Что может быть противоестественней сочетания «дети и война»? Фашистские изуверы нанесли непоправимый ущерб не только целому поколению детей, лишив их детства, но и неисчислимые страдания родителям. В странах, втянутых в войну, образовались огромные демографические ямы, последствия которых не исправить уже никогда.
День взятия фашистами Ленинграда в кольцо стал началом девятисотдневного кошмара для почти трех миллионов горожан, воинов и четырехсот тысяч детей. До сих пор невозможно точно подсчитать, сколько людей погибло от голода, холода, фашистских бомб и снарядов. Поэтому неизвестно и точное количество детей из почти восьмисот тысяч погибших горожан.
Почему в блокадном Ленинграде осталось так много детей? Ведь еще в самом начале войны городские власти приняли решение об эвакуации яслей, детсадов, школ и училищ.
Но многие люди, как, например, знаменитый Дмитрий Лихачев, категорически отказывались эвакуировать детей. Родители даже в страшных снах не представляли, что город окажется в девятисотдневной блокаде.
Тем же, кто отпустил детей, вскоре стало известно о быстром наступлении противника и налетах авиации на составы с эвакуируемыми. 18 июля 1941 года на станции Лычково фашистские летчики подвергли зверской бомбардировке и обстрелу составу с ленинградскими детьми. Это заставило многих родителей ринуться на поиски и возвращение сыновей и дочерей в Ленинград. Теряя рассудок от ужаса потерять свою кровиночку, матери ходили по деревням, селам, железнодорожным станциям, разыскивая своих детей, находили их, и любыми способами возвращались с ними обратно.
Из воспоминаний 13-летней Зины Кузнецовой:
«Не доезжая Бологое, паровоз загудел отрывистыми гудками. Сперва в кромешной темноте послышалась команда: „Всем из вагонов под откос“. Мы стали прыгать. Надо было укрыться в редкий ельничек. Мы скатились с насыпи и залегли. Немецкие самолеты сначала делали круги над эшелоном, строчили из пулеметов, а потом стали бомбить. А ведь на поезде был знак „Дети“. Сколько там мы простояли, не помню. Потом дальше поехали. Привезли нас на станцию Просницы Кировской области. Высадили, дождь идет проливной. Стоим мы у какого-то дома, а нас „полоскает“. Продрогли очень, ветер был. На станции большой сарай был, а там – горы детских мешков с пожитками. Порылись, поискали свои, но не нашли. Чтобы взять любой мешок, и мысли не было. Остались, в чем есть, а вещи так и остались в этом сарае. Подали подводы и повезли нас дальше, километров 30, наверное, везли до деревни Каринки. Разместили в школе всех вместе наверху. Опять устроились на полу. Головы были в болячках, коросте. Ноги в язвах. Все чешется. Мыли нас где или нет, не помню. Хлеб сушили для побега. Решили бежать в Ленинград. А пока ходили в поле полоть, убирали лен, вязали снопы. Ходили в лес за земляникой. Однажды бегут ребята и кричат: „Зина, твоя мама приехала“. Я рванулась, побежала и вижу – мама моя, а с ней еще 4 женщины из нашего дома. Одна из них даже на протезе. Слезы, радость… не передать теперь. Даже не верилось, что это наяву.
Расставание с близкими, ужасы бомбежек и обстрелов, ранения и инвалидность, сиротство, эвакуация в неизвестность, голод и холод, отсутствие света и воды. Человеческие судьбы, подвергшиеся невиданным испытаниям и бесчисленным страданиям, были искалечены навсегда. И от всего этого невозможно было защитить детей. Большинство рано повзрослевших мальчиков и девочек учились жить на войне. Исчезли капризы, забылись «не буду» и «не хочу». Определяющим стало слово «НАДО». Детство ленинградских малышей и подростков было сожжено войной.
Сохранившиеся документы, фотографии, предметы, дневники и воспоминания дают представление, как жили дети в городе-фронте и на оккупированной территории Ленинградской области.
С первых дней войны подростки включались в работу для оказания сопротивления врагу: собирали пустые бутылки, металлолом, строили баррикады.
В Приказе Военного Совета обороны Ленинграда от 20 августа 1941 года был пункт: «В формируемых рабочих батальонах организовать группы подростков для разведки, связи, снабжения личного состава батальонов боепитанием, продовольствием, водой…». [2]
Александр Фадеев в путевых заметках «В дни блокады» писал: «Дети школьного возраста могут гордиться тем, что они отстояли Ленинград вместе со своими отцами, матерями, старшими братьями и сестрами. Великий труд охраны и спасения города, обслуживания и спасения семьи выпал на долю ленинградских мальчиков и девочек. Они потушили десятки тысяч зажигалок, сброшенных с самолетов, они потушили не один пожар в городе, они дежурили морозными ночами на вышках, они носили воду из проруби на Неве, стояли в очередях за хлебом… И они были равными в том поединке благородства, когда старшие старались незаметно отдать свою долю младшим, а младшие делали то же самое по отношению к старшим». [3]
Учащиеся ремесленных училищ и школ ФЗО, заменив на производстве взрослых, стремились не отставать от опытных рабочих: «Шестнадцатилетний выпускник 63-го ремесленного училища Володя Кинер 8 августа выполнил норму на 112%, 13-го – на 160, 27-го – на 270, 28-го – на 320% нормы».
1 сентября 1941 года не открылись двери ленинградских школ. Многие из школьных зданий были заняты госпиталями, воинскими частями. Старшеклассники участвовали в работе на строительстве оборонительных укреплений в соответствии с решением Ленгорисполкома о привлечении граждан Ленинграда, Пушкина, Колпина, Петергофа и Кронштадта к трудовой повинности.
В автобиографии ученика 7-го класса 239-й школы Ю. Булатова можно прочесть: «… был набор на окопы. Я поехал добровольно. Под Петергофом рыли противотанковые рвы. Рыть приходилось тяжело, солнце пекло, за водой надо было ходить далеко. Спать приходилось кое-где. Я спал две ночи в баньке, а остальные в сене под открытым небом».
В «Боевом сборнике» 367-й школы Московского района за 1941-1942 гг. есть запись о работе на оборонительных рубежах группы учителей и школьников в августе 1941 года: «Многим из нас нечасто приходилось заниматься физическим трудом – работать лопатой, ломом, киркой. Особенно трудно было учащимся. Но никто из нас и виду не показывал, что ему тяжело. Работали дружно, подбадривали друг друга. Душой всей нашей сотни был политрук, наш директор Я. М. Каменецкий. Он всегда умел подбодрить нас, а где надо, помочь и физически».
21 октября газета «Смена» опубликовала обращение к пионерам и школьникам – быть достойными своих дедов, отцов, сестер, братьев, ушедших на фронт, всем, чем только можно, помогать своему народу в уничтожении фашистских варваров. Ребята, не жалея сил, помогали взрослым. Стремясь обезопасить дома от зажигательных бомб, мальчики и девочки засыпали чердаки песком, запасали воду для тушения пожаров, во время воздушных налетов вместе с взрослыми дежурили на крышах. У многих был свой боевой счет: «Ученик третьего класса Коля Андреев вместе с товарищами обезвредил 43 зажигательные бомбы, девятилетний Гена Толстов – 19, его ровесник Олег Пегов – 15». [5]
Витя Тихонов, 7 лет
Когда семилетнего Витю Тихонова, погасившего на улице зажигательную бомбу, спросили, как он это сделал, мальчик ответил, что взял ее «за хвошт» и оттащил «в пешок». С непокорной буквой «с» он еще не мог справиться, а бомбу одолел.
В конце октября постановлением Исполкома Ленгорсовета были награждены те, кто самоотверженно боролся с последствиями вражеских бомбардировок Ленинграда. В числе награжденных были и школьники.
Все это происходило на фоне бесконечных обстрелов и бомбежек, которые убивали и ранили сотни горожан, разрушали здания школ, детсадов, больниц, памятников культуры… В довершение всего нагрянули ранние холода, а в городе начался массовый голод.
Со 2-го сентября 1941 года в городе стали уменьшаться нормы выдачи продовольствия, за два с лишним месяца это происходило пять раз. И самое главное, урезались ежедневные хлебные пайки. К 20-му ноября хлебный паек дошел до критических 125 граммов – иждивенцам, детям и служащим; и до 250 граммов – рабочим. При этом остальные продукты в городе с конца ноября стали заканчиваться. Ежедневно от голода на улицах, в квартирах, на работе умирали тысячи людей.
В городе кончилось топливо, прекратилась подача электричества и воды. Учиться в жестоких условиях зимы стало подвигом. Учителя и ученики сами добывали топливо, возили на санках воду, следили за чистотой в классах. В школах стало необычайно тихо, дети перестали бегать и шуметь на переменах, их бледные и изможденные лица говорили о тяжких страданиях. Урок продолжался 20-25 минут – больше не выдерживали ни учителя, ни школьники. Записей не вели, так как в неотапливаемых классах мерзли не только худые детские ручонки, но и замерзали чернила. К скудному хлебному пайку дети получали в школе суп без вырезки талонов из продовольственной карточки.
Наступил 1942 год. Попытки освободить город от блокады не увенчались успехом. Действовавшая Ладожская трасса так и не смогла обеспечить город и фронт необходимыми запасами продовольствия, оружием, боеприпасами. Голод ежедневно уносил тысячи ленинградцев. Обстрелы и бомбежки продолжали убивать людей, рушить дома. Отсутствие электричества, воды, топлива стали повседневной нормой городской жизни. Дети испытывали все ужасы блокады наравне с взрослыми.
Отсюда:
Из детских дневников:
Миша Тихомиров, 14 лет:
«Закупили 5 килограммов столярного клея, варим из него желе (плитка на один раз) с лавровым листом и едим с горчицей».
Аллан Каргин, 11 лет:
«… Мы сделали важное открытие – нашли 5 флаконов чесночной настойки и ? флакона персикового масла. Хлеб разделил удачно… Вышло распоряжение давать муку. Мы получили, и Зина – соседка – напекла лепешек из этой муки и детской присыпки, а мы ей подарили чесночной настойки. Сварили суп на 4 дня из 6 шпротин, которые варились в марле. Я их ем за ужином по 1 штуке в день. Зина выменяла столярного клея и сделала студень. Студень вышла хорошая, съелась очень быстро, но она пахнет чем-то тухлым».
Генриэтта Ковель, 13 лет:
«Когда не стало электричества, воды и отопления, стали искать новые средства: в доме появилась коптилка, сделали печку-буржуйку, которую топили сначала мебелью, а потом книгами. Воду для питья мы добывали из снега, который собирали на крыше. По утрам, когда я отправлялась за хлебом, спускаясь с шестого этажа, я натыкалась на трупы, которые обессиленные жильцы с трудом могли вынести из квартир на лестничную площадку».
Катя Иванова, 12 лет:
«И вскоре смерть постучалась в наш дом. 1 февраля 1942 года умерла сестра 8-ми лет. Она все время мечтала пойти в школу, ждала сентября. Не случилось. 22 февраля умерла вторая сестра, ей было всего 5 лет. Вот они и лежат вместе. Мама тогда говорила: „Улетели наши первые ласточки…“. 29 марта умер мой старший брат, ему было 14 лет. Его тело еще лежало на кухне, когда умерла моя третья сестра, ей было 11 лет. Апрель нас миновал своей мертвой хваткой, но май забрал остальных».
Женя Шаврова, 13 лет:
«Как проходили занятия? В классе очень холодно. Мы в пальто, шапках, рукавицах. Иногда нас приходило в эти январские дни всего четверо-пятеро. Почти невозможно было сидеть за партами – через 5-10 минут мы вставали, отчаянно топали ногами, махали руками, стараясь согреться. Писать можно было только карандашом, не снимая перчаток. За ответы учителя уже не выставляли оценок, делая в журнале только пометки». [6]
Майя Бубнова, восьмиклассница:
«26 января. Водопровод не работает, току нет, радио молчит… Чтобы добыть воду, целый день, как папанинцы на льдине, растапливаем снег. Причем вода пахнет гарью и какого-то дымного цвета (видимо, от того, что, когда Гостиный двор горел, снег напитался дымом). Другие ходят за водой на Неву, на Фонтанку. В школьной столовой супа не было, так как нет воды… Еле-еле достала хлеб».
У них было особое, опаленное войной, блокадное детство. Они росли в условиях голода и холода, под свист и разрывы снарядов и бомб. В книге «Рисуют дети блокады» Шурик Игнатьев, трех с половиной лет от роду, в мае 1942 года в детском саду покрыл свой листок беспорядочными карандашными каракульками с небольшим овалом в центре. «Что ты нарисовал?» – спросила воспитательница. Он ответил: «Это война, вот и все, а посередине булка. Больше не знаю ничего». Они были такими же блокадниками, как и взрослые. И погибали так же.
В детских дневниках нет эмоций, только констатация фактов, много описаний блокадного меню, иногда заметки о взаимоотношениях в семье. Порой в текстах видны настроения и разговоры взрослых, в основном, о воровстве в магазинах и столовых. Но с улучшением питания об этом перестают писать. Смерть родных только фиксируется, без собственного отношения к этому и переживаний.
Удивляет, что многие мальчики 15-16 лет, кто вел дневники, не стремились на фронт. Наоборот, не желая осознавать трудности военного времени, возмущались из-за неудобств и лишений. Эти факты не единичны. Например, в дневнике десятиклассника Юры Ерофеева встречаем:
«27 марта 1942 – пятница. Сегодня сходил в школу. Утром принесли повестку на уборку снега и нечистот. Вот паразиты! Заставляют работать 6 часов…».
Несмотря на отсутствие в городе запасов продовольствия, так как зимой 1941-1942 годов город и фронт питались «с колес», Ленгорисполком 23 декабря 1941 года принимает постановление об организации детских новогодних елок, куда включен пункт о том, что маленьких участников этих торжеств разрешается кормить обедами «без вырезки талонов из продовольственных карточек». В постановлении был и специфический блокадный пункт: «Организация новогодних елок допускается в помещениях, обеспеченных бомбоубежищами на количество детей, присутствующих на елке». [8]
Из детских дневников:
Юра Байков, ученик 4-го класса:
«30 декабря 1941 г. Сегодня нам сказали, что в 5 часов мы будем встречать Новый год в 4-й школе. Там был большой концерт и елка из сосны… А потом был обед. Дали суп из чечевицы, 2 котлеты с макаронами и какое-то желе, очень вкусное. Все очень вкусно. Хорошо все-таки в школе».
Одна из учениц писала о новогодней елке:
«6 января. Сегодня была елка, и какая великолепная! Правда, я почти не слушала пьесы: все думала об обеде. Обед был замечательный. Дети ели медленно и сосредоточенно, не теряя ни крошки. Они знали цену хлебу. На обед дали суп-лапшу, кашу, хлеб и желе, все были очень довольны. Эта елка надолго останется в памяти».
Были и новогодние подарки, о них блокадник Павел Данилов вспоминал так:
«Из содержимого подарка мне запомнились конфеты из льняного жмыха, пряник и 2 мандарина. По тому времени это было очень хорошее угощение».
Для учащихся 7-10 классов елки устраивались в помещениях театров: драмы им. Пушкина, Большом драматическом и Малом оперном. Сюрпризом было то, что во всех театрах было электрическое освещение. Играли духовые оркестры. В театре драмы им. Пушкина давался спектакль «Дворянское гнездо», в Большом драматическом – «Три мушкетера». В Малом оперном театре праздник открылся спектаклем «Овод».
Чудовищная смертность жителей Ленинграда от голода требовала скорейшего вывоза нетрудоспособного населения. И первыми, кого начали эвакуировать на Большую землю по окрепшему льду «Дороги Жизни», а затем и в летнюю навигацию, в 1942 году, были дети.
Перед Военным Советом Ленинградского фронта, Горкомом партии, Ленгорисполкомом ежедневно вставали тысячи проблем. Но дети, находившиеся в блокадном городе-фронте, нуждались в особой заботе. Среди постановлений и решений Горкома ВКП (б), Ленгорисполкома и Горкома ВЛКСМ множество документов, посвященных маленьким горожанам.
Из блокадной хроники:
19 января 1942 г.
Горком партии принял решение о создании 30 столовых для ленинградских школьников, в которых питались 30 тысяч детей в возрасте от восьми до двенадцати лет. [9]
13 февраля 1942 г.
Исполком Ленгорсовета принял решение, обязывающее исполкомы Райсоветов обеспечить немедленное устройство детей, оставшихся без родителей в детские дома, снабдив эти дома топливом, кроватями, постельными принадлежностями. [10]
В феврале 1942 года в 85 детдомах было 40 тысяч детей.
16 марта 1942 г.
Горком ВЛКСМ обязал райкомы комсомола совместно с районными отделами народного образования до 20 марта «провести сплошной обход домов и квартир с целью выявления безнадзорных детей и подростков». [11]
В апреле 1942 года в 98 городских детдомах и в 32 детдомах в области содержалось 90 тысяч детей.
В марте 1942 года с разрешения политотдела 55-й армии, бывший балетмейстер Дворца пионеров Аркадий Обрант собрал в Ленинграде своих воспитанников, из которых создал ансамбль. Сразу же после первого выступления их увезли в полевой госпиталь, чтобы восстановить силы. Оправившись от истощения, они начали выступать перед бойцами. В 1943 году по пути на концерт ансамбль попал под обстрел. Была тяжело ранена одна из юных артисток.
4 мая 1942 г.
В городе открылись 137 школ, за парты сели 63719 учащихся. Для них организовано трехразовое питание.
19 июня 1942 г.
Исполком Ленгорсовета и Бюро горкома партии приняли решение послать после окончания учебного года в помощь пригородным совхозам и подсобным хозяйствам учащихся средних школ. Младшие классы работали в городе.
Из дневника Жени Шавровой:
«Летом 1943 года мне дали путевку в пионерлагерь на Каменном Острове, и в один из дней июля, наскоро собрав вещи и оформив документы и продовольственные карточки, я выехала с сельхозработ в Пискаревке, через весь город, в лагерь.
Этот лагерь, созданный для ленинградских ребят в те трудные годы, в невероятно сложных условиях, казалось бы, исключавших самую мысль о каком-то летнем отдыхе, навсегда, на всю жизнь останется в моей памяти, как явление необычайное.
Вся лагерная жизнь была прекрасно организована, начиная от жилья в светлых, удивительно чистых дачах и павильонах, вкусного и разнообразного питания, до многогранной, живой, на все вкусы и желания, массовой работы с детьми. Этот замечательный лагерь был в полном смысле „детским островом“ в осажденном, обстреливаемом Ленинграде».
Из блокадной хроники:
1 сентября 1943 г.
Несмотря на непрекращающиеся обстрелы города, открылись двери ленинградских школ.
28 марта 1943 г.
Радио сообщило о том, что ученица 10-го класса Майя Бабич уже 14 раз сдавала кровь для переливания раненым. [21]
22 ноября 1943 г.
Во Дворце пионеров собрались тимуровцы. Ребята поделились опытом – рассказали, как они помогают семьям фронтовиков и обслуживающему персоналу госпиталей, как собирают книги для районов, освобожденных от фашистской оккупации. [22]
18 декабря 1943 г.
В осажденном городе принято решение силами комсомольцев и молодежи восстановить здание Театра имени Ленинского комсомола и городского клуба учащихся, а также трех плавательных бассейнов. Ребята будут заниматься ремонтом в свободное от работы и учебы время. [23]
7 ноября 1944 г.
За парты в отремонтированном здании Нахимовского училища сели первые 405 мальчишек в возрасте 8-13 лет. На груди у многих из них, сыновей полков и бывших юнг боевых кораблей флота, были боевые ордена и медали. Около половины воспитанников училища потеряли в годы войны одного из родителей, каждый пятый – всю семью.
РЕМЕСЛЕННИКИ
Весной 1942 года в опустевшие, обезлюдевшие цеха предприятий пришли тысячи детей и подростков. В 14-16 лет они становились станочниками и сборщиками, делали автоматы и пулеметы, артиллерийские и реактивные снаряды. Невозможно переоценить вклад ленинградских ремесленников в выполнение оборонных заказов на заводах Ленинграда. Мальчишки и девчонки, заменившие у станков взрослых, показывали чудеса самоотверженной работы. Это о них написал поэт Юрий Воронов: «В блокадных днях мы так и не узнали: меж юностью и детством где черта? Нам в сорок третьем выдали медали и только в сорок пятом – паспорта».
Директор ремесленного училища Константин Мосолов писал о тех незабываемых днях: «В столярной группе съели клей, съели фикус и другие цветы по училищу. Перешли на трехсменку. Лица работающих бледны не от страха – от усталости. Больше 3-4 часов ребятам у станка не выстоять. Гоним отдыхать – не соглашаются. Отойдешь от такого упрямца – смотришь, минут через пять упал. Станки по-прежнему не простаивают ни секунды: у печки в комнате мастера постоянно сидят „запасные“ ремесленники». [24]
На одном из ленинградских заводов за образцы стахановской работы и трудовой дисциплины комсомольско-молодежная бригада названа «фронтовой бригадой имени Маршала Советского Союза тов. Жукова». Для части рабочих этой бригады изготовлены подставки, иначе они не смогли бы работать на станках. Возраст ребят – 15-16 лет. [25]
Когда в канун прорыва блокады на предприятия стали приезжать делегации из фронтовых частей, бывалые солдаты глотали слезы, глядя на плакатики над рабочими местами мальчишек и девчонок. Там было написано их руками: «Не уйду, пока не выполню норму!».
Из блокадной хроники:
Февраль 1943 г.
На ряде предприятий для подростков открыты школы рабочей молодежи.
13 сентября 1943 г.
Ленинградскому управлению трудовых резервов приказано открыть училище по подготовке мастеров-реставраторов на 800 учащихся.
28 августа 1943 г.
Исполком Ленгорсовета и бюро горкома партии приняли постановление об организации с 1-го сентября санаториев, в которых будут одновременно отдыхать 300 рабочих-подростков и 1200 детей. [26]
В сентябре 1943 года, выполняя решение Ленгорисполкома, завкомы заводов начали отправлять рабочих-подростков в пригородные санатории и дома отдыха.
18 ноября 1943 г.
На заседании исполкома Ленгорсовета среди прочих рассматривался вопрос о повышении особого внимания медицинскому обслуживанию рабочих-подростков.
Кажется невероятным, но Военный Совет Ленфронта с весны 1942 года уделял огромное внимание физкультуре и спорту в блокированном городе. Летом и зимой на стадионах, в парках и на центральных улицах города Отдел физподготовки Ленинградского фронта совместно с городским спорткомитетом проводил эстафеты, кроссы, футбольные и хоккейные матчи. В них участвовали, кроме красноармейцев и краснофлотцев действующих частей, команды батальонов выздоравливающих, личный состав госпиталей, рабочие заводов, бойцы МПВО, студенты вузов и школьники.
6 января 1943 г.
Горком комсомола и Гороно провели военно-спортивный праздник, в котором участвовали 3000 школьников. Сборные команды районов соревновались в ходьбе на лыжах, передвижении по-пластунски, преодолении барьеров, перевозке пулеметов, транспортировке раненых на волокушах, скоростном беге на коньках.
Из воспоминаний Зины Кузнецовой:
«В школе у нас были и другие дела, кроме учебы. Мы много собирали металлолома. Встречались с партизанами. Были детские шалости. Ходили даже в театр. Катались на коньках, правда, размер ботинок был 41-42. Веревкой завяжем и катаемся по переулку.
Нам объявили, что будем сдавать кросс по конькам. Пионервожатая спросила: „Кто может стоять на коньках?“. Ну, мы с Тиной и вызвались. Повезли нас на стадион В.И. Ленина. Выстроили. Прошли мимо трибуны с коньками. Бежит пионервожатая и говорит: „Сейчас старт будет“. Мы говорим: „Ой, мы не можем бежать“. Она говорит: „Надо“. Послышалась команда: „На старт“. Мы встали и „пошли“. Хочу вспомнить и не могу, как же нам удалось дойти до финиша». [27]
1500 ленинградских школьников участвовали в соревнованиях по строевой подготовке и гранатометанию.
9 января 1944 г.
Во Дворце пионеров открылся Центральный детский шахматный клуб. Идет подготовка к открытию городской детской спортивной школы, в которой будут заниматься юные гимнасты, лыжники, боксеры и фехтовальщики. [28]
Забота о детях и в условиях блокады давала особую силу взрослым, поднимала их на труд и на бой, потому что спасти детей можно было, только отстояв город. Не случайно с листовок и плакатов на улицах города и на передовой, с газетных страниц и боевых листков смотрели глаза раненых и изуродованных войной детей. Были выпущены почтовые открытки с детьми.
В годы блокады не прекращало вещание для детей Ленинградское радио. В 1942 году детских передач было немного – всего 174 часа из 5290 часов общих передач. И можно отметить лишь несколько действительно качественных. Выступление ребят 30 марта «Сделаем Ленинград чистым и красивым», две трансляции из госпиталей, в которых побывали школьники, и трансляцию 2 июля торжественного вечера выпускников ленинградских школ Смольнинского района. Среди других передач лишь регулярные выпуски радиожурнала «Костер» были действительно рассчитаны на школьную, пионерскую аудиторию (передача не только заменила переставший выходить в том году журнал «Костер», но и стала на время единственной трибуной для детских писателей). Передач для дошкольников не велось совсем. Многие были эвакуированы, оставшиеся рано повзрослели.
В 1943 году деятельность детской редакции на радио стала заметнее. Длительное время она практически осуществляла ту же работу, что и печатные издания. Это объяснялось рядом причин.
Главное место в передачах детской редакции занимали рассказы о том, как ребята помогают Родине в трудные дни. Вот некоторые самые характерные передачи: «Наши тимуровцы», «Чем ты поможешь фронту», «За наши дела пионерские спасибо нам Родина скажет». Все чаще к микрофону подходили сами школьники.
Для детей по радио выступали герои ленинградского фронта, передавались очерки о подвигах бойцов и командиров, в передачах использовались и материалы других редакций. В то же время, голоса подростков, работавших на заводах, звучали в передачах для взрослых.
Осенью 1943 года были осуществлены постановки радиопьес по произведениям Г. Х. Андерсена и А. Конан-Дойля – «Дюймовочка» и «Лига красноголовых». Эти передачи свидетельствовали об огромных изменениях, произошедших в Ленинграде за два блокадных года. Детская редакция, вопреки продолжающейся осаде города, вела свой, особый разговор с детьми. [29]
В 1943 году возобновился выпуск журнала «Костер», издавалось множество детской литературы.
Как награду восприняли ленинградские подростки в октябре 1942 года оказанную им честь приема в ряды комсомола с 14-ти лет.
Из дневника Жени Шавровой:
«В конце 1942 – начале 1943 года произошло очень радостное событие – наш класс почти весь был принят в комсомол, многим уже исполнилось 14 лет. В тот день, когда мне с группой одноклассников был вручен комсомольский билет, – это происходило 15 января 1943 года – мы возвращались из райкома поздно, хотя и не очень. Невский был совершенно пуст – было даже немного страшновато, наши песни далеко и необычайно громко разносились вокруг. Даже простые разговорные слова звучали как-то слишком необычно в пространстве улицы, словно никого и ничего вокруг не существовало».
В годы войны подростки трепетно относились к шефским связям с воинами, защищавшими Ленинград. Активно обменивались письмами, посылали подарки, сделанные своими руками, с восторгом принимали воинов у себя.
29 июня 1943 года.
Пионеры принимали в своем Дворце гостящих в Ленинграде воинов Волховского фронта. После концерта и осмотра выставки детского творчества для воинов провели экскурсию по дворцу.
НАГРАЖДЕНИЕ
3 июня 1943 г.
В Ленинграде началось вручение медали «За оборону Ленинграда». В числе награжденных – дети. Сотни юных ленинградцев были награждены орденами, 15 тысяч – медалями «За оборону Ленинграда». Через всю многомесячную эпопею героической обороны города они прошли как достойные соратники взрослых. Не было таких событий, кампаний и дел, в которых они не участвовали. Расчистка чердаков, борьба с «зажигалками», тушение пожаров, разборка завалов, очистка города от снега, уход за ранеными, выращивание овощей и картофеля, работа по выпуску оружия и боеприпасов – всюду действовали детские руки. На равных, с чувством исполненного долга встречались ленинградские мальчики и девочки со своими сверстниками – «сыновьями полков», получившими награды на полях сражений.
Школьник Юра Артюхин сразу же написал об этом на фронт отцу:
«Дорогой папа, у меня медаль „За оборону Ленинграда“. Поздравь меня!
Из всей нашей школы я один получил медаль в этот день… Это, верно, потому, что я секретарь комсомольской организации той школы, которая не прекращала занятий в течение всей блокады и заняла второе место по городу на сельскохозяйственных работах…
Вручал медали секретарь Ленинградского исполнительного комитета… Он мне пожал руку, поздравил и что-то долго говорил, но я ничего не запомнил от волнения. Хуже того, я отвечал ему, что-то говорил, а что – не помню…
Я только утешаю себя тем, что все волновались. Директор одного из заводов, старый человек, чуть не плакал. Кажется, только не волновался маленький школьник, совсем мальчишка: верно, в 5-м классе учится. Он на весь зал звонко сказал: „Благодарю правительство и партию за высокую награду. Надеюсь быть полезным гражданином своего Отечества“. Ему больше всех аплодировали. Говорят, он потушил огромное количество зажигалок, потому и получил медаль на первом вручении.
А что в школе делалось, когда я пришел с медалью на груди! Ребята, учителя, все поздравляли!
Теперь буду ждать, когда мама получит медаль. Тогда в нашей семье у нас у всех будут медали за Ленинград. А орденоносец ты у нас один, папа дорогой».
ДЕТИ-ПАРТИЗАНЫ
На девятнадцатый день войны фашисты вступили на территорию ленинградской области. «В захваченных районах Ленинградской области, находившихся под властью вермахта, жестокость оккупационного режима усиливалась тем, что на ее территории развернулись напряженные бои, не прекращавшиеся два с половиной года, т. е. до освобождения области. Поэтому здесь происходило непрерывное пополнение сил врага. Ни в какой другой из оккупированных советских территорий не было такого количества вражеских войск, какое находилось в Ленинградской области». [30]
Партизаны причиняли колоссальный ущерб фашистам, неся при этом огромные потери. По сведениям оперативного отдела группы армий «Север», к 24-му августа 1941 года «во время подавления партизан было убито 1767 партизан, расстреляно по приговору военно-полевого суда 1213… Из подозрительных гражданских лиц было арестовано 567 человек, 648 расстреляно или передано частям СД». [31]
Воспитанные советской школой и не осознающие смертельной опасности подростки сел и деревень, как в захватывающую игру, включились в партизанское движение. Они оказывали неоценимую помощь в сборе разведданных, были связными партизанских отрядов, участвовали в боевых операциях.
Они словно не замечали всех тягот партизанского быта – постоянной опасности, голода, изношенной одежды, отсутствия медицинской помощи, беспрерывной смены расположения партизанских лагерей, жизни в землянках и шалашах. Находясь все время на острие между жизнью и смертью, многие проявляли чудеса изворотливости, находчивости, артистизма и героизма. Пережив недетские испытания, каждый стал героем.
13 августа 1942 г.
На шоссе Псков-Луга юные партизаны Саша Петров и шестнадцатилетний Леня Голиков подорвали машину с фашистами, задержали гитлеровцев и доставили в партизанский отряд портфель генерала Рихарда Виртца с секретными документами. [32]
Партизан Леня Голиков погиб в бою с карательным отрядом фашистов 24 января 1943 года.
20 февраля 1943 г.
Фашисты расстреляли пионерку Галю Комлеву. Она была связной оредежских партизан. Когда, избитую и окровавленную, ее после допросов бросили в камеру, она, придя в себя, сказала подругам: «Честное пионерское, ничего не сказала». [33]
В сентябре 1943 года у города Остров Ленобласти были схвачены и после пыток расстреляны четверо юных партизанских разведчиков. [34]
В ходе ожесточенных боев силами партизан осенью 1941 года в тылу 16-й армии Вермахта была освобождена территория, составляющая 120 километров с севера на юг и 80 километров с запада на восток, названную Партизанским краем. Партизанский край в тылу гитлеровских войск стал своеобразной советской республикой в кольце вражеского окружения. Вся жизнь края была подчинена интересам его военной защиты. Поэтому все партийное и советское руководство здесь было сосредоточено в руках командования 2-й партизанской бригады под командованием Николая Васильева. Практические меры по возрождению Советской власти в крае включали восстановление школьной сети.
В эту работу активно включились учителя, комсомольские и пионерские организации. Были собраны уцелевшие учебники, книги, наглядные пособия, приведены в порядок школьные здания. Всего в Партизанском крае начали работу 53 школы. В своеобразных условиях жизни Партизанского края зарплата учителям выплачивалась не деньгами, а натурой. Каждый учитель получал в месяц из «госфонда» по 12 килограммов муки на себя и по 6 килограммов на иждивенца, а также – определенное количество мяса, сала, крупы, меда и других продуктов.
Для населения оккупированных районов в Ленинграде в типографиях партизанских бригад печатались тысячи сводок с фронтов, листовок и плакатов. Часть из них была обращена к детям.
ПАМЯТЬ
Десятилетие за десятилетием проходит с окончания войны. Редеют ряды ветеранов. Но жители нашего города никогда не забудут о девятисотдневной блокаде Ленинграда. Изданы сотни книг о войне и десятки кинофильмов.
В 60-х годах ХХ века школьники участвовали в создании мемориального комплекса «Зеленый пояс Славы» на линии обороны города. Сегодняшние подростки совершают по нему автобусные экскурсии, возлагают цветы. Множество городских памятников и мемориалов посвящены детям войны.
В школах действуют десятки музеев, посвященных Великой Отечественной войне.
Стал государственным праздником День полного освобождения Ленинграда от блокады – 27 января.
Торжественно отмечается 8-го сентября «День памяти и Скорби» – день начала блокады.
Все петербуржцы с малолетства знают о 900-дневной блокаде Ленинграда, так как в городе существует программа, по которой детей с детского сада знакомят с историей города и музеями. Приводят детсадовцев и в Музей обороны и блокады Ленинграда, где создан большой раздел, посвященный детям.
В школах, уже много лет, учителя истории привлекают учащихся к участию в ежегодных районных и городских конференциях «Ленинград, война, блокада». Рассказывая о войне, взрослые, как правило, говорят: «Гордитесь своими предками, изучайте историю страны и родного города, извлекайте из нее уроки, не допускайте войн – в них не бывает победителей, они приносят только горе, особенно детям».
Список литературы:
Кузнецова, З. Воспоминания. – ГММОБЛ, РДФ, Акт № 504-90 (16)
ЦГАИПД СПб, -Ф. 25, Оп. 2е, Д. 152, л. 73
Фадеев, А.А. Ленинград в дни блокады. – М.: Советский писатель, 1944. – С. Все?
Буров, А.В. Блокада день за днем. – Л.: Лениздат, 1979. – С. 47
Там же. – С. 78
Шаврова, Е. Дневник, Школьный музей Петришулле
Ерофеев, Ю. Дневник, Школьный музей Петришулле, л. 64
Буров, А.В. Блокада день за днем. – Л.: Лениздат, 1979. – С. 107
Там же. – С. 127
Там же. – С. 142
Там же. – С. 156
Там же. – С. 182
Там же. – С. 209
Гладких, П.Ф Здравоохранение блокированного Ленинграда. М.: 1980. – С. 55-72
Буров, А.В. Блокада день за днем. – Л.: Лениздат, 1979. – С. 231
Там же. – С. 232
Там же. – С. 256
Шаврова, Е. Дневник, Школьный музей Петришулле
Буров, А.В. Блокада день за днем. – Л.: Лениздат, 1979. – С. 308
Там же. – С. 337
Там же. – С. 330
Там же. – С. 427
Там же. – С. 437
Смена. – 1964. – 15 января. – № 12
Буров, А.В. Блокада день за днем. – Л.: Лениздат, 1979. – С. 311
Там же. – С. 393
Кузнецова, З. ГММОБЛ, РДФ, Акт № 504-90 (16)
Буров, А.В. Блокада день за днем. – Л.: Лениздат, 1979. – С. 449
Рубашкин, А.И. Голос Ленинграда. – 2-е изд.; доп. – Л.: Искусство, 1980. – С. 72
Петров, Ю.П. Партизанское движение в Ленинградской области 1941-1944. – Л.: Лениздат, 1973. С. 54
http://militera.lib.ru/h/petrov_yp/app.html
Буров, А.В. Блокада день за днем. – Л.: Лениздат, 1979. – С. 228
Там же. – С. 317
Там же. – С. 398