В этот день в Ленинграде была самая низкая выработка электроэнергии за последние 25 лет. Город получал ток от одной малой турбины, нагрузка которой не превышала 3000 киловатт.
Из-за нехватки электроэнергии не подается вода на хлебозаводы, и опять вместо хлеба населению по карточкам выдавалась мука. Испечь хлеб самостоятельно ленинградцы, конечно, не имели никакой возможности. Остается одно: замешать похожую на клейстер "болтушку". Но и с водой непросто водопровод ведь не работает.
В часы, отведенные для отдыха, 80 передовых водителей, работающих на ледовой дороге, собрались на слет. Разговор об одном: как добиться, чтобы каждый водитель делал два рейса в сутки?
Лучшему автобату на слете вручено переходящее знамя трижды орденоносного Кировского завода. А сами кировцы работали в этот день под обстрелом: в их районе разорвалось 40 вражеских снарядов.
Слет, на котором передовики обменялись опытом, принес свои результаты. Вскоре двухрейсовиков стало значительно больше. Многие шоферы начали делать по три рейса в сутки, а более ста даже по четыре и пять рейсов.
Запись, сделанная в этот день инструктором парткома Кировского завода Л. П. Галько в своем дневнике, свидетельствует о том, что около 400 коммунистов этого предприятия из-за истощения и болезней лежат дома. И, как выяснилось, не знают не только о заводских делах, но и о том, что происходит в городе, на фронте, в стране. Да и неудивительно радио работает с перебоями. Во многих домах, где повреждены линии, оно и вовсе молчит. Получить в осажденном городе газету тоже не так просто. Заботу о товарищах, не по своей вине оторвавшихся от коллектива, взяла на себя партийная организация завода.
"Цеховые парторганизации, записал сегодня Л. П. Галько, выделили лучших своих агитаторов, членов партбюро, да и сами секретари ходят к больным на квартиры, знакомятся с состоянием их здоровья, беседуют с ними и, если нужно, оказывают помощь: то на саночках свезут больному на квартиру дров, то самого на саночках привезут на завод (если сам не в состоянии прийти) и поместят в так называемый стационар. Здесь по его же продкарточкам дается усиленное питание, и он через пару недель приобретает снова силы и начинает работать".
Миллионам и миллионам людей знаком дневник маленькой ленинградки Тани Савичевой. Уже после выхода в свет первого издания этой книги узнал о записях, которые вела другая ленинградская девочка Катя Чистякова. Мне посчастливилось найти ее. Правда, подлинника ее блокадных записей не сохранилось. Когда из большой семьи Чистяковых, живших за Невской заставой, в доме № 17 по Механической улице, осталась одна Катя, ее забрали в ремесленное училище. Ничего не знавшие об этом соседи решили, что и она умерла. Вот и похозяйничали в комнате Чистяковых. В частности, ушли на растопку и Катины записи.
Потом, правда, она восстановила их. И, судя по всему, достаточно точно. Незабываемые события накрепко врезались в память четырнадцатилетней девочки. Лишь в некоторых случаях, когда записи требовали каких-то дополнений, цитирование заменено пересказом. Но в большинстве случаев передо мной были строки, идентичные дневниковым записям. С одной из них, относящейся к 27 января 1942 года, и начнем трагическую хронику ленинградской семьи Чистяковых.
"27 января. Мы простояли за хлебом с утра до позднего вечера. А когда принесли паек домой, отца уже не было в живых".
Так Александра Яковлевича Чистякова человека крепкой рабочей закалки голод одолел первым. Первым потому, что часть своего скудного блокадного пайка он, случалось, отдавал кому-нибудь из детей. Ничем другим помочь им он не мог.
Один из вражеских артиллерийских снарядов попал сегодня в Институт физиотерапии. Возник пожар. А в горящем здании находилось не только ценнейшее оборудование, но также баллоны с кислородом. Перегревшись, они могли взорваться. Бойцы и командиры 8-го участка МПВО Смольнинского района, проявив исключительную самоотверженность, предотвратили несчастье. Здание института было спасено.