«Отсюда передачи шли на город», – писала о Ленинградском Доме радио Ольга Берггольц. Радио было едва ли не единственной нитью жизни, соединявшей замерзшие, без света и тепла, простреливаемые дальнобойной артиллерией и осыпаемые бомбами квартиры и их голодных обитателей с городом, согражданами, властью, фронтом, далеким тылом, Родиной… Измученных, на грани жизни и смерти, но так и не сдавшихся врагу.
Являясь «нитью жизни» для горожан, оно имело и несколько специальных направлений: для партизан и населения оккупированных районов области, для воинов фронта и моряков Балтики, работал в эфире театр, существовала редакция иновещания, говорившая со слушателями на немецком и финском. Особую историю имело и детское вещание той поры. В начале войны Политуправлением Ленфронта было предложено его прекратить. Но под давлением самих детей, оставшихся в блокадном городе, его пришлось восстановить.
Передачи шли не только на осажденный Ленинград, но и на Большую землю – на страну. И даже на весь мир. В невыносимых условиях Ленинградское радио с честью выполнило свой нравственный, культурнический, просветительский, пропагандистский и организаторский – профессиональный долг.
Без перебоев (ни на один день не прервалось!) блокадное вещание. Невероятный по нынешним временам, беспримерный подвиг! Радиожурналисты, дикторы, актеры, музыканты — да все сотрудники Радиокомитета совершали его просто и буднично, вместе с армией, моряками Балтики, всеми защитниками города. Это единение СМИ и народа, журналистики и общества и определяло градус творческой температуры и наполнение пульса радиоискусства и радиопублицистики. «Нигде радио не значило так много, как в Ленинграде в годы Великой Отечественной войны», – скажет позже О.Берггольц, сама ставшая олицетворением радиоголоса города-фронта.
Радио во многом регламентировало жизнь осажденного города (сигналы воздушной тревоги и «отбоя», объявления об артобстрелах, о нормах продуктов, инструкции о поведении при тревоге ночью, о противопожарной обороне, о разведении огородов в городских скверах). Без регламентаций, высказанных и в форме приказа и в доверительных беседах с «Дарьей Власьевной, соседкой по квартире». Иначе, чем при помощи радио, нельзя было бы собрать огромные аудитории. Оно объединяло людей в единую и монолитную цепь обороны.
Впервые в отечественном вещании здесь использовали репортажный автобус с записью на пленку, трофейную установку с записью на проволоку. С громоздкой аппаратурой (проволочный магнитофон размещался на грузовике-полуторке) репортеры ухитрялись быть вездесущими записывали репортажи на передовой, в боевом охранении, в крыле самолета, на подводной лодке… Использовались и более архаичные шоринофоны, а также запись «на воск» – хрупкие восковые пластинки. Звуки бомбежек и обстрелов радийцы, находясь на крыше Дома радио, сохраняли именно таким образом. Как и репортаж с ленинградского салюта 27 января 1944 года, когда блокада была снята… Предвещая сегодняшние «стендапы», радиожурналисты считали себя обязанными быть на месте событий – донести дыхание боев, атмосферу труда в промерзшем цеху, радость возвращения к жизни раненых в госпиталях…
Радиоархивы сохранили бесценные подлинные звуковые документы времени – репортажи о фронтовиках и моряках Балтики, радиоречи писателей, фрагменты Седьмой симфонии Шостаковича в записи по трансляции из Большого зала филармонии 9 августа 1942, звуки боев. Точку ставит репортаж, который ленинградский радиожурналист Л.Маграчев, ведет из зала пехотного училища в Карлсхорсте — здесь фашистская Германия расписывается в своей капитуляции. Несломленный Ленинград и его радио в это историческое событие внесли свою лепту.
