Равич, Живцов, Матвеев, Бычков. Сейчас по радио концерт: танцы, песенки, юмор. Сейчас модна песенка «Возвращение»:
Иду по знакомой дорожке.
Вдали голубое крыльцо,
И вижу в открытом оконце
Твое дорогое лицо….. и т.д.
Вальсы, фокстроты, песни чередуются между собой. Это в блокированном городе, осажденном с сентября 1941 года, где голод скосил полтора миллиона жителей. Главное то, что вся эта «лирика» слушается с удовольствием. Праздничное настроение усиливают сводки Информбюро. Сейчас сообщили о взятие Нижне-Чарской, железнодорожной станции Обниевской/?/. Немцы под Сталинградом окружены крепко.
29-го всю ночь были налеты. Бомба попала в радио-роту. Убиты трое: лейтенант Власов и две радистки. 5 человек ранены. Днем мне сообщили о присвоении звания воентеха 3-его р.
2.01.1943 Суббота
Взяты Великие Луки, Элиста.
10.01.1943 Воскресенье
Готовятся операции по прорыву блокады. Приехал несколько дней тому назад Ворошилов. Об этом уже писал.
12.01.1943 Вторник
Взяты нашими войсками Железноводск, Минводы, Пятигорск, Кисловодск. Наша 67-ая армия перешла в наступление для соединения с Волховским фронтом. Ежевечерне воздушные тревоги. Ворошилов уехал.
15.01.1943 Пятница
Сильные бои. Немцы были предупреждены о готовящемся наступлении перебежчиком. Но все же есть продвижение вперед и пленные. Ессентуки снова советские.
Тревоги регулярно в 20 часов и с перерывами всю ночь. Вчера был обстрел изрядный.
18.01.1943 Понедельник
Сообщение о прорыве блокады Ленинграда. Взяты Шлиссельбург, Синявино, Нагорное. Волховский и Ленинградский фронт сомкнулись. Но пока для ленинградцев реальных, или вернее, ощутимых результатов ожидать нельзя. Музыка по радио всю ночь. Празднует Ленинград прорыв блокады.
Из писем к жене:
19-I-43 №67
02.12. Вот и пришёл этот день. У нас точно праздник. Сейчас ночь, но радио не умолкает. Выступают писатели, поэты, рабочие, инженеры. На заводах митинги. На улицах чуть ли не целовались слушатели у репродукторов. Я думаю, что и у вас там радость. Но мне кажется, что ещё рановато так радоваться. Ты знакома с географией этих мест, и поэтому можешь представить, что ещё мало, что изменилось для нас. Всё остаётся, как прежде, если в эти дни не пойдёт продвижение дальше. Главное то, что постреливать по нам они ещё могут. Но я очень рад, как и все, происшедшему. Теперь нужно освободить дорогу, и всё будет в порядке. Тебя весной сюда возьмём. Мне кажется, что многие восприняли это так: теперь, мол, будет лёгкое житьё, или хлеба прибавят завтра, а этого, конечно, не будет. Успех пока имеет чисто стратегическое значение. Но увидим дальнейший ход событий, тогда будет ясней.
19-I-43 г. №68
Сегодня весь день работает радио, и на улице празднично вывешены флаги на домах и трамваях. Вечером хотелось бы ещё услышать об успешном продвижении наших войск на нашем фронте, да и на других не мешает. Был на почте. Почта сегодня запаздывает, нет даже газет. От тебя письмо получить мало надежды. Но, может быть, вдруг получу ещё сегодня от тебя письмо. Звонили с Жильцовым к начальнику эвакопункта: хотели узнать, как жён можно выписать сюда. Может разрешить въезд Попков, или начальник милиции, или нач. паспортного отдела. Я думаю, что когда немцев отгонят от города, то сюда потребуется народ для работы, и будет больше возможностей для получения разрешения на въезд. Смотрел в газете новую форму. Не нравится мне. Карманы разрезные. Мундира, конечно, нам не видать. Опять передают «последний час», но про наш фронт нет ничего. Взяты Валуйки. Так можно и до Харькова дойти, уже недалеко. Темп наступления очень хороший. Это значит, научились наступать.
26.01.1943 Вторник
Немцы еженощно бомбят и обстреливают город. Днем – снаряды, ночью – бомбы. Вчера в 23 часа сбросили бомбу на площадь /Урицкого, т.е. Дворцовую/. Все помещения, выходящие на площадь, разрушены. Стекол нет во всем здании. Переборки внутренние повылетали, и на станции вылетели некоторые стекла.
Сейчас тоже тревога – уже третья. На фронтах дела неплохие. Воронеж очищен от немцев, взяты Армавир, Сольск, Валуйки и многие другие города. На нашем фронте особых успехов нет. Опубликован приказ Сталина с поздравлением за серьезный успех наших войск.
Из писем к жене:
29-I-43 №73
Я всё болею довольно серьёзно стихами. Не могу не думать об этом. В мозгу звучат рифмы, ритмы, слова.
Хочу привести сегодняшнее стихотворение, написанное под впечатлением, возникшим при виде одной очень слабой старушки, которая старательно, еле стоя, счищала снег с панели.
Всплывает в памяти моей
И в ней стоит, не угасая,
Как образ несгибаемых людей,
Старушка дряхлая, едва живая.
Поверх пальто накинувши платок,
Передвигая слабыми ногами еле,
Упрямо двигала скребок,
Счищая снег с панели.
Что двигало её рукой?
Где сил её разгадка?
На это дам ответ простой:
Старушка эта – ленинградка!
1-II-43 №75
Вот и февраль наступил. С фронтов приходят всё радостней и радостней известия. Сейчас прослушал сообщение о ликвидации немецких войск под Сталинградом. Взято 16 генералов. Это крупное поражение немцев. За эту войну они впервые сдаются такой группой генералов. Вот и февраль наступил. С фронтов приходят всё радостней и радостней известия. Сейчас прослушал сообщение о ликвидации немецких войск под Сталинградом. Взято 16 генералов. Это крупное поражение немцев. За эту войну они впервые сдаются такой группой генералов. На днях, очевидно, надену погоны. Довольно непривычно смотреть на наших командиров в погонах.
8.02.1943 Понедельник, 02.45
Наступление на юге идет превосходно. Сегодня объявлено о взятии Азовска, Краматорской и других. Курск обходят с севера. Наши все вернулись. Очевидно, передышка.
Из писем к жене:
13-II-43 №79
Сегодня у нас был концерт. Как всегда слабый, но мне понравилась поэма о козле. Содержание её таково: один козёл увидел в журнале портрет молодой лани и влюбился. Бросает свою козу и отправляется искать предмет своей любви. Переплывает океан, пересекает тропики и находит одну старую лань в Африке. Он обращается к ней за помощью: показывает портрет и просит помочь найти её. Старая лань отвечает, что это её портрет. Она снималась лет 40 тому назад. Козел падает в обморок, выпивает стакан воды и отправляется к своей козе. Но за это время коза нашла себе молодого козла, и наш козёл остаётся ни с чем. Заканчивается моралью: нужно любить свою козу. В общем, для публики нашей это весьма подходило. Написан текст очень остроумно, и исполнял автор очень живо и с огоньком. Как хорошо идут дела на фронтах. Сегодня взята Красноармейская. Это очень важное для дальнейшего успеха место.
На нашем фронте тоже дела идут неплохо, но пока еще не сообщают. Правда, не такие успехи, но будут и такие, как на юге.
16.02.1943 Вторник
Взят Харьков. Написал открытку Соне / Николаева Софья Григорьевна – сестра В.И. Жила в Харькове/.
Из писем к жене:
18-II-43 №82
"У нас налаживается столичная жизнь. Сегодня выступала Ирма Яунзем. Флиер давал концерты. Ждём джаз Утёсова. Мне, правда, не приходится бывать на концерте, но по радио слушаю."
"Мы на карте булавками с красными головками отмечаем продвижение наших войск. И всё хочется быстрее и быстрее переставлять на запад эти булавки. Продвижение и так идёт очень быстрое. Можно только пожелать сохранения этих темпов в дальнейшем. Тогда наша встреча была бы близка. Но, так или иначе, а по-видимому летом вас можно будет пригласить сюда."
27.02.1943 Суббота, 01.45
Очень плохое настроение, усугубляемое неизвестностью моего дальнейшего положения. Что-то намечается, а что – не знаю. Может быть, перееду в Москву. На улице лед и вода. Очень теплая зима в этом году.
Из писем к жене:
28-II-43 №87
"У нас сейчас уже весна. На улице мокро. Днём солнышко пригревает основательно. Ночью темно. Совершенно ничего не видно. В воздухе пахнет весной, дуют западные ветры, лёд на Неве вздувается и трескается. Интересно, какой будет март. Неужели зима кончилась. Немцы всё ещё здесь. Они мне очень надоели. Обстрелы всё продолжаются, причём они применяют разные хитрости. Пустят сначала осколочные, а затем фугасные снаряды, или стреляют по одному снаряду через 10 минут, или постреляют и перестанут, только дадут отбой, как снова начинают стрелять. Но всё же эти обстрелы совершенно бесполезны для немцев, и ущерба не так много ля нас, но всё же хотелось бы, чтобы их отогнали на такое расстояние, с которого они стрелять бы не могли".
Из писем к жене:
6-III-43 №90
"Кое-что проясняется в моем положении, но ещё не всё. Сегодня я приказом освобождён от занимаемой должности и назначен на должность более низкую. Мотивировки в приказе нет. Сказано: освободить (причём «освободить», а не снять) такого-то от того-то, и назначить на такую-то должность. Должность, фактически, будет та же, что у меня была в то время, когда ты была здесь, только по штатному расписанию я значусь по другой должности. Таким образом, я пока остаюсь на старом месте. Но многое мне не ясно. Обычно понижение по должности бывает в результате того, что человек не справился со своими обязанностями. В этом случае пишут в приказе: «…как не справившегося…и т.д… снять и назначить…» Кроме того, никто мне не говорил, что я не справляюсь с работой. Наоборот, на партбюро всего управления и затем на общем партсобрании узла, где я отчитывался о своей работе недели 2 или 3 тому назад, признали улучшение работы станции. Таким образом, этих причин, кажется, нет. Может быть, следующая причина, которая, пожалуй, более вероятна: это то, что вскоре последует назначение куда-либо. Во всяком случае, я его жду. Здесь, наверное, не останусь. Мне никто из начальства не считает нужным объяснить моё положение, а я не спрашиваю, считая, что, очевидно, мне не хотят говорить об этом. Относительно предположения о Москве, пожалуй, всё ерунда, но, в общем, поживём – увидим. Ты из-за этого дела не расстраивайся. И я тоже не собираюсь, но в такие моменты я остро ощущаю твоё отсутствие. Как хорошо бы придти домой, поговорить с тобой. Написал сегодня несколько строк.
В гуле битв жестоких дней,
В сплетеньи тысячи смертей,
Искуснейшей рукой войны
Гранятся чувства и умы.
И я, живущий в эти дни,
Кую себя в огне войны,
Чтоб жизнь твоя была иной,
Неведомый потомок мой!
14-III-43 №93
Чуть не забыл: сегодня надел погоны. Попрошу Аронова сфотографировать меня. Недавно я снимался в группе с моими работниками. Когда будут снимки, вышлю. Я не помню писал ли я тебе, что мне присвоено звание инженер-капитан. Позавчера у нас выступал Яхонтов. Читал около 2-х часов. Гастролирует в городе Ойстрах. В общем, мы приобщаемся к жизни страны.
16-III-43 №94
Хочется закончить стихи о Ленинграде. Я не знаю, как их назвать. Получаются пока всё отрывки, которые трудно связывать, но мне они не дают покоя, и голова занята ими, хотя дело двигается очень медленно. Приведу тебе некоторые строфы.
Я помню всё: детей голодных,
Их матерей усталый взгляд.
Я помню умерших, бездомных –
Тебя я помню, Ленинград
Таким, какой ты встал над миром,
Когда надменный, дерзкий враг
Не смог к тебе прорваться силой,
Залёг, блокады сжав кулак.
Хотел он город взять измором,
Пытал железом и огнём.
Хотел забраться в город вором,
Чтоб изнутри взорвать нас в нём.
***
Картина обстрела:
Свистит снаряд, свистит другой.
Разрывы пыль кирпичную вздымают.
Крик женщины на улице глухой…
Обстрел проходит… Всё стихает…
И тянутся салазки предо мной,
Упавших увозя. Дорога кровью уж намокла.
Как слёзы чистые лежат на мостовой
Из глаз домов рассыпанные стёкла.
Зияют дырами пробитые дома,
Из-под обломков что-то извлекают.
И мебель, доски, брёвна на дрова
Сбежавшиеся дети собирают.
18.03.1943 Четверг
Нет настроения писать. Харьков снова сдан. Я переведен на должность дежурного по узлу. Начальником АТС назначен Леонов.
25.03.1943 Четверг, 20.00
Воздушная тревога. В прошлую ночь бомба попала в МТС. Ежевечернее и в продолжении всей ночи длятся воздушные тревоги. По ночам сбрасываются бомбы в районе Московского вокзала и на Выборгской стороне. Приехал в пятницу Борис Николаевич Можжевелов. Ходил с ним на Песочную. Завтра он улетает.
От Асюшки получил телеграмму, что ей жить негде. Вторично штаб местной ПВО объявляет о воздушной тревоге и о необходимости прекратить хождения по улицам. Стрельбы не слышно. 27-го марта открывается Большой Драматический театр.
Смотрел фильм «Сталинград».
16.04.1943 Пятница
Необычайно сильный обстрел с 16-ти часов до 21-го часа примерно. Затем последовала воздушная тревога. Сильная зенитная стрельба.
Из писем к жене:
16-IV-43 №107
01.00
"Сегодня был в Александринке. За всё время войны второй раз сходил в театр. Смотрел «Продавец птиц». Удивлялся только самообладанию актёров. Мне в шинели было нежарко, а дамы на сцене – в лёгких декольтированных платьях, причём не видно, чтобы было надето что-либо тёплое под платьем. Я сидел близко. Не заметно и движений озябших людей. В общем, полное впечатление того, что им тепло и даже жарко: обмахиваются веерами. Но, возможно, что на этот момент затрачивается слишком много актёрской энергии, вследствие этого всё остальное очень слабо и неинтересно. Голоса плохие, мужчин нет. Адама поёт Кедров, а его я терпеть не могу. Публика характерная: все военные, но есть и не военные, в основном, девицы".
21.04.1943 Среда
Вчера все выехали в «/?..жу/». Район Смольного бомбят и обстреливают. Завыла сирена. Опять тревога.
Из писем к жене:
24-IV-43 №113
"Сегодня смотрел новый фильм «Непобедимые» о первых месяцах блокады Ленинграда. Всё не то, но есть интересные моменты. Приятно смотреть снимки Ленинграда, но всё же чувствуется значительная павильонная съёмка".
Настоящее – мгновенье.
Все прошедшее – века.
Все уходит. Лишь забвенье
Остается навсегда.
Из писем к жене:
3-VI-43 №125
"Сегодня с Леоновым немного погуляли здесь по набережной. Смотрели на рыболовов. Погода замечательная. Солнце опускалось за Васильевским островом, и небо в лёгких облачках освещалось нежными тонами жёлто-розового спектра. Мирный, тихий вечер белой ночи или, вернее, вступление к белой ночи, её увертюра. Проходя мимо дома моих родичей, увидел в окне Юлю, пообещал на обратном пути зайти. Все: Юля, Валя и тётя оказались дома. Валя дала концерт. С удовольствием прослушал романсы Чайковского, сонаты Бетховена, Шопена. Играет она неплохо. У нас началась выдача медалей «За оборону Ленинграда». Медали золотистые на зелёной ленточке. Почти весь Ленинград будет ходить с этими медалями".
6-VI-43 №127
"Сегодня был на выставке ленинградских художников. Очень взволнован одной картиной, а всё остальное – ерунда. Картина называется «Пурга», художник Николаев /прим. – очевидно, имеется в виду художник Ярослав Николаев, муж М.Г. Петровой, диктора Ленинградского Радио/. Она до того меня взволновала, что я стоял перед ней, и слёзы текли у меня из глаз. И сейчас она у меня перед глазами. На картине в снежном тумане изображена девушка, выбившаяся из сил, везя салазки с покойником. Она присела на снег, прислонившись к салазкам, посреди Невы, в короткой меховой шубке, беспомощная, голодная. За ней видны салазки, покрытые одеялом, из-под которого виднеется голова. Лицо девушки обращено в 3/4 к зрителю, написано прекрасно. Оно красиво и, в то же время, печать голода видна на нём. Её взгляд, смотрящий в какую-то точку, с безысходной тоской и усталостью, очень волнует. Эта картина – лучшее, что написано и в литературе, и в кино, в других искусствах о Ленинграде в дни блокады. Я в книгу отзывов записал «спасибо» художнику за такую картину. Сегодня нам выдали медали «За Оборону Ленинграда». Медаль видоизменена. Вместо красной ленты – зелёная. Медаль бронзовая, а не из нержавеющей стали".
?-VI-43 №129
"Погода стоит замечательная. Белые ночи изумительно прекрасны. В такие моменты остро ощущаю твоё отсутствие. Бродим с Леоновым и Булкиным по набережным, смотрим рыболовов, любуемся Невой. Стоит какое-то затишье: обстрелов и налётов нет, жизнь течёт спокойно. Население кормится довольно удовлетворительно. Очередей нет совершенно. Всё отоваривается полностью и своевременно. Огороды везде и у каждого. Они облегчат, и довольно значительно, положение с овощами зимой и осенью. Но положение с дровами довольно затруднительное, очевидно, будет зимой.
Я опять стал серьёзно думать о втором фронте. Мне кажется, что он скоро возникнет. Предполагать это есть некоторые основания, о которых писать не стоит. Но этим же и объясняется отсутствие активности у немцев. Они ждут удара с Запада или же в другом месте. Уже прошла весна, наступает лето, а наступления всё нет и нет. Немцы скованы, а раз скованы, то, очевидно, не зря, т.к. они, наверно, хорошо информированы о действительной серьёзности намерений союзников. В прошлом году, несмотря на все разговоры о 2-ом фронте, они предприняли наступление на востоке, а в этом году уже побаиваются. Я жду в скором времени больших перемен в нашем положении. Но ещё всякое может быть, стрелять и бомбить они ещё могут".
4.07.1943 Воскресенье
Закончил работу на площади. Направляюсь загород. В общем, перемена обстановки. Два года отсидел. Интересно, сколько еще впереди?
Из писем к жене:
9-VII-43 №142
"Если бы ты знала, что послужило причиной моего снятия с работы нач. АТС и дальнейшего моего откомандирования, ты бы не нашла слов для определения характера действия этих людей. Когда-нибудь я тебе или напишу, или расскажу. Раньше я не догадывался об этом. Леонов, как человек более искушённый, сразу сообразил. Я не полагал, что люди могут быть так подлы и наглы в своей подлости. Всё же в общих чертах изложу суть дела. Если помнишь, я тебе писал, что отчитывался на партбюро о работе АТС, и работа была признана неплохой, что заметно улучшение работы станции. Ты меня даже похвалила за это. На этом же партбюро, говоря о работе телефонисток, я сказал об одном работнике, который мешает работе телефонисток, болтая с ними по телефону. Через месяц без всяких видимых причин я был снят с работы нач. АТС. Ещё до партбюро этот работник звонил ко мне и просил, чтобы отпустил с дежурства одну телефонистку к нему в кабинет. Я отказал в этом. Очевидно, всё вместе послужило причиной моей отставки. Раньше я не думал, что это явилось причиной моего снятия, но в день отъезда, беседуя с Леоновым, рассказал ему об этом. Он сразу сказал : «Ну, теперь всё ясно». Несколько позже, ожидая машину в полку, беседовал с одной телефонисткой, изливая свою душу на различные обиды, она между прочим сказала, что Иванова (предмет нежных чувств этого работника) ещё задолго до моего снятия уже говорила, что вот Житомирского скоро снимут. Таким образом, и мне стало ясно, в чём дело. Вот каковы нравы наших работников. Это порождение войны и, конечно, всех обстоятельств, предшествовавших ей. Ну, да ладно. Я не жалею о том, что не угодил начальству. Угождать и впредь не буду".
1.08.1943 Воскресенье
Коркинское озеро. Скоро месяц моей жизни у озера. Идут бои местного значения, как информирует нас Совинформбюро. Мы здесь слышим артиллерийскую канонаду. Город подвергается длительным артобстрелам. Иногда обстрел длится почти целый день. Я из землянки переселился в палатку. Наслаждаюсь красотами озера и леса. В палатке нас трое: Царёв, Четвериков и я. Солнце просвечивает сквозь полотно палатки и пятнами светлыми падает на тетрадь.
2.08.1943 Понедельник
Уже два года блокады Ленинграда. Мы находимся здесь для активных действий. Ожидаю в ближайшее время капитуляции Италии.
6.08.1943 Пятница
Вчера объявлено о взятии Орла и Белгорода Красной Армией. У нас без перемен.
25.08.1943 Среда
Все уехали. Сюда приходит штаб 2-ой ударной. Операции закончены, очевидно, до зимы. Единственным результатом проведенных операций являются испорченный кабель и шестимесячная завивка всех девиц 44-го батальона. Взят дня 3 тому назад Харьков, а у нас все без изменений. Очень надоело. Подал рапорт о переводе в КБФ. Из палатки придется перебраться в землянку, т.к. на КП делать нечего. 21 и 22-го был в городе после полуторамесячного отсутствия. Очень тяжелое впечатление производят разрушающиеся и разрушенные дома. Улицы, из-за нахмуренных и грязных домов, кажутся темными. Карнизы отваливаются, и краска облупливается. Редко где можно увидеть целое стекло.
Последние обстрелы были очень сильными с большими жертвами среди населения. Снаряды в прошлое воскресенье упали на трамвайных остановках у Казанского собора и на углу Садовой и Невского. Около двухсот человек пострадало только от этих двух снарядов. Аптека на углу Невского и Фонтанки разбита. Боковые улочки поросли травой, рельсы ржавые. Печать запустения и разрушения уже сказывается на всем, куда ни взглянет глаз. Остановился на Невском у Леонова. Посетил квартиры на Пушкарской и на Песочной. Стекла на Песочной на парадной лестнице кое-где вылетели от последних артобстрелов. В комнате полный порядок. Юля /Левина/ разложила аккуратно книги, вымыла пол; чисто и уютно. Не хотелось уходить. Самой Юли не было. Она лежала с температурой (грипп) в библиотеке. Часто вспоминаю прожитое, особенно дни блокады. Борисенко рассказывал как на кладбище, когда они рыли могилу для кого-то, рядом старичок, очень слабый, пытался вырыть могилу для своей старухи. Стояла зима, мороз достигал 30 градусов. Земля твердая не поддается даже лому. Старичок долбил, долбил землю и сел отдохнуть, да так и остался сидеть – умер тут же, не похоронив своей старухи. Меня этот рассказ очень взволновал. Я представил себе все это очень отчетливо. Может быть, у них были сыновья, дочери, родные – всех забрала война, и они старые и беспомощные остались одни перед лицом голодной, холодной блокадной зимы, страшной зимы 1941-42 годов.
Из писем к жене:
3-IX-43 №169
"Сейчас вернулся с занятий. Начались занятия, и мне приходится их проводить. Рассказывал 3 часа устройство аппарата УНАФ-31 семи девицам, которых тошнит от одного вида аппарата. Я с таким же энтузиазмом, как и слушатели слушали, говорил об аппарате, иногда, чтобы явно не спали, задавал вопросы, но это мало помогало. Девушки сидят на нарах, возле столика с зеркалом, в глазах их такая тоска, скука и равнодушие, что, кажется, нет такой силы, которая могла бы оживить их взгляд. Но я ошибаюсь. Наступает перерыв. Они оживают, и к концу его я застаю их смеющимися, оживлённо обсуждающими достоинства и недостатки одной из девиц, отсутствующей в данный момент. 3 часа отбарабанил. Затем у них строевая подготовка, дальше ещё занятия, а я уже на сегодня свободен, если не считать вечером партсобрания. Сегодня дует северо-восточный ветер. Небо в разорванных облаках, особенно синее, солнце, яркое и холодное, быстро исчезает в бегущих облаках и снова появляется. В землянке тепло, шумит печурка, поёт чайник, стоящий на ней. Я один сижу у стола и пишу тебе письмо... Пришёл наш старшина, который живёт с нами и, как теперь называют, является нашим ординарцем, и принёс из леса грибы. Грибов уже меньше, т.к. несколько дней нет дождей, но всё же набрал порядочно белых...".
4.09.1943 Суббота
Сообщение о высадке союзных войск в Италии. Будем надеяться на скорую капитуляцию Италии.
На огороде здесь работает красноармеец Белоусов. Он, оказывается, был в плену у немцев. Вчера зашел к нам в землянку взглянуть на карту. – «А где здесь Вязьма? – Ага!- Вот здесь нас Красная Армия освободила, когда в Гжатском лагере сидели».- Он долго и внимательно смотрел на карту, точно всматриваясь в знакомые места. – «Вот она, так и есть! Станция Глинка. Сюда нас пригнали из лагеря, когда он нас погнал в тыл.» - Он достал бумажку, вынул жестяную коробочку, свернул козью ножку и продолжил. – «Много нас было в лагере – тысяч сорок. Кругом он нас опутал колючей проволокой, чуть куда сунешься – стреляет, а есть не давал. В этом лагере 3 дня находился, а потом погнали нас на станцию Глинка. По дороге, кто упадет, тут же и пристреливал он их; не оставлял. Податься некуда – стреляет сразу, а есть совсем не давал. Ну, конечно и многие не выдерживали. А я на станции спрятался, да, и когда ушли - обратным ходом к своим. Прятался у населения. Где картошкой, где огурчиком разживемся – огороды кругом. Так и добрался к фронту поближе. Тут нас вскоре и освободила Красная Армия. Много нас было – тысяч двадцать собралось в Подольском лагере.» - Как же вы в плен попали?- спросил я.
Он усмехнулся –«Окружили, предательство вышло. Утром проснулись, а уж никого их нет –командиров. Одни сержанты остались с нами, да и винтовок у нас не было. Ну что тут будешь делать? А его сила прет. Вязьма уже горит. Мы сбоку в леску стояли. Так вот и попали. Там много немец народу захватил». – А командиры пленные были? – «Были там всякие .» - Он снова усмехнулся. – «Им другой почет, командирам. Они отдельно от нас были. Кто переводчиком, а кто другое чего делает. А это, кто нас вел, - смотрю, уж там переводчиком у них». – Он еще посмотрел на карту, поводил по ней черным от земли и загара пальцем, затем взял свой котелок, который поставил, когда пришел, на скамью, и, ничего не сказав, вышел. Этот разговор окончательно убедил меня в том, что Толя попал в плен, очевидно так же, как и часть этого Белоусова. Выжил ли он до сих пор? Немцы не очень баловали пленных. Очень жаль Толю. Сколько мучений он испытал. Одно сознание, что Валя, родители остаются без него, без вестей от него, чего стоит. Наступление Красной армии продолжается. Вчера занят ряд городов, в том числе Шостка, Глухов, Путивль, Ворожба, Сумы, в Донбассе – Лисичанск, Ворошиловск, Ирмино и др.
5.09.1943 Воскресенье
Ворошиловградская область полностью очищена от немцев. Это первая освобожденная область Украины.
Сегодня два месяца моей жизни на лоне природы. Живу в землянке с лейтенантом Шпрехером и старшиной Юниным /?/. Землянка в два окна. Пол выложен из жердей, ходить не очень удобно. Сейчас Юнин спит на койке. В землянке тихо, только слышно его дыхание, да музыка, которая доносится сквозь дверь с площадки роты. Там установили усилитель с патефоном и собираются танцевать. Скучно. Кажется, никогда не было так скучно. Не знаю, чем заняться, чем убить время. Убивание времени – это, своего рода, самоубийство. Точнее – частичное самоубийство, пропорциональное убиваемому времени. Заиграли вальс. Вальс на меня очень действует. Всплывают давно забытые картины. Я вспоминаю Кременчуг /прим. - родина В.И./, <...........>/?/. Духовой оркестр в зале кинотеатра часто играл вальсы. Я сидел на крыльце и слушал музыку. Солнце уже скрылось за гимназией Бабериной, спускается вечерняя прохлада. На панели перед кино толпятся люди. Проходят парочки, поплевывая шелухой семечек. Хорошо было сидеть на крыльце, отдаваясь тихому закату, слушая предвечерние шумы и духовой оркестр. Затем войти в дом, к маме, и проскулить о том, что хочешь есть, получить холодную котлету или отбивную с булкой, или яблоко, компот – «только отстань, не мешай!» Многое было в чуланчике, в конце коридора. Как это давно было! Кажется сном. Странно теперь представлять, что мама еще жива, и это та женщина из этого приятного сна детства.
Из писем к жене:
6-IX-43 №172
"Вчера был в бане. Баня здесь неплохая. Она расположена на берегу озера, и воды, следовательно, много. Жарко натопленные печи создавали высокую температуру. Пол покрыт жердями, стены бревенчатые, врытые в землю. По стенам расставлены скамьи, на которых кругом, довольно тесно, сидели моющиеся. Мне пришлось подождать. Через несколько минут мне подали шайку – пожалуйста, тов. капитан. – Меня обычно называют не инженер-капитан, а просто капитан. Сквозь запотевшее оконце проникал тусклый свет, со всех сторон летели брызги, блестели мокрые, раскрасневшиеся тела. Я нашёл место в углу, наполнил шайку при помощи черпака, сделанного из немецкой каски, водой, принялся мылиться. Голые фигуры исчезали и появлялись в дверях, сопровождаемые мощным рёвом – «Закрывайте двери!», - и дальше для убедительности добавлялись веские выражения, после которых становилось совершенно ясно, почему двери следует закрывать. Рядом мылся один из наших офицеров. Он мне всегда напоминал пожилого жеребца, сейчас же, в голом виде, сходство было ещё больше. Он ржал, скалил зубы, фыркал, брызгал водой и, довольный, шлёпал себя по бокам. Голос его наполнял всю небольшую баньку – «Эх, хорошо! Ну-ка, спину мне, старшина, потри!» Старшина принимается за его спину.
Трёт изо всех сил, но тот всё требует – «Сильней, сильней прижимай!» Старшина старается, натирает ему спину докрасна. Затем бежит на подогнутых в коленях ногах к котлу за водой, и теперь уж ему начинают спину мыть. Всё это сопровождается речью, пересыпанной невообразимой по виртуозности бранью, народными прибаутками и остротами, которые в литературе народного творчества отсутствуют не потому, что нет материала для опубликования: его очень много. Это обширная область народного творчества, которое передаётся из поколения в поколение, с любовью и восторгом записывается любителями, и мастерски рассказывается в подходящие моменты. И сейчас, моясь в бане, этот «жеребец» проржал какой-то анекдот. Он вызвал к жизни ещё рассказчиков, и пошло. Не успел окончить своё повествование один, как уже начинает другой: - А вот ещё… «одна барышня на базаре покупала у грузина персики…» - рассказчик перестаёт мыться, изображает грузина и барышню, их мимику и разговор. Взрыв хохота покрывает конец его рассказа. Но уже из другого угла несётся – «Одна барышня спросила своего кавалера: Скажите, как это деревенские в любви объясняются…» - Я слушал и удивлялся, откуда столько анекдотов и столько мастеров рассказчиков. Каждый считал своим долгом тоже рассказать, картинно рассказывал, вызывал взрывы хохота, сотрясающие баню. Я давно не слышал, а может быть, и никогда не слышал столько похабщины, цинизма по отношению к женщине, сколько пришлось услышать за эти полчаса в бане, моясь с нашим офицерством..."
7-IX-43 №173
"... Продолжаю отмечать на карте продвижение Красной Армии и в календари – дни, канувшие в вечность. Таким образом я отмечаю уменьшение и времени и пространства, лежащего между нами и нашей встречей. Продвижение в 20 километров – приличный темп. В Италии союзники тоже продвигаются. Я помню время, когда я строил планы высадки союзных войск в Италии ещё в начале 1942 г. Тогда это казалось фантазией, а теперь это действительность. Донбасс уже почти очищен. Появилось Бахмаческое направление. Всё идёт в обратном порядке. Кино, пущенное обратно, только убитые не подымутся, и горе не развеется".
9.09.1943 Четверг
Капитулировала Италия. Газеты еще не видел. Говорят, что капитулировала безоговорочно. Сталинская область и Донбасс очищены от немцев.
11.09.1943 Суббота
Снова начинается операция по снятию блокады. Из батальона выехали за Шлиссельбург для развертывания небольшого узла для оперативной группы Штаба фронта. Сейчас КП будет иметь более деловой характер. Я пока сижу на месте. На юге взяты Мариуполь, Барвенково, Чаплино. Буду ждать изменений на нашем фронте. Немцы захватили Рим, Триест, Геную, в общем, всю северную Италию. Очевидно, создают новое итальянское правительство, которое будет продолжать войну. Союзники двигаются очень медленно. Ими заняты Неаполь и Торонто. Вернулся за кабелем Меньчуков /Евгений Николаевич/. Рассказывает, что расположились в болоте. Леса нет. Роют землянки. Начальства еще не видно. Сижу за столом один в землянке. Шпрехер уехал. Время точно не знаю, но уже часов одиннадцать должно быть. Ночь светлая, но облачная. Иногда постреливают зенитки. Скука немая, невыразимая. Тишина… Кто-то прошел. Окрик часового: «Стой! Кто идет?»… Опять тишина…. Стреляют снова зенитки. Что сейчас делает Асинька? Спит, наверное. У них уже скоро утро. Может быть, я ей приснюсь в этот момент? Когда же мы встретимся с ней?... Голоса девушек, хлопанье дверцы машины, и снова тишина…
Шорохи крыс, сквозь щели сыпется песок и шуршит за бумагой. Скука, скука и еще раз скука. Лечь спать, что ли? Или заняться классификацией дураков?
13.09.1943 Понедельник
Довольно о дураках. Хотя больше делать нечего. В переводе в КБФ мне отказано и приказано временно находиться здесь, в 44РБС /?/ до назначения на новую работу. Так сообщил мне Марков. Абсолютно бездельничаю. Ни о чем не беспокоюсь в служебной области. А в личной – обеспокоен здоровьем Асюшки. Получил открытку, где она пишет, что болела. Температура доходила до 39-ти, нарывы на ногах.
Чем больна, отчего образовались нарывы, она не пишет. Послал ей ругательное письмо, а сегодня просил извинить за него.Подготовка к операциям на нашем фронте продолжается. Концентрируются войска.
15.09.1943 Среда, 9.00
Началось! Идет артподготовка. В небе авиация. Погода ясная, на небе ни облачка. Все небо наполнено гудением моторов. Артиллерия гудит как море в шторм.
17.09.1943 Пятница
Кончилось! Все возвращаются обратно. В чем был смысл и задача операции мне не понятно. Разочарован и обозлен безрезультатностью попыток отогнать немцев. Утешаюсь в философии. Обдумываю такой вопрос как смысл и цель жизни. В самом деле есть ли смысл и цель жизни? Для уяснения нужно определить, что такое цель вообще.
18.09.1943 Суббота
Все вернулись. Шпрехер говорит, что операция носила ограниченный характер. Задача была выбить немцев с Синявинской высоты, что и было сделано. Немцы сейчас на противоположном склоне горы. Шпрехер уверяет, что немцы всё эвакуируют в Ригу. Крым также эвакуируется. Якобы взяты Ярцево и Духов…../?/ Я думаю, что немцы скоро уйдут из-под Ленинграда. Город они не возьмут, а фронт необходимо сокращать. Мне кажется, что и на юге они отходят согласно своему плану обороны.
1.10.1943 Пятница
Взят Кременчуг. Вся левобережная Украина освобождена от Днепропетровска до Киева. Немцы засели за Днепром.
9.10.1943 Суббота
Форсировали Днепр в 3-х местах. Взяты Невель и Кириши /?/. Начал действовать Волховский фронт. Наш фронт готовится к операциям. 15 октября, очевидно, начнет действовать Лен.фронт во взаимодействии с Волховским и Северо-Западным фронтом. Вечер. Потрескивает печурка. В землянке тихо. Я один. Горит лампочка, питаемая аккумулятором. Пишу сидя за столом. С 3-го по 6-ое был в Ленинграде. Питался у Шпрехера в домашней обстановке. Вечером 3-го пошли на концерт в Михайловский театр. Зал хорошо сохранился. Публика в основном состоит из военных. Сейчас в Ленинграде работает много театров и кино. Возвратились некоторые артисты Мариинского театра. Этот концерт в значительной части исполнялся артистами Мариинского. В заключение концерта выступил Легков во фраке и с медалью «За оборону Ленинграда». Поет плохо.
26.10.1943 Вторник
Взяты Днепропетровск и Днепродзержинск. С 21-го по 23-е был в Ленинграде. Ездил для встречи с Борисом Николаевичем Можжевеловым. Квартиры на Невском и Песочной целы.
8.11.1943 Понедельник
Опять, третий раз ноябрьские праздники встречаю военным. Сегодня особенно тоскливо и тяжело. Асинька больна с 16.10.43. Второго получил от нее телеграмму с извещением о болезни и 3-го – открытку от 17.10. Что с ней сейчас, не знаю. Чем все это кончится? Удастся ли нам снова увидеться и любить? Вчера выпал первый снег. Сегодня его уже нет, но все же грязи нет. Легкий мороз сушит землю. Шестого объявили о взятии Киева. Вечером выступал Сталин. Долго сидели в клубной землянке, ожидая передачи речи по радио, но, не дождавшись, ушел к себе в землянку. Седьмого выдали водку. Наши офицеры к вечеру были пьяны. Не обошлось без драки. Драка произошла в землянке Павлова /Михаила Ивановича?/ из-за карт. Играли в покер, заспорили и подрались. Евгений Николаевич /Меньчуков/ зашел в самый разгар драки, когда Иванов на одной из кроватей лежал под Павловым, а Федин на другой, сдерживаемый Власенко, рвался к Иванову. В общем, пьяные Петровых, Иванов и Федин передрались, а Павлов их разнимал. Результаты: были разбитые часы и физиономии. В общем, отпраздновали! Сегодня день особенно грустный. Очень беспокоюсь об Асюшке. Страшит возможность потерять ее. До того боюсь этого, что даже гадание Мельниковой для меня на картах плохо подействовало на меня. Она предсказала слезы, печальное письмо и т.д. Принесли ужин.
9.11.1943 Вторник
Сегодня день моего рождения. Самый печальный и грустный за все 34 года моей жизни. От Аси дополнительных сообщений нет. Все больше и больше мной овладевает печаль, готовая перейти в отчаяние. Что-то будет со мной? Сегодня солнце освещает землянку. Легкий мороз схватил землю, и она упруго поддается под ногами в местах, где были лужи. Меньчуков утепляет дверь. Холод широкой волной вливается в землянку через открытую им дверь. Печурка потрескивая излучает тепло. Шпрехер храпит на койке под шинелью. С улицы вибрирующими волнами доносится гуденье самолета: появится и снова пропадет. Небо ясное. Сосны стоят, освещенные ярким боковым светом, бросая длинные тени на землю. Я только что вернулся из парикмахерской. Скоро обед. Впереди еще долгий вечер. Как убить время? Если бы знать, что Асюшка в безопасности, мне бы все улыбалось, и все было бы приятно.
12.11.1943 Пятница
От Аси все еще ничего нет. Отправил со Шпрехером телеграммы Асе и в институт Ермолину или Иов. Нужно терпеливо ждать ответа. Что он мне принесет? Устанавливается настоящая зима. Земля затвердела, резкий, холодный ветер дует с утра и только сейчас, под вечер, смягчился пушистым снежком. Зима началась. В землянке тепло и светло. За бумагой на потолке возятся крысы. Утихли. Тишина. Нейштадт шуршит газетой. Шум сосен, качаемых порывами ветра, потрескивание печурки, сопение спящего Меньчукова – вот всё, что доносится до моего слуха. Кругом лес, темнота. Где-то – города, жизнь, наполненная трудом, где-то – война с грохотом и кровью. Здесь – тишина и сон. Писк крысиный и бессмысленная учеба. Где-то далеко от меня моя Асюшка. Тысячи километров между нами, но это не страшно. Страшно время. Нас разделяет пространство и время. Но пространство можно преодолеть. Время же неодолимо. Больше всего боюсь, чтобы Асюшка не стала бы для меня прошедшим временем. Без нее у меня нет будущего. Подбросил в печурку сухих поленьев, и она загудела. Теплая волна пошла от нее по всей землянке. Подумаю об Асюшке – вздохну и опять пишу ерунду в эту тетрадь. Вчера получил письмо от М.В. Николаевой . От Леонида – позавчера. Садится аккумулятор. Такое впечатление, будто темнеет в глазах.
Из писем к жене:
20-XI-43 №211
"Вернулся из города совсем другим. Телеграммы меня очень обрадовали. Я благодарен очень Иов за её внимание. Передай ей большое спасибо за телеграмму и всё то, что она для тебя сделала. После вчерашнего дождя было ещё мокро, светило солнце, начинало подмораживать. Я с интересом смотрел кругом. В этой части города во время войны я не бывал, и это была та часть города, к которой ближе всего подошли немцы. В каких-нибудь 5-7 км уже начинались наши передовые позиции. Здесь дома пострадали очень незначительно. Но немного дальше в город картина изменилась. Почти не было дома, который не нёс бы на себе следы обстрелов. Трамваем я поехал в комендантское управление. Зарегистрировался, получил талоны на питание и поехал на Песочную оставить ненужные вещи. Проходя мимо филармонии, увидел, что сейчас начинается концерт Эмиля Гилельса и Якова Зака. Решил послушать. Я очень соскучился по музыке, сейчас она мне была бы очень нужна, т.к. настроение было очень мрачное. Я не знал, что с тобой, и неизвестность положения меня угнетала. Были только входные билеты. В кассу стояла очередь. Вестибюль весь заполнен народом. Театральная суета и оживление, яркий свет люстр – всё это немного ошеломило меня, когда я вошёл в зал. Зал филармонии вполне сохранился. Вдоль колонн, как прежде, вереницей прохаживаются парочки. Смех, разговор, шум оркестра, настраивающего свои инструменты, яркий, праздничный свет люстр – всё это меня наводило на воспоминания. Моя мысль возвращалась всё к тебе и к тебе. Милая моя, когда же мы будем вместе? Яков Зак исполнял фортепьянный концерт с оркестром Шопена. Я прослушал с удовольствием, но когда Эмиль Гилельс исполнил Чайковского концерт « бемоль», я ощутил душевный подъём, хотелось реветь. Первые звуки рояля меня так разволновали, что мне пришлось сдерживать подступившее к горлу рыдание. Гилельс исключительный пианист.
У меня ещё до сих пор звучит в голове рояль, перекрывающий оркестр – рояль мелодичный, грозный, бушующий, извергающий каскады звуков. Я ещё не слышал такой игры. Мне очень понравился сам Гилельс: рыжий паренёк, поглядывающий, как ученик, на дирижёра. Простое, энергичное лицо без самодовольства, не как у Якова Зака. Несколько слов о жизни в городе, вообще, для полноты представления. Дрова выдают очень организованно. Развозят трамваями до ближайшего места к данному домохозяйству, и затем жильцы сами доставляют домой. Обычно расстояние невелико. Снабжение продуктами в среднем улучшилось, так ввели всякие дополнительные категории: стахановские, на вредность, на ответственность и прочее. Валя /прим. – Левина/, например, получает 900 грамм хлеба. Это на вредность, и, кроме того, на ту же вредность – молоко. Инженеры получают по две рабочих карточки, а директора на свой паёк могут кормить целую семью неработающих. В общем, сёстры мои полнеют заметно. Театральная жизнь бьёт ключом. Приехала на гастроли Пантофель-Нечецкая. Работает Михайловский театр, кроме прежних".
30.11.1943 Вторник
С 16-го по 19-ое был в городе. Получил две телеграммы. Одна - от Асюшки: «Кризис прошел, поправляюсь, но считаюсь слабой. Помоги маме вещами. Крепко целую. Ася». Другая – от Иов: «Здоровье не внушает опасений. Товарищи заботятся». Больше ничего с тех пор от Аси не получил. Чем больна – не знаю. Жду писем, которые должны придти не раньше, чем через неделю. Началась зима. Сегодня целый день идет снег, но мороза нет. Мягкий ветер шумит по ночам в соснах.
3.12.1943 Пятница
Получил от Асюшки открытку и письмо. Оказывается, она больна брюшным тифом и малярией. 20 дней она бредила с высокой температурой. Её остригли. Лежит в больнице. Как только станет на ноги, нужно ехать будет ей домой.
23.12.1943 Четверг
Ася вышла из больницы 6.12. Послал ей 18-го 500 рублей телеграфным переводом и 300 р. – почтовым. Марии Филипповне послал 10-го декабря вторую посылку. Кончается 43-й год. Мы все еще сидим на месте. Мои сожители спят после обеда. В землянке тепло. Печурка потрескивает и излучает тепло. Шпрехер, Меньчуков и Нейштадт лежат на койках и переваривают обед. Нас четверо в землянке, но все мы разные....
1.01.1944 Суббота
Сорок четвертый год. Газеты отмечают этот год, как последний год войны. Посмотрим. Не верится, что окончание войны так скоро. Пожалуй, и сорок пятый встретим в Армии. Прочел «Крейцерову сонату». Очень верно определение разврата. Буквально не помню, но по сути оно следующего содержания: разврат начинается там, где нет чувства моральной ответственности перед женщиной. По вечерам играем в покер. Безделье продолжается, но возможно в январе закончится. Асюшка поправляется. Встреча Нового года прошла у меня, как обычно: посидел вечерок за письмами. Написал Асе и Вале.
Из писем к жене:
15-I-44 №6
"Всё идёт неплохо. Думаю, что тебе результат станет известен из газет раньше, чем придёт это письмо.
Над городом стоит гул канонады. С утра немцы пытались бить по городу и нашему району, но теперь уже, очевидно, не имеют этой возможности. Уже стемнело. Горизонт вздрагивает от багровых вспышек орудийных залпов. Точно молотьба идёт – долбят орудия немецкие укрепления. Надеюсь, что всё это закончится снятием блокады. Только подумать – два с половиной года обстреливался город! И вот наступает конец. Всё это приближает твоё возвращение. Продвижение наших войск днём было приличное. Результат на вторую половину дня не знаю. Сижу на диване в подвальном помещении. Здесь тепло и светло. Кругом суета и крик. Кричат в различные телефоны. Ритмично стучат аппараты. Мой угол отделяется плащ-палаткой от остального помещения. У меня спокойствие и тишина. Меня не слышно. Только иногда стрекочет ОЛ-ка/?/. Сегодня в «Лен. Правде» опубликовано постановление Исполкома Ленсовета о восстановлении старых названий некоторых улиц. Среди них Невский проспект, Садовая, Большой проспект, Литейный, Владимирский, Введенская ул., Дворцовая площадь, Марсово поле и т.д. Все они теперь будут так называться.
Новые названия не привились.
17.01.1944 Понедельник. Московское шоссе
12.51 Немцы бегут. Блокада Ленинграда заканчивается. Вторая ударная армия идет на соединение с 42-ой. Дивизии 42-ой подошли к Дудергофу. Оборона противника прорвана. Александровка взята. Пушкин обходят. Прорыв шириной 15 км на глубину 5 км.
19.01.1944 Среда, 02.15
Взято Красное Село. Вторая ударная подходит к Ропше. Немцы в Урицке, Стрельне, Петергофе и т.д. окружаются. Сейчас осталось километров 15, чтобы окончательно замкнуть кольцо вокруг Урицкой группировки. Сегодня, т.е. 18.01 в 23.30, сообщили по радио, что войска Ленинградского фронта южнее Ораниенбаума прорвали укрепления противника и успешно наступают. Севернее Новгорода так же прорвана оборона немцев.
Блокада заканчивается, но немцы еще стреляют по городу. Вчера и сегодня сплошные обстрелы. С 10-го января нахожусь здесь. 7.01.44 расстались с Коркинским озером. Живу на телеграфе 42-ой. Здесь горячие денечки. Наши хозяева еще не приехали.
19.30. Леонов говорит, что Новгород взят. Красное Село, Дудергоф очищены от немцев. Сегодня вели обстрел по городу крупным калибром. Очевидно, из-за Пушкина. Здесь, на узле очень нервная обстановка. Ночью шифровку с боевым приказом не доставили в 30-ый корпус вовремя. Шифровка содержала приказ командующего 42-ой армии сосредоточиться корпусу к 6-ти часам 19-го для выполнения боевой задачи! Приказ был доставлен командиру корпуса в 7.30. По этому поводу Масленников – командующий армией – приказал произвести расследование и виновников расстрелять. Утром на телеграф явился зам. по политической части нач. штаба Армии и начал допрашивать дежурного по связи, начальника смены и других. Он прежде всего заявил, что ему поручено найти виновных, которые будут расстреляны. Задержка приказа сорвала все сегодняшнее наступление армии. Корпус не успел собрать и перегруппировать свои дивизии. Сейчас по радио передали приказ Сталина о взятии Красного Села и Ропши. Салют из 220 орудий.
На 18 часов между 2-ой Ударной и 42-ой Армией было 2 километра. Сейчас уже, наверное, кольцо замкнулось. Приморская группировка немцев, стрелявшая по городу 2,5 года, оказалась в кольце. Этому помогла самонадеянность немцев. Они прекрасно знали, что их окружают, и имели время выйти заблаговременно из окружения.
20.01.1944 Четверг
Урицк очищен от немцев. Бои в районе Стрельны и Горелова. Эта группировка полностью окружена.
В городе народ радуется. Погода теплая. Снег тает.
23.00 По радио сообщили о взятии Новгорода. Взяты крупные трофеи. Много убитых и пленных немцев.
У нас побережье залива очищено. В Красном Селе уже наш коммутатор. В сообщении Информбюро говорится о крупном поражении немцев под Ленинградом. Сообщается о трофеях и окружении Урицкой группировки. 25000 убитых немцев за этот бой. Гродский /?/ приехал из Красного Села. Вокзал, говорит, взорван. На горе дома целы. Деревянные дома целы. Много убитых немцев. Лежат прямо пачками.
Сорок вторая Армия движется на юг. Бои в районе Тайц. Обратная картина по сравнению с 1941 годом. Появилось Красное Село в нашей связи. Скоро будут Урицк, Петергоф, Ораниенбаум и т.д.
21.01.1944 Пятница
Взята Мга. Был дома. Подал заявление с просьбой разрешить въезд в Ленинград Вале в комиссию по реэвакуации. Штаб 42-ой переезжает в Красное Село.
22.01.1944 Суббота
Штаб 42-ой Армии выехал. Мы скучаем от безделья. Наше начальство не приехало. Наверное, будем сворачиваться. Сыро. Сапоги протекают. Черт знает, что за зима! Сегодня почему-то тоскливо. Настроение меланхолическое. Задумываюсь о будущем. Время идет, и тоска берет… Так расточительно расходуется время – единственное и неповторимое. Перед нашим отъездом из Коркино немцы бросали листовки. Прочел штук пять разных. Все они написаны от имени «Русской Армии Освобождения». В основном они антисемитские: «Русские! Россия продана евреями. Большевики продают Россию…» В этом духе все листовки. Одна листовка содержала письмо к Молотову: « Вы –русский, как Вы можете терпеть уничтожение русского народа.
Большевики и евреи уничтожили в концентрационных лагерях 5 миллионов русских. Русский народ истребляется…» и т.д. Другая листовка содержала «письмо», якобы найденное у одного лейтенанта-еврея, убитого или взятого в плен – не помню. Начинается оно с того, что он советует своим родным быть осторожными: русские, мол, начинают понимать… «Нужно нашим показаться и на фронте. Анна Абрамовна, когда идет с базара в Красноярске, не должна так открыто нести курицу, когда кругом голодные в очередях стоят. Ты имеешь связи в высоких кругах в Москве. Предупреди их, что нужно быть осторожными. Нужно более тонко и незаметно проводить свою политику…» и т.д. Явная фальшивка, написанная без знания нашего быта. Но она может оказать на некоторых влияние, т.к. антисемитизм очень живуч. В одной из листовок сообщалось, что Армия Власова уже достигла 1000000 человек. Мне трудно представить себе, что это пишут немцы – культурный народ. Нужно действительно одичать, чтобы писать или вернее использовать такие средства в своей пропаганде. Сегодня взяли Тайцы. Бои возле Красногвардейска. Пушкин все еще не взят. Обстрелов последние два дня нет. На Дворцовой площади выставлена немецкая пушка, стрелявшая по городу.
Из писем к жене:
28-I-44 №15
"...Когда я смотрю на Красное село, на Ропшу, на поля, взрытые снарядами, скелеты деревьев, я всё это пересказываю тебе. Голову наполняет масса мыслей, встаёт огромное недоумение – как это возможно. Убийство и разрушение в таком масштабе? Делается страшно, страшно до жути. Страшно потому, что всё это сделано человеком. Сейчас я жду команду. Очевидно, поеду туда, куда мы из Сиверской зимой ездили на экскурсию. Там, очевидно, поживу подольше, чем здесь. Вчера был салют по поводу снятия блокады. Залпы из 324 орудий нам казались слабыми, т.к. мы привыкли к канонаде, очевидно, большего числа орудий и более крупного калибра. Очень приятно сознавать, что уже обстрелов больше не будет. Всё же раньше всегда был на стороже, что вот шлёпнется какая-нибудь штучка от немцев..."
4.02.1944 Пятница
Совхоз Торосово /?/ Очень устал с переездом и развертыванием узла. Сегодня взята Нарва. Официального сообщения нет еще об этом. Немцы отходят так быстро, что им даже удается оторваться от наших войск. В домах много картошки. Очевидно, скоро двинемся дальше на запад.