Сергей Гордеевич Голубев, заместитель начальника Управления пожарной охраны (УПО) Ленинграда

Воскресенье. С утра стояла солнечная теплая погода. Леля (жена автора дневника), В.П. Казьмин и я поехали в Петергоф, где предполагали провести день отдыха. В парке подошедший к нам пожилой мужчина сердито заявил: «Ну и гад Гитлер. С утра начал бомбить Киев. Вы слышали речь Молотова?»
Мы ничего не слышали. Сообщение неизвестного поразило нас. Ошеломленные известием, мы побежали к репродуктору. Из речи В.М. Молотова, которую мы слушали издали, стало понятно, что сегодня в 4 часа утра немецкие войска перешли нашу границу на пространстве от берегов Балтийского до берегов Черного морей. Вражеская авиация бомбардировала города Каунас, Киев, Житомир, Севастополь и др. Более двухсот человек убитых. В 5 часов утра посол Германии фон Шоленбург вручил Молотову ноту о военных действиях, обвиняя СССР в несоблюдении договора, в частности, в сосредоточении на границе с Германией наших войск. Наше правительство дало приказ Красной Армии отбить наступление и изгнать противника из пределов нашей родины.
Всюду народ оживленно обсуждает события... Из пригорода люди бросились в город. На вокзале множество людей. В вагонах теснота невероятная. Ехали, тесно прижавшись друг к другу. Люди взволнованно обсуждали события. В Ленинград приехали к вечеру. На улицах людно. Местами встречаются семьи, провожающие мужчин, направляющихся в военкомат. По радио ежеминутно передают патриотические песни, музыку, речь В.М. Молотова, первые сообщения о том, как встретили на заводах сообщение о войне. Некоторые неустойчивые и малодушные люди бросались в сберкассы и магазины.
Я пошел в свой техникум. Там все уже пришло в движение. В течение десяти часов сделано бомбоубежище в туннелях под зданием. Вечером послали в парк слушателей отрывать щели в земле. Сегодня самый длинный день в году. Завтра он будет убывать. Ночью огни не зажигали. Об этом было предупреждение из штаба МПВО (местной противовоздушной обороны). Люди носят при себе противогазы. Всем выдали индивидуальные пакеты. Ожидаем нападения с воздуха. В 23 часа по радио передали Указы Президиума Верховного Совета:
1. О введении военного положения в девятнадцати областях и республиках.
2. О мобилизации четырнадцати возрастов рождения с 1905 по 1918 годы включительно.
3. О передаче власти в ведение Военных советов округов или старших войсковых начальников.
4. О революционном порядке в военное время.
5. Об утверждении Положения о военных трибуналах и подсудных дел.
Итак, мир социализма столкнулся в решительной борьбе с миром капитализма, в борьбе с сильным противником. Мы вступили в Отечественную войну за Родину, за честь, за свободу.

Почти всю ночь не спали. В 2 часа 30 минут была объявлена в городе учебная воздушная тревога. Самолеты «противника» прорвались к городу. Была слышна стрельба зенитных орудий. На фоне облаков были видны вспышки рвущихся снарядов. Над городом непрерывно дежурят в воздухе истребители и разведчики. Их не видно. Они где-то на огромной высоте. Только глухой гул доносится на землю. 
Утреннее радио передало, что вчера в первую половину дня вражеские войска вторглись на нашу территорию, но встретили отпор передовых частей Красной Армии. Сбито за день шестьдесят пять самолетов противника. На заводах и фабриках идут митинги. Всюду по стране огромный патриотический подъем. Много добровольцев.
Вчера английский премьер Черчилль выступил по радио и обратился к народу Англии по поводу нападения Германии на СССР. Обещал нам помощь техническую и экономическую. Обещал бить немцев до конца. Речь хорошая. Посмотрим, что будет на деле.
Сегодня наши слушатели целый день устраивают окопы-щели в городском парке. Получилась сложная система укрытий. Сделали тридцать два пятиметровых окопа глубиной по 1,8 м каждый. Внутри облицевали досками, сделали дренаж и крышу. Там могут укрыться до трехсот человек. Местные власти одобрили качество работ.
Патриотический подъем все возрастает. В военкоматы поступает много заявлений с просьбой послать на фронт. Заявления подают также в парткомы, райкомы, в комсомольские администрации. Пишут взрослые и подростки, мужчины и женщины, парни и девушки. Дважды орденоносец инженер И.С. Нестеров и его жена М.Н. Нестерова оба пришли в военкомат с просьбой зачислить их в действующую армию. Д.К. Лебедев в 46 лет пишет: «Даю клятву быть честным, мужественным и безукоризненно исполнительным бойцом». Шесть школьников — Ю. Гюппенен, Н. Минин, А. Смирнов, Г. Розен, В. Беленький, В. Гультяев просят зачислить их добровольцами в одну часть. Подали заявления пять девушек, недавно окончивших школу. Некоторые отказываются от очередных отпусков. Рабочие на заводах высказались за удлинение рабочего дня. Приходят в цеха на работу в выходные дни и становятся к станкам. Некоторые удваивают выработку на производстве. Взамен мужей идут на заводы жены. Вечером по радио выступали с речами и призывами И.Д. Папанин, А.Г. Стаханов, М.А.Шолохов, В. И. Лебедев-Кумач, некоторые академики.
На нашей улице большое оживление. Весь вечер и ночью шли на север воинские части. Шла пехота. Шумно проносились броневики и танки. Впервые мы увидели миниатюрные танкетки-тягачи с прицепами-противотанковыми пушками и боевыми расчетами бойцов. В обе стороны ездят военные автомашины самого различного назначения: бензозаправщики, авиастартеры, трехосные автомобили с зенитными пулеметами и т.д. Ночью над городом появилась масса воздушных заградителей. Между некоторыми из них протянуты тросы и сетки.
Началась смычка населения с красноармейцами. На улицах окружают бойцов и оживленно беседуют. Боец дал мальчику письмо и попросил опустить в почтовый ящик. Мальчик стремглав бросился исполнять просьбу, предварительно лихо откозыряв бойцу.
Вечернее радио сообщило о зверствах фашистов в Югославии, Норвегии и в других оккупированных странах. В Белграде патриоты убили двух немецких солдат. Немецкий начальник гарнизона приказал расстрелять 100 сербов и в приказе объявил, что в дальнейшем будет расстреливать 100 сербов за каждого немца.
«Ленинградская Правда» вышла сегодня в понедельник, хотя раньше в этот день ее не выпускали. В заголовке крупно написано: «Вчера в 4 часа утра, без предъявления каких-либо претензий к Советскому Союзу, без объявления войны, германские войска напали на нашу страну. Советским правительством дан нашим войскам приказ — отбить разбойничье фашистское нападение, изгнать германские войска с территории нашей Родины. Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами». В передовой под заголовком «Враг будет разбит» газета писала: «Война началась. Красная Армия и весь наш народ поведут победоносную отечественную войну за Родину, за честь, за свободу. За свободу, за честь, за Родину грудью встанет весь наш великий 193-миллионный народ. Наше дело правое. Наше дело победит». Опубликованы Указы Президиума Верховного Совета, речь В.М. Молотова, резолюции и высказывания на митингах. 
Рабочие заявляют: «Мы будем трудиться с утроенной силой; не только молодежь, но и мы, старики, пойдем в бой. У нас есть, кому воевать, есть чем воевать». Вот заголовки статей и заметок:
— «Кировцы выполнят свой долг перед Родиной».
—«Железнодорожники помогут красным бойцам разгромить врага».
— «Нанесем сокрушительный удар врагу».
— «За победоносную Отечественную войну».
— «Для фашистов у нас найдутся смирительные рубашки».
Поэт Н.С. Тихонов в стихотворении «Не отдадим» пишет:

Пусть знает враг, на нас войной идущий,
Поднявший меч на наш простор цветущий,
Что ждет его лишь гибель впереди —
Мы ничего ему не отдадим.

Весь день по радио передавали патриотические и военные песни, марши. На киноэкраны выпущены картины: «Александр Невский», «Линия Маннергейма», «Всадники», «Семья Оппенгейм», «Профессор Мамлок» и другие. 

Сводка с фронтов. По всему фронту немцы стремились развивать наступление. Особенно яростные атаки были на Владимирско-Волынском и на Шаурийском направлениях. Нашей артиллерией уничтожено триста танков. Сбит пятьдесят один самолет. Один самолет у Минска посажен на землю. Противник занял Ломжу, Брест.
Сегодня вызвали в домоуправление и попросили освободить две комнаты для размещения семей пограничников, которые эвакуированы с границы. Требование выполнил. Освободили по одной комнате тов. Блейхман и Тимошенко. Ждем новых квартирантов. В доме сегодня стали готовить в подвале бомбоубежище. Часть сараев в подвале отвели под него. 
Первые дни войны. Люди несколько дезориентированы. Много разговаривают, мало работают. У всех нервное напряжение. Все чувствуют серьезную опасность от налетов противника. Ночевал в кабинете. Жена дома одна. Боится. В квартире нет радиорепродуктора. Можно проспать воздушную тревогу (ВТ). Поэтому Леля не спит. Заметно нервничает. Мне хочется ей помочь, но не знаю как. Сам все время нахожусь в техникуме. Совершенно не знаю, как она ведет себя во время воздушной тревоги.
По воздушной тревоге у нас все бросают работу. Кто прикреплен к командам ПВО или в опернаряд, идут на свои места. Остальные же или бродят по коридорам, или идут в бомбоубежище. Мне кажется, что зря люди бросают работу по ВТ, находясь в здании. Если будет реальная угроза, то можно будет людей послать в бомбоубежище. А так зря пропадает очень много рабочего времени.
Стоят светлые ночи. Это нас спасает от бомбардировок города, так как самолеты противника перехватываются нашей истребительной авиацией где-то далеко за городом.
М.П. Блейхман (возглавлял Ленинградский пожарный техникум) прислал телеграмму, что 26 июня возвращается из Сочи. Из отпусков всех возвращают. 

Образовано Информационное бюро СССР. Сводки идут от его имени. Сегодня передали по радио, что противник нажимает на всех направлениях фронта. Создана угроза городам Каунас, Вильно, Гродно, где идут ожесточенные бои. Красная армия пока сдерживает напор. Наша авиация бомбила трижды Кенигсберг, Данциг, Варшаву, Люблин, Констанцу и Сулин (в Румынии). В Финском заливе потоплена неприятельская подлодка. Противник бомбардировал Кандалакшу (24 июня), сбросил бомбы у Кронштадта и на Карельском перешейке.
В США, видимо, вступление в войну Германии с СССР встречено ликованием. Сняты секвестры (запреты, ограничения) на фонды СССР. Рузвельт объявил о всевозможной помощи СССР со стороны США. Английская печать сочувственно отзывается об СССР. 
Сегодня с утра были две ВТ, длившиеся по 40-60 минут. Самолеты противника над городом не появились. 
Выяснилось, что у нас во дворе, в здании техникума живет чистокровная немка, жительница Берлина, женщина с образованием, домашняя работница преподавательницы литературы Мудровой. Муж этой «работницы» в ссылке на десять лет, зять тоже. Немедленно выселили.
Турецкий посол Хайдар Актай посетил Молотова и передал ноту о нейтралитете Турции в войне. 
Румыния и Финляндия предоставили свои территории немецким войскам и выступили по существу без объявления войны СССР.
Немцы стали сбрасывать по пять-десять парашютистов-диверсантов, одетых в форму советских милиционеров. После сообщения об этом по радио население стало внимательно присматриваться к милиционерам. За городом, на перекрестках дежурят лица начсостава милиции. Для борьбы с диверсантами созданы в тылу батальоны, подчиненные НКВД.
Мы вообще стали подозрительно ко всему относиться. Вчера мимо нашего дома проехала желтая автомашина ЗИС-101, а за ней гнался милиционер на мотоцикле с револьвером в руке. Вот сейчас, в 3 часа ночи, проехал мимо дома грузовой автофургон и пролил какую-то жидкость. След от нее маслянистый, шло испарение, пахнет хлором. Проба на лакмусовую бумагу дала положительную реакцию. Бумага пожелтела. Подозрение на фосген. Вчера в районе колхоза «Рот фронт» в Стрельне, где живут немцы-колонисты, найдена немецкая автоматическая винтовка. Ищут парашютистов. Пока не нашли.

Ночь спали спокойно. Тревоги не было. Стоит прекрасная солнечная погода. Не верится, в такую погоду люди на западе не наслаждаются природой, а убивают друг друга. Однако это факт. Законы войны неумолимы.
В сегодняшней сводке указывается, что противник продолжает давление по всему фронту. У Вильно ему удалось продвинуться в пригородный район. Всюду идут ожесточенные бои с применением всех видов оружия. Сбито свыше семидесяти самолетов противника. Наша авиация бомбардировала аэродромы Финляндии, г. Мемель, военные суда, Констанцу.
Мобилизация продолжается.
Вчера в городе были две тревоги. В первую прорвались у Выборга двадцать пять самолетов, во вторую — девять у Териок (Териоки — ныне город Зеленогорск). Самолеты были отогнаны.
Вчера в английском парламенте обсуждался вопрос о политике в отношении СССР. Докладывал Иден. Политика наметилась благожелательная. Иден сообщил, что правительство СССР согласилось на посылку Англией военной и экономической миссий. Итак, наметилось военное сотрудничество СССР с Англией и США.
Получили указание из УУЗа (Управление учебными заведениями) о выпуске досрочно слушателей второго курса без экзаменов. Через четыре месяца должны выпустить и первый курс. 10 июля приедет пополнение для годичного обучения. В ноябре (наверное) пришлют еще на первый курс.
Мы уже начинаем привыкать к военной обстановке. Уже нет той нервозности, как это было 22 июня. Люди спокойно работают. Каждое утро в 6 часов слушают сообщение Советского Информбюро. Все высказывают негодование по адресу Гитлера. Все понимают, что германский народ не против нас. Как жаль, что этот прекрасный, умный, энергичный и культурный народ позволил командовать собою такому чудовищу, как Гитлер. История не простит ему кровожадности. Не умереть ему своей смертью. Мы поможем ему уйти поскорее из жизни.
Вечером передали по радио Указы Президиума Верховного Совета о пособиях семьям ушедших в армию, о бесплатной передаче бойцам обмундирования, об отмене очередных и дополнительных отпусков, о праве директоров на сверхурочные работы от одного до трех часов с оплатой в полуторном размере. 
 

Противник продолжает теснить наши войска. Действуют преимущественно бронетанковые и авиационные войска. Красная Армия сдерживает напор и контратакует части противника. Наша авиация бомбардировала Бухарест, Констанцу и нефтепромыслы в Румынии.
Выяснилось, что в каждом румынском полку находится по сорок немецких солдат и офицеров. Сзади румынских частей находится артиллерия. 
В Балтийском море потоплены две подлодки противника.
Немцы посылают в бой пехотные части, одетые в форму красноармейцев. Коварство на каждом шагу. Спускают по четыре-шесть парашютистов с радиостанциями.
Радио сообщило, что немецкая подлодка потопила в сорока милях от берегов Турции турецкий пароход, на котором ехали сто морских офицеров. Так Гитлер практически реализует пакт о дружбе с Турцией.
Иранский посол Мохамед Соед передал ноту СССР о нейтралитете Ирана. 
Ночь прошла спокойно. Хотя погода была благоприятна для налета на город. Я ночевал в кабинете. В 3 часа ночи приехал М.П. Блейхман. Поезда стали ходить с перебоями. Железные дороги заняты перевозками войск и боеприпасов.
Днем радио сообщило, что румынское правительство покинуло Бухарест и выехало в неизвестном направлении. За ними последовали дипломатические представители.
Наш посол в США Уманский посетил Государственный департамент и уведомил о нападении Германии на СССР. В ответной речи зам. Госсекретаря Уэллес заявил, что всякая просьба СССР будет рассмотрена немедленно и в максимально дружественной атмосфере.
На имя В.М. Молотова поступила следующая телеграмма из Лондона: «Англо-русский парламентский комитет выражает возмущение неспровоцированным нападением гитлеровской Германией на СССР. Комитет уверен, что советские вооруженные силы отбросят назад и уничтожат легионы нацистских гангстеров. Комитет сделает все, что окажется в его силах, для того чтобы проследить за оказанием Англией всевозможной помощи СССР, прилагающему все усилия, чтобы избавить мир от нацистских преступников».
Англия тратит в день на войну 10 250 тысяч фунтов стерлингов. 
Полька Юлия Барлицкая, прибывшая в Москву 26 июня, сообщила: в Варшаве населения полтора миллиона человек. Живут очень плохо. Нет жиров, мяса, молока, сахару. Поляков бьют, иногда убивают. Немецкие власти запретили лечить еврейских детей до трехлетнего возраста и стариков старше шестидесяти лет. Евреев подвергают насильственной стерилизации. Город разделен на три части: немецкую, польскую и еврейскую. Режим соответствует национальности. Поляки получают в день по 350 гр. хлеба, евреи — по 750 гр. в неделю. Польшу ограбили. Вывезено заводское оборудование, продовольствие, разные товары, белье, одежда. В квартирах даже снимали клеенки со столов.
Положение в Словакии не лучше. Закрываются фабрики из-за неимения сырья. Кожевенная и текстильная промышленность не работает.
В «Правде» от 26 июня помещена интересная статья Александрова «Фашизм — лютый враг человечества». Он пишет: «Германией правят «завсегдатаи кабаков и участники почти всех преступлений, совершенных в Германии за последние годы. Страна, давшая миру Гете и Лессинга, Гейне и Бетховена, Гегеля, Маркса и Энгельса, теперь вынуждена под страхом штыка и виселицы переносить кровавые оргии своих столь же наглых, сколь и недальновидных правителей. Гитлеровские преступники вовлекли в войну большинство населения земного шара»…
Люди, которых проклинают и будут проклинать миллионы, имена которых народы будут всегда произносить с ненавистью и чувством величайшего омерзения — Гитлер, Геринг, Геббельс, Фрик, Риббентроп и др. — это выродки с темным разнообразным прошлым. 
По Гитлеру, «понимание масс ограничено, их разум мал», народ «сам по себе ленив». Геббельс призывал «снова обратиться к самым примитивным инстинктам масс». «Разрушение, истребление, уничтожение! Концлагерь, виселица, расстрел!» — вот наиболее часто встречающиеся слова в речах и статьях правителей Германии. Война для них — нормальное состояние человечества. Жизнь — есть война. Гитлер однажды сказал: «Война — это я».
Фашизм — главный враг всех народов и государств. Цель его: уничтожение национальной самостоятельности и целостности народов и государств. 
Вечернее радио передало о некотором отступлении наших войск в минском направлении. Идут ожесточеннейшие бои. Наша авиация бомбардировала румынские города и нефтепромыслы.
В связи с выброской противником парашютистов в форме милиционеров в городе происходят курьезы. Население стало подозрительно относиться к разным людям. Вот факты… В Колпино инструктор горкома партии направлялся на радиостанцию и, не зная адреса, спросил об этом мальчика. Последний заподозрил его, собрал других мальчишек, и они забросали камнями и заплевали инструктора. На одной из улиц Ленинграда заподозрили инженера, составлявшего записи на улице для сметы на стройку. Его чуть не избили, не поверили ему и тогда, когда он показал паспорт. Проводили до места службы. Отпустили, к сожалению, убедившись, что он не немец. Мой помощник, майор Сутулов, был у трамвайной остановки. Женщины пригласили его для проверки документов у подозрительного человека, севшего в трамвайный вагон. Проверили, оказался рабочий завода «Электросила».
На курортах, как оказалось, была паника 22 июня. Все почувствовали, что им надо немедленно ехать к месту работы, но не знали, как уехать. М.П. Блейхман, начальник Ленинградского пожарного техникума, ехал в купе в числе десяти человек. Спал в багажной конуре наверху. Многие сидели на чемоданах в коридоре вагона. В бесплацкартных вагонах вообще была страшная толчея.

Вчера возвратился в Москву посол Англии Крипс. С ним приехала военная миссия в составе генерал-лейтенанта Мэсона Макфарлама, контр-адмирала Майлса, вице-адмирала Кольера. В этот же день миссия была принята В.М. Молотовым. 
Вчера калмыки провожали мобилизованных в Красную Армию сыновей калмыцкого народа. Работница сказала трогательную речь. Герой Советского Союза Шевченко со своим подразделением сбил двадцать два самолета противника. По радио выступал брат Николая Щорса. Он артиллерист и инженер-технолог авиации. Поехал на фронт. На текстильную фабрику пришла пенсионерка-ткачиха Кранивенцева, 60 лет, и попросила допустить ее к станку. Колхозницы-девушки и женщины усиленно изучают тракторы и комбайны, заменяют мужчин, ушедших на фронт. Много русских эмигрантов в США подают заявления о вступлении добровольцами в Красную Армию, желая защитить свое отечество. Прошли слухи, что в Шанхае две-три тысячи русских белогвардейцев заявили желание пойти на фронт защищать свою Родину.
В оккупированных странах начались взрывы германских складов с боеприпасами. Взорван склад в Голландии, склад в Греции. Сегодня артист Каминка читал фельетон Заславского о том, что в Германии спешно готовятся цари для России. Был претендентом на престол Кирилл. Он умер. Дочь его Кира вышла замуж за кронпринца. Гитлер сначала поставил на престол России младшего брата кронпринца. Но тот не знает русского языка. Тогда решили назначить царем младшего брата Киры. Бедная Россия, вот до чего дошло!
Ночь работали в Государственном Эрмитаже. Послали сто двадцать пять слушателей техникума. Упаковали все ценности. Их снесли в безопасное место. Работами руководил зам. наркома государственной безопасности комиссар госбезопасности 2-го ранга Павлов. Мы долго с ним разговаривали. Он нас с М.П. Блейхманом познакомил с директором Эрмитажа Орбели — братом известного академика Орбели — физиолога, ученика и продолжателя дела И.П. Павлова. 
Правительство умно поступает, что готовится к сохранению культурных ценностей. Известные памятники, шедевры русских скульпторов, памятники Петру I, Николаю I, Суворову и др. защищаются специальными футлярами из дерева с толстой песчаной прослойкой. Мы видели, как одевают в дерево памятник Суворову у Троицкого моста (памятник полководцу во время войны оставался открытым), колонну Славы на площади Урицкого (ныне Дворцовая площадь). 
Сегодня мы дважды проехали по городу. Всюду ведется подготовка на случай бомбардировки города с воздуха. Надо ожидать, что коварный враг бросит на город Ленина сотни бомбардировщиков, как только это найдет выгодным для себя. Стекла во всех домах заклеены бумажными полосами. Это даже украшает здания. В окнах появились симметрические узоры, дома как принарядились. В скверах и на площадях лежат, блестя на солнце, баллоны заграждения. На площади «Жертв революции» (Марсово поле) и в других местах установлены зенитные орудия и пулеметы. Окна подвальных этажей, превращенных в бомбоубежища, плотно закрыты кирпичами или мешками с песком. В скверах и вообще на свободных местах вырыты и роют убежища от бомб. Мобилизовано на это население. 
Согласно постановлению Ленсовета, неработающие на предприятиях и в учреждениях привлекаются на восьмичасовую работу семь дней подряд, после чего четыре дня дается отдых. Работающие на предприятиях, за исключением оборонных, привлекаются на три часа работы. 
Запрещено фотографирование, въезд в город не прописанных, передвижение от 24 ночи до 4 часов утра. 
Людей на улицах мало. Даже Невский проспект опустел. У райвоенкомата много провожающих на фронт мобилизованных. Это преимущественно женщины. По улицам бодро шагают отряды войск, учащихся, трудящихся, идущих на работу, членов санитарных дружин. Ленинград с величайшим спокойствием готовится к отражению нападения и с воздуха и с земли. 
Вечер. Слушаем радио. Сводка сообщает: на минском направлении разгромлен штаб вражеского корпуса, захвачены оперативные документы, взят в плен генерал. На Луцком и Львовском направлении атаки отбиты. В остальных местах граница удерживается. Наши войска перешли Дунай и вторглись в Румынию. Один наш летчик вынужденно сел на территории противника. Однако снова взлетел и благополучно вернулся на свой аэродром. Колхозники поймали группу парашютистов-немцев, а на море поймали летчиков, севших на море и удиравших в резиновой лодке. Советский летчик лейтенант Ермак — смелый истребитель. Он уже сбил пять неприятельских самолетов. Родина должна отметить его подвиг!
У меня в квартире поселили семью командира-пограничника из Таллина. Приехала женщина с ребенком и сестрой — трое. Ее звать Любовь Ивановна, сестру — Марина Ивановна, трехлетнего сына — Эдик. Фамилии не узнал. Поселили их в спальне. Сами перебрались в столовую. 

Начинаю запись со сводки Совинформбюро. На Минском направлении, Луцком направлении наши войска отступили. Идут тяжелые бои. На Львовском направлении сейчас идет бой танков. С обеих сторон участвует в бою свыше четырех тысяч танков. Это величайшее сражение техники. Наши войска вчера подбили около трехсот танков. На остальных участках фронта граница удерживается. 
Зам. зав. информбюро т. Лозовский провел первую пресс-конференцию для иностранных журналистов и корреспондентов. Он отметил следующие три факта: 
I. С первого января по 22 июня 1941 года немецкие самолеты свыше трехсот двадцати четырех раз перелетали нашу границу. Иногда самолеты залетали на 100-150 километров вглубь страны. Наши самолеты за это время ошибочно залетали восемь раз.
II. Заявление ТАСС о соблюдении Германией своих обязательств было сделано преднамеренно, чтобы заставить Германию выполнить свои обязательства. Но это заявление в Германии или вассальных государствах не было опубликовано.
Один наш летчик-герой истребитель сегодня врезался в середину строя вражеских бомбардировщиков снизу и разогнал их. 
Колхозники задержали группу диверсантов в пятьдесят человек. Батальон НКВД уничтожил тридцать два, а остальных взял в плен. Думали ли когда-нибудь фашисты, что им придется воевать не только с Красной Армией, но и с гражданским населением?
А вот еще для нас обычный случай: в районе Коуволы группа финских солдат перешла на нашу сторону. 
На западном фронте сел на нашем аэродроме немецкий бомбардировщик. Экипаж перешел на нашу сторону и написал воззвание! В какую войну такое наблюдалось?
Рабочие и работницы на наших заводах показывают невиданные образцы производительности. Некоторые рабочие выполняют по две-три нормы. 
Вот военные эпизоды. Летчик Тихомиров нагнал вражеский самолет и из-за неимения патронов врезался в противника и сбил его. Самолет Тихомирова тоже погиб, однако сам летчик благополучно спасся на парашюте. Тихомиров проявил беспримерный героизм!
Вчера Венгрия объявила себя в состоянии войны с СССР! Вчера у нас в доме возникли слухи, что семьи пограничников подлежат эвакуации в Саратов, Ярославль и другие места. Кое-кто стал готовиться. 
Стало известно, что властями решено эвакуировать из Ленинграда четыреста тысяч детей до трехлетнего возраста. У нашего зам. начальника техникума по политчасти И.И. Тимошенко эвакуируется старшая дочь Аллочка. Мой помощник Ф.Б. Зильберштейн категорически отказался эвакуировать свою дочь Ирину до получения приказа. Говорят, сегодня с Октябрьского вокзала (ныне Московский вокзал) отправили первые эшелоны детей. Среди матерей царила растерянность, обилие слез. Но как же могло быть иначе?
 

Сводка с фронтов неутешительная. Финско-немецкие войска по всему фронту от Баренцева моря до Балтийского вчера пошли в наступление, однако везде были отбиты. 
На участке Вильно-Шауляй наши войска отступают. На Минском направлении продвижение противника приостановлено. Вклинившиеся танковые части отрезаны и их бомбят наши самолеты. На Луцком направлении третий день продолжается сражение крупных масс танков. На западном фронте противник сосредоточил против нас свыше ста семидесяти дивизий — это около 3 млн 500 тысяч человек, из них 1/3 мотомеханизированных частей. Нашими войсками оставлены города Брест, Белосток, Вильно, Каунас, Гродно.
Б. Розанов поместил в «Красной звезде» статью «Варвары». Он пишет: «Один из фашистов писал: первобытное варварство, скрытое и скованное в течение столетий под строгими формами высокой культуры, теперь пробуждается. Мы считаем наилучшим боевым кличем, провозглашенным в последние годы — назад к варварству!» Второй мракобес и людоед писал: «Больше всего страдают от воздушных бомбардировок наиболее густонаселенные районы городов. Поскольку эти кварталы населены бедными людьми, не обеспеченными в жизни, то общество освобождается с помощью воздушных бомбардировок от этих людей». Фридрих II когда-то сказал: «Если Вам нравится чужая провинция, и вы имеете достаточно силы, занимайте ее немедленно» — вот лозунг фашистов, которые прославляют Фридриха II. 
Гитлер истерически кричит: «По следам тевтонских рыцарей, вперед на Восток!» Но он, видимо забыл, как русский народ встретил псов-рыцарей!
Илья Эренбург был в одном из французских городов на берегу Лауры, когда туда пришли немцы. Он видел, как обращались немцы с французами. И. Эренбург свидетельствует, что к нему подошел немец, принявший его за француза, и сказал: «Ваша страна очень красивая. Теперь мы наведем порядок. Так сказал фюрер. Конечно, воевать никому не хочется. У меня в Касселе жена, дети. Но без нас порядка не будет. А через год мы справимся со всем. В августе мы возьмем Лондон, так сказал фюрер. Потом пойдем в Россию. Там Украина, много хлеба. У нас трудно. Жена из Касселя просит посылочку. Я взял здесь окорок: если примут посылку — пошлю окорок. А в России много всего. Мы там наведем порядок».
Старые германские империалисты говорили: «Славяне — это только удобрение для немцев».
Наши люди непременно проявляют чудеса храбрости. Вот несколько примеров, которые нельзя было не запомнить. Младший лейтенант Яковлев во время боя с самолетами противника внезапно нырнул вниз, а затем снизу врезался в строй вражеских бомбардировщиков и заставил метким огнем уничтожить пятнадцать солдат противника. Стрелок-радист Беловеков получил четыре ранения, продолжал вести бой и успешно отразил вражеского истребителя. 
20 июня в Финляндии была проведена всеобщая мобилизация, а 23 июня произведены первые разбойничьи нападения на советскую землю. 23 июня шесть немецких самолетов пытались бомбить Кронштадт, и вечером по всему фронту немецко-финские войска пошли в наступление, но не везде были отбиты. 

Мария прислала письмо. Леонида 24 июня призвали в армию. Уже уехал куда-то, она работает по одиннадцать часов на заводе. Хорошо, что Иру отправили в Курск. Там она со своими родными. Теперь бы ее эвакуировали наряду со всеми детьми. Мария не беспокоилась бы. 
Наши квартиранты-таллинцы перебрались в другую квартиру, в помещение освободившихся детских яслей. Мы остались одни. Стало скучно. Снова передвигаем мебель. 
Семьи наших героев-пограничников, пока по непонятным для меня причинам, вчера спешно погрузили свой скарб на автомашины и уехали на вокзал. Говорят, их эвакуируют в Саратов и Ярославль. Что-то непонятное творится. Грузили тюки, сундуки, швейные машины, велосипеды, ночные детские горшочки. Оставшиеся почему-то недружелюбно провожали отъезжавших. Наверное, им нужно было уезжать, только нам это было не понятно. Приказало начальство, а ему виднее!
В утренней сводке передавали:
1. На Финском фронте все атаки отбиты. На Мурманском направлении идут упорные бои. 
2. На Вильно-Двинском направлении враг нажимает в сторону Риги — на северо-восток. В бой брошены большие силы противника, намного превосходящие наши силы. 
3. На Минско-Барановичском направлении силы танковых частей противника превосходят наши. Войска Красной Армии отходят на промежуточные рубежи. Идут ожесточенные бои. 
4. На Пруте все атаки противника отбиты.
5. Потоплены две подлодки противника: одна в Балтийском, другая в Черном морях.
6. Красноармеец Измайлов, замаскировавшись, уничтожил одиннадцать финских егерей.
7. Танк под командованием сержанта Спиченкова прямой наводкой из пушки расстрелял пять немецких танков. 
8. Дети, увидев, что над мостом летает самолет противника, сообщили об этом куда следует. Вскоре к мосту прилетели два транспортных самолета противника и высадили двадцать два диверсанта. Взвод под командой офицера Тарасова всех изловил и уничтожил.
Вчера решением Президиума Верховного Совета СССР, ЦК ВКП(б) и Совнаркома образован Государственный Комитет Обороны в составе: И.В. Сталин — председатель, В.М. Молотов — зам председателя, К.Е. Ворошилов , Г.М. Маленков, Л.П. Берия — члены Совета. К Государственному Комитету Обороны переходит вся полнота государственной власти. Комитету подчинены все советские, государственные организации, партийные и комсомольские организации, военные органы.
Газета «Правда» в передовой настойчиво призывает население к бдительности, дисциплине, организованности, борьбе с болтунами.
Интересен случай с майором Хрулевым. Он сел в трамвай № 11, чтобы ехать в школу им. Куйбышева в Стрельну. Пересадку на трамвай № 28 нужно было сделать у Кировского завода. Хрулев спросил у кондуктора доедет ли он на трамвае до Кировского завода. Кондуктор ответил: «Не знаю». К их разговору прислушался воентехник. Он стал перешептываться с другими пассажирами. У Кировского завода Хрулев сошел с трамвая, не зная, на какой трамвай ему нужно садиться, пошел в проходную завода к милиционеру. Воентехник последовал за ним. Узнав номер трамвая, Хрулев быстро сел в трамвай и уехал. Через три остановки трамвай догнала грузовая машина, и из нее вышел воентехник. Затем он сел в трамвай. Объяснение было у школы им. Куйбышева. Техник извинился и ушел. Его никто не осудил. Это было нормальным явлением. Много подобных случаев было в эти дни в городе. Бдительность нужна!
Опубликовано специальное обязательное постановление о ламповых радиоприемниках. Завтра свой СВД-9 отнесу в Райсвязь. Сегодня подал заявление о подводке радиоточки горсети.
Сегодня был в городе, на проспекте 25 Октября (ныне Невский проспект). Народу мало. Преобладают женщины. Редко встречаются военные — буквально единицы в поле зрения и то только что призванные. У всех хмурые сосредоточенные лица. Улыбок, смеха, шуток не слышно. Подозрительно поглядывают друг на друга. Движение уличного транспорта резко сократилось. Автомашин мало. В магазинах редкие покупатели. Товаров много, никто не покупает. Некогда, да и денег мало.
Ходил в сберкассу. Деньги дают по-прежнему. Никого у кассы не было. Взял 50 рублей. Купил за 22 рубля репродуктор. Пришла в сберкассу незнакомая женщина. В руках сторублевая облигация 1938 года. Сказала: «Хочу сдать». Служащая ответила, что принять не может, такое распоряжение. Женщина заволновалась: «Как же так! Ребятишки ведь, обносились! Что же это за обман. Ведь говорили, что в любое время можно вернуть. Ах, горе какое! Я понимаю, что тяжело всем, но мне-то как…Ребятишки ведь…» Она долго причитала, жаловалась, ни к кому не обращаясь, и ушла нетвердой походкой. 
Мы никак не можем преодолеть какое-то индифферентное состояние. Все чувствуют опасность, тревожатся, гадают, обсуждают положение на фронтах, смотря на карту, которую вывесил капитан Шадрин в вестибюле, но нужной интенсивности в работе нет. Никак наши люди не могут определить, что сейчас главное, что надо делать в первую очередь. Указаний от центра и от партийных органов нет. Информация о состоянии фронтов не исчерпывает всех наших вопросов. До сего дня не было партсобрания, не было собрания сотрудников. Вчера мы даже ушли с работы в 20 часов, хотя раньше уходили позже. Нужно какое-то твердое указание свыше, чтобы разбудить нас от спячки, дать какое-то твердое задание. Если надо готовить город к обороне, то нужно рыть окопы и т.д.

Сводка. Противник нажимает на Двинском, Минском и Луцком направлениях. Наши части, сдерживая отпор, отходят. Львов оставлен нашими войсками. На Мурманском направлении наши части ведут ожесточенные бои с превосходящими силами противника.
Сейчас фронт проходит вблизи старой западной границы, на лини Рига–Двина–Молодечно–Новогрудок–Пинск–Луцк–Львов–Перемышль. Передают по радио, что среди наших раненых нет ни одного раненого в спину. Бойцы проявляют чудеса храбрости, отваги и мужества. 

Утром тов. Сталин произнес по радио речь-обращение от имени Государственного Совета Обороны. Вероломное нападение на СССР продолжается, хотя лучшие дивизии врага разгромлены.
Врагом захвачены Литва, значительная часть Латвии, западная Белоруссия, западная Украина. Враг бомбардирует города Мурманск, Одессу, Минск, Оршу, Смоленск, Киев, Севастополь, Могилев. 
Непобедима ли армия фашистов? Непобедимых армий нет. Армия Наполеона была разбита. Армия Вильгельма была разбита англо-французскими войсками. Фашистские армии еще не встречали серьезного сопротивления в Европе. Теперь они его встретили. 
Наша армия разбила лучшие немецкие части. Будут уничтожены все армии. Почему мы вынуждены были уступить некоторые территории и города? Потому что война началась в невыгодных для нас условиях. Наши войска еще не отмобилизованы, немцы же, скрыто и коварно подготовившись, бросили в наступление сто семьдесят дивизий. Немцы — сторона нападающая. Мы были миролюбивы и не могли быть вероломными. 
Почему СССР пошел на заключение договора с Германией. Не было ли это ошибкой? Нет, ошибки не было. Мы заключили пакт о ненападении, пакт о мире. Мы не могли отказаться от пакта, раз шел разговор о мире. 
Что мы выиграли от пакта? 
1)    Мы обеспечили мир стране на полтора года и за это время подготовились.
2)    Германия за это время получила лишь некоторые выигрышные положения для своих войск, но проиграла политически, разоблачив себя как агрессора.
Военные победы немцев — эпизод. Гораздо важнее политическая победа СССР. Все передовые люди мира, в том числе и в Германии, считают наше дело правым, симпатизируют нам, клеймят позором фашистов. Схватка смертельна. Наши войска героически сражаются, преодолевая многочисленные трудности. В бой вступают главные силы Красной армии, вооруженные тысячами танков и самолетов. Отпор крепнет и растет. Поднялся весь советский народ. 
Что требуется, чтобы разгромить врага?
1)    Советские люди должны понять всю глубину, опасность от благодушия и беспечности. Надо идти к сознанию помогать защите Родины от врага действием, а не сочувствием.
2)    Враг ставит целью восстановить царизм, власть помещиков и капиталистов, разрушение национальностей, онемечивание народов СССР, захват нефти и хлеба. Дело идет о жизни и смерти, быть свободными или впасть в порабощение. 
3)    Не должно быть трусов, дезертиров, не должно быть страха в борьбе.
Ленин говорил, что основным качеством советских людей является доблесть, храбрость и отвага. Это должно быть качеством миллионов масс, Красной Армии, флота и всего народа.
4)    Все народы СССР должны подняться на защиту своих прав, своей земли, своей свободы. Отстаивать каждую пядь советской земли, бороться за города, проявлять смелость, инициативу, смекалку.
5)    Всемерно помогать Красной Армии, пополнять ее ряды, снабжать всем необходимым. 
6)    Транспорт должен работать четко.
7)    Помогать раненым.
8)    Усиленно работать на всех предприятиях, выпускать больше танков, самолетов, пушек, снарядов, патронов, винтовок и пр.
9)    Зорко охранять заводы, электростанции, связь, транспорт.
10)    Наладить МПВО.
11)    Бороться с дезертирами тыла, с паникерами, шпионами, вражескими парашютистами. Помогать батальонам НКВД истреблять диверсантов.
12)    Предавать суду всех паникеров и трусов, мешающих обороне страны.
13)    При вынужденном отходе из городов все увозить с собой. Скот угонять. Хлеб увозить. Увозить горючее, цветные металлы. Если увезти нельзя — уничтожать.
14)    Создавать партизанские отряды, диверсионные группы для борьбы в тылу противника.
15)    Создавать невыносимые условия для врага, всех уничтожать беспощадно, война не обычная, борется не армия, борется весь советский народ. Война отечественная. 
Мы должны изгнать врага с нашей земли, помочь народам Европы освободиться от ига фашистов. Мы имеем сочувствие народов Европы, Америки, лучших людей Германии.
Выступление Черчилля и декларация американского правительства о помощи СССР вызывает чувство благодарности в сердцах советских людей. Наши силы неистощимы. Вместе с армией поднимаются миллионные массы нашего народа. Москва и Ленинград приступили к созданию народного ополчения. Поднимемся все на защиту Родины, чести, свободы. Все на войну с фашизмом!

Начинаю эту страницу лозунгами, опубликованными в «Красной звезде». 
— «Советский народ ведет священную Отечественную войну с фашистскими варварами. Воины Красной Армии! Уничтожайте вражеские полчища, громите гитлеровских налетчиков!»
– «Тройным сокрушительным ударом ответим на удар врага. На кровь ответим кровью. За каждую нашу жизнь возьмем десятки вражеских жизней! Сметем с лица земли фашистскую нечисть!»
Товарищ Сталин в заключение своей речи по радио 3 июля сказал: «Все наши силы — на поддержку нашей героической Красной Армии, нашего славного Красного флота! Все силы народа — на разгром врага! Вперед, за нашу победу!»
Вот с этими мыслями все дни и ночи живет наш народ. Ох, узнает враг, что такое ненависть трудящихся нашей страны к фашистским варварам! Нас не смутят временные военные победы врага. Народ истребить нельзя. «Победы врага на фронтах — это эпизод», — сказал тов. Сталин. Скоро увидим, какая будет развязка.
Обращение вождя всколыхнуло весь народ. В каждом честном сердце это обращение нашло благоприятный отклик. Меня эта речь воодушевила. Я не смущаюсь временными победами врага. Пусть пока не дошли главные силы на позиции, наша армия отступает. Но ведь идут ожесточенные бои. Враг теряет лучшие дивизии, лучшие танковые части. Ведь враг не имеет неистощимых ресурсов. Пленные говорят, что самолеты снабжают бомбами выпуска 1940 года, значит, все запасы уже истощены.
Сегодняшняя сводка неутешительная. Враг переправился через Двину у гор. Двинска и Якобштадта (город Екабпилс, Латвия). Бои идут на реке Березине, у Тернополя. Теперь линия фронта проходит через все пункты: Рига–Двинск–Борислав–Бобруйск–Ровно–Тернополь. В районах этих городов идут бои с превосходящими силами противника. Последний бросает в бой свежие силы. На полях боев лежат тысячи трупов немецких солдат, дымящиеся танки, разбитые самолеты. Враг не выдерживает наших штыковых атак. Немецкие танкисты и летчики избегают боев с нашими танкистами и летчиками. 
Наша страна встречает сочувствие всего демократического мира, всех трудящихся. Поступают многочисленные телеграммы из США, Англии, Южной Америки, Исландии, Австралии, оккупированных стран. Это сочувствие, моральная поддержка вселяют силы, радуют наши сердца. Моральная поддержка может перерасти в материальную.
Фашисты пытаются в оккупированных и подчиненных странах сформировать корпуса добровольцев. Но это не удается. Шведские газеты опубликовали заявление комиссии «союза корпуса шведских добровольцев», в котором признается полная возможность организации корпуса. Завербовано сто человек. В Финляндию отправлено тридцать восемь человек. Провалилась вербовка во Франции, Голландии, Бельгии.
Стрелковые части борются с танками при помощи бутылок с горючим и связок гранат. Подразделение капитана Морозова за три дня вывело из строя шестнадцать танков противника. Кавалерийский эскадрон уничтожил десант в сто пятьдесят человек. Колхозники днем и ночью дежурят на вышках, а дети — в скрытых местах, откуда наблюдают за воздухом. Поймали диверсанта, который сигнализировал ракетой место военного объекта. 
В паровозе воинского эшелона провалился задний ряд колосников топки. На ремонт необходимо 5 часов. Рабочий депо И.С. Сигачев, облившись водой, влез в топку, отгреб горящий уголь и в 40 минут устранил неисправность. Поезд пошел по назначению.
Техникум упразднен. Теперь наше учебное заведение переведено на годичный срок обучения и называется «2-я пожарно-техническая школа ВПО НКВД». В ноябре переедет еще новое пополнение — второй поток в триста человек. 

Вчера произвели первый выпуск слушателей второго курса. Скромно, без пышных проводов выпустили досрочно девяносто командиров. Я сделал на собрании двадцатиминутный доклад о результатах учебы и о задачах молодых командиров. И.И. Тимошенко зачитал приказ по техникуму о премировании и на этом закончили. Скромно поужинали почти в гнетущей тишине. Сегодня наши питомцы уезжали к месту назначения. Тепло расстались.
Теперь задача в четырехмесячный срок подготовить по годичной программе I курса и 1 ноября выпустить его. Уже приезжает новое пополнение. Должны принять в июле триста слушателей и учить один год.
Ожесточенные бои идут на Полоцком, Островском, Лиепайском, Бобруйском, Могилев-Подольском, Новгород-Волынском, Кандалакшском, Ухтинском и Кексгольмском направлениях. Наша авиация бомбардировала скопление мотомеханических сил врага и его аэродромы. Произошло большое сражение у села «Ш». Бой шел пять часов. Наши войска три раза ходили в контратаку, потом отступили на полтора километра. Пятьдесят танков противника прорвалось. Их окружила наша танковая часть и уничтожила. Потом она бросилась на основные силы врага — танки и пехоту, и разгромила их. Убито семь тысяч немцев, взято в плен полторы тысячи человек.
На пресс-конференции т. Лозовский заявил, что на нашем фронте немцы ежедневно в среднем теряют: людей шестьдесят тыс. человек, сто восемьдесят восемь самолетов и триста двенадцать танков.
В 10 часов 15 минут раздались сигналы ВТ. В небе над нашим зданием появились облачка от разрывов зенитных снарядов. Самолетов противника мы не видели. Отбой был в 10 часов 50 минут. По тревоге всех людей завели в бомбоубежище. Туда же завели людей, укрывшихся в подъезде нашего дома. Инцидентов не было. 
В 13 часов 5 минут прозвучала третья тревога. Слышна очень сильная стрельба зениток. Самолетов врага опять не видели. Отбой в 13 часов 55 минут.
Речь т. Сталина стала достоянием народов за границей, особенно в Германии, Финляндии, Чехословакии, Польше, Румынии, Югославии, Норвегии и т.д. Везде эта речь обсуждается. Заграничная печать сообщает комментарии речи отдельными лицами. Гарвин (Англия) пишет, что речь Сталина потрясла нацистов Германии. Знаменательно, что народ Финляндии, Румынии, Венгрии ненавидит немцев. Из Финляндии все больше поступает сведений о непопулярности финско-советской войны среди народа. Солдаты-финны открыто высказываются против немцев. В Финляндии стали находить трупы немецких солдат, убитых финнами. В тылу Финляндии широко распространяются листовки, разоблачающие фашистов.
Наши части остаются в тылу у фашистов на захваченных ими территориях и ведут войну с войсками противника второй очереди.
Очередная ВТ произошла в 12 часов 24 минуты, окончилась в 12 часов 49 минут. Затем произошла тревога в 13 часов 19 минут, окончилась в 13 часов 38 минут. Самолетов над городом не было.
 

В 8 часов 20 минут была воздушная тревога. Продолжительность 25 минут. Самолеты противника над головами не появлялись. Вот уже целую неделю не было воздушной тревоги. Вчера я дважды наблюдал стрельбу зениток. Высоко в небе разрывались снаряды, образуя светлые облачка. Снаряды ложились кучно. Самолетов я не видел — слабо зрение, должно быть. Сегодня некоторые говорят, что вчера были сбиты два вражеских самолета. Чудно получается. Светит солнце. Тепло. Прекрасное июльское утро. Природа живет полнокровной жизнью. Из окна я наблюдал, как два воробья в нашем сквере хлопочут, подбирая на распаханной земле пищу. Молодой воробышек, смешно хлопая крылышками, прыгает вокруг матери. К ним издалека крадется рыжий котенок. Сначала он бродил в бездумье, поставив вертикально хвост. Но, заметив воробьев, быстро прилег, вытянулся, опустил хвост и ползком стал подбираться к птичкам.
В то же время люди по сигналу воздушной тревоги бросаются ошалелые в подъезды. Наши слушатели и служащие бегут к бомбоубежищам. Вот к чему привели нас проклятые фашисты. Они отняли у нас радость мирной жизни. Превратили в животных, прячущихся в земляных норах. Животные, пользуясь благами природы, мирно живут, а мы, люди, поставлены в положение хуже зверей. Ох, дорого же заплатят за такую жизнь миллионов советских людей Гитлер и вся его собачья свора. Не уйти им от исторической расплаты!
Сегодня днем в рабочие часы было четыре воздушных тревоги. Первая с 8 часов 20 минут до 8 часов 50 минут, вторая с 11 часов 20 минут до 12 часов, третья с 12 часов 5 минут до 13 часов, четвертая с 15 часов 50 минут до 16 часов 30 минут. Самолеты над головами не появлялись. Изредка вдали слышалась стрельба зениток.
 

День начался с воздушной тревоги. Ее объявили в 6 часов 25 минут, окончилась в 6 часов 55 минут. Как и вчера, самолетов не видели. Стрельбы не было. 
К тревогам уже привыкли. Люди спокойно одеваются и уходят из квартир в убежища. Многие стоят у подъездов и на парадных крыльцах. Наша унитарная команда быстро приводит себя в боевую готовность. Сформировано пожарное отделение, вооруженное мотопомпой и другим инвентарем, химическое отделение, отделение наблюдения, восстановления, связи, санитарное. Бойцы уже привыкли к своим обязанностям, быстро идут на свои места. 
Сеня К., сын начальника Житомирской электростанции, встретил в лесу неизвестного, который попросил его указать, где нефтебаза и паровозное депо. Сеня привел врага к милиционеру. 
Солдат Том Х, 25 лет, сказал: «Не помню случая, чтобы за все время службы в румынской армии я когда-нибудь был сыт. Только сейчас в связи с войной в румынской армии ввели «усиленное» питание — солдат получает в сутки 500-600 гр. хлеба. Обед состоит из постного горохового или картофельного супа, второго блюда нет». Солдатам платят 2 леи в день, стоимость половины коробки спичек. Оккупировав Румынию, Германия ее ограбила вконец. У крестьян реквизировали хлеб, забрали остатки кукурузы.
Василий Р. сказал: «Солдатам не говорили правды, даже когда по приказу Гитлера нас гнали на войну в СССР. Нас подло обманули. Собрали нас человек сорок, и командир батальона объявил, что советская Россия решила вернуть Румынии Бессарабию, а Красная Армия начала отход к старой границе. Нам приказано перейти Прут, чтобы проверить, ушла ли Красная Армия, и организовать охрану добра от расхищения. Мы сели в лодки и стали переправляться через Прут. Лейтенант остался на берегу. Но когда мы приблизились к советской земле, на нас обрушился ураганный огонь. Мы пытались бежать обратно, но, увидев, что окружены красноармейцами — сдались в плен».
Из нашего дома продолжается эвакуация. Уезжают в товарных вагонах. Формируют специальные эшелоны. Сегодня уехала с детьми Полина Тимофеевна Тимошенко. С ней поехала жена Фельдмана и семья Блюмберга. Поезд пошел в Куйбышев (ныне Самара), а им надо ехать в Свердловск (ныне Екатеринбург). Где-то надо пересаживаться. Хлебнут они горя. Наши коммунисты — Тимошенко и Фельдман переполошились. Если есть некоторые основания к эвакуации у Тимошенко (двое детей), то у Фельдмана этих оснований нет. Спасая шкуру, взрослый работоспособный человек уехал, покинув родной город, который, возможно, надо будет защищать от врага.
 

В 8 вечера меня вызвал по телефону из Москвы т. Кудряшов. Интересовался ходом комплектации школы. Сообщил две новости: полковников Рякина и Ослоповского и воентехника Горохова призвали в армию. Кудряшов остался один в отделе. Вторая новость — возможно, в ближайшие дни УУЗ изменит свой адрес. Об этом мне надо узнать подробнее в Управлении НКВД области. Это, видно, предосторожность от бомбардировок Москвы авиацией противника. 
Сегодня пришла в школу Ганебная, бывший секретарь начальника школы. Она эвакуировалась из Вильно. Ее муж на фронте. Уехал из Вильно 18 июня. На Вильно вражеские бомбардировщики напали в 20 часов 22 июня. Бомбардировка продолжалась до 6 часов утра. Самолеты шли волнами. Возникло много пожаров. Огромные разрушения. Ганебная взяла чемодан, все другое осталось. Уезжали на грузовике. Население бежало, кто как мог. Поляки остались в меньшинстве. Евреи уходили в одном белье, кто-то с незначительным скарбом. До Минска ехали на автомобиле. В пути подвергались бомбардировкам и обстрелам с бреющего полета. 24 июня Минск, когда туда прибыла Ганебная, уже был бомбардирован. Вокруг станционного здания были разрушения. Погрузились в эшелон. В пути было несколько нападений вражеской авиации. Люди разбегались из поезда в лес, в поля, там их настигали самолеты и обстреливали из пулеметов. Некоторые из бежавших погибали. Матери потеряли своих детей, дети отбились от матерей. Было что-то кошмарное. Только 6 июля прибыли в безопасную зону.

Почему-то московский диктор осекся на первом слове: «наступление на…» и минуты три играл будильник. Потом начали передавать сводку. Первый раз сообщили за все время, что на всем фронте ничего существенного не произошло. Не знаю, как его понимать? Ведь вчера шли ожесточенные бои у Острова, на Новгород-Волынском направлении и т.д.
Наша авиация бомбардировала аэродромы врага и его мотосилы. Уничтожено двадцать восемь самолетов, потеряно шесть. В одном из пунктов враг бросил в наступление крупные силы. Наша артиллерия уничтожила семьдесят танков. Обозленный враг после артиллерийской подготовки снова пошел в атаку. Наши еще уничтожили несколько танков, но затем отступили. В прорыв вошла дивизия врага. Ее окружили и разгромили. Захвачено двадцать восемь орудий, тридцать автомобилей, пятьдесят четыре мотоцикла. На поле боя погибло три с половиной тысячи врагов, захвачено две тысячи четыреста пленных. 
Произошел следующий эпизод. На опушке леса стоял замаскированный танк под командой Найдина. На узкой дороге показалось пятнадцать танков врага. Наши уничтожили головной танк, потом задний. Остальные оказались в ловушке, так как по сторонам дороги было болото. Экипаж нашего танка уничтожил все пятнадцать танков. Молодцы, ребята! Герои!
Захваченные на фронте немецкие пленные сообщили, что они прибыли из Северной Франции. Им говорили, что за десять дней разобьют Россию, а в августе они будут обедать в Лондоне. Вот тебе и победили!
 

Стоит неимоверная жара. В помещении 30 градусов. Парит. Сильно все потеют. Время 12 часов 35 минут. Я сижу в школе. Внезапно раздаются вызывающие звуки заводских гудков и сирен. Включается радиостанция, и из репродуктора раздаются уже хорошо знакомые и заученные слова: «Передаем чрезвычайное сообщение штаба МПВО города Ленинграда. Воздушная тревога! Воздушная тревога! Воздушная тревога!» И вслед за этим угнетающие душу завывания сирены. И так три раза в день, а то и более.
Все бегут, кто на свои посты, кто в укрытие. И обязательно бегут, а не идут шагом. Мы пошли с Платуновым проверять пожарные посты на чердаке. Двое бойцов стоят на своих местах. На чердаке жарко и душно. Постовые сильно потеют. Мы вылезли на крышу. Невыносимо палит солнце. Смола на рубероидной крыше расплавилась и прилипает к подметкам. С высоты видна значительная часть города. Город-великан замер, будто притаившийся зверь, приготовившийся к прыжку. Не слышно обычных шумов. Приостановлен городской транспорт. Трамваи и автомобили остановились там, где их застала тревога. Из фабричных труб лениво ползет дым и белыми столбами поднимается в небо. Прислушиваемся, но тишина ничем не нарушается. Самолеты над городом не показываются. Зенитная артиллерия безмолвствует. В эти минуты сотни тысяч людей напряженно всматриваются в небесную лазурь и ждут, мучительно ждут, когда появятся в этом удивительно прозрачном воздухе многочисленные птицы-стервятники и начнут терзать тело красавца-города, распластавшего свои могучие крылья в устье Невы. 
Но и на этот раз опасность миновала. В 13 часов 17 минут был дан отбой. 
Сейчас 15 часов, по московскому радио передали сообщение о заключении вчера в Москве соглашений с Англией о совместных действиях против гитлеровской Германии. Соглашением предусмотрена взаимная помощь и поддержка; в продолжение войны не вести переговоров иначе как с взаимного согласия. Соглашение вступает в силу немедленно и ратификации не подлежит.

Идут упорные бои на Псковско-Порховском направлении и в других местах. Обе стороны несут большие потери.
Эпизод. Девять фашистских солдат перешли к нам. Они рассказали о массовом дезертирстве в армии. Ставят постовых, но иногда и постовые уходят. Дезертиры заманили шюцкоровцев в болото и перестреляли.
Конный партизанский отряд взорвал мост, а потом напал на фашистский обоз с боеприпасами. Конвой в двадцать четыре солдата и офицер уничтожены. 
13 августа фашистские танкисты захватили трех юных партизан-разведчиков. Юноши ничего не сказали, хотя их пытали, а затем пытались раздавить и клали под гусеницы танка. Александр Самохин долго находился под танком, но так ничего и не сказал. Озверевшие фашисты привязали партизан за ноги к танкам и на большой скорости пустили машины сквозь кустарник. Изуродованные тела героев подобрали ночью партизаны.
Румынское радио сообщило, что на Карельском перешейке большевики якобы применили отравляющие вещества. Это ложь. 
18 июля в Лондоне был митинг солидарности с СССР. На митинге выступали представители Индии, Западной Африки, с острова Кипр, Бирмы, Вест-Индии.
Из США сообщают, что в течение всей прошлой недели в Болгарии продолжалась мобилизация и концентрация значительных сил на турецкой границе. Турецкая «Тан» пишет: «Против кого готовится Болгария?» 
Советский морской флот и его авиация полностью разрушили порт Констанца. Не намерена ли Германия ввести итальянский флот в Черное море под видом продажи его в Болгарии, или она хочет закрыть проливы и не дать выхода советскому флоту?
В Японии сформирован премьером Коноэ новый кабинет. Коноэ произнес речь. Обещал «осуществить полное обновление национальной структуры в целях решительной и быстрой реализации установленной политики правительства в условиях становящейся все более угрожающей международной обстановки». Интересно, какую «политику» собираются реализовать японцы?
Происходит грызня в лагере противника. Венгрия по «арбитражу» Гитлера захватила Румынию и Трансильванию. Теперь Антонеску скулит и грозит. «Румыния не может больше терпеть того, чтобы оскорбляли ее армию. Такая позиция является абсолютно нелояльной со стороны государства, присоединившегося к тройственному союзу… Румыния сумеет ответить, если компания венгерской печати не прекратится», — так пишут румынские газеты.
Итальянские войска в Восточной Африке разбиты. Война закончилась. Из ста двадцати пяти тысяч итальянцев сто тысяч попали в плен, десять тысяч — убито. Англичане захватили триста пушек, несколько тысяч пулеметов, сто пятьдесят танков. 
 

Три дня тому назад мы хотели с Михаилом Петровичем Блейхманом отправить жен из Ленинграда. Я ходил за справками в здравпункт Московского района. Потом мы раздумали. Зачем им уезжать? Мы будем защищать любимый город — колыбель революции.
Леля изрядно поволновалась, долго плакала. В ней боролись два чувства — страх перед пленом, перед издевательствами фашистов, если враг сломит сопротивление наших войск и ворвется в город, и боязнь разлуки со мной, неизвестное будущее. Те, кто покинул Ленинград, немало испытали горя. Любовь Ивановна Окоева, наша временная квартирантка из Таллина, вчера прислала письмо. Она вместо Саратова попала в глухое село Кировской области. Жизнь там после столичного города, конечно, тяжелая. Некоторые эвакуированные сидят на глухих полустанках неделями и ждут очереди к отправке. Эвакуированных очень много. 
Из Ленинграда эвакуируют некоторые оборонные предприятия и учреждения. Наметили к эвакуации академиков и профессоров. Но потом почему-то отложили на время эту эвакуацию. Предложили эвакуироваться народным артистам Александровой-Корчагиной и Самойловой, но они отказались. 
Сводки по-прежнему скупы. Боевых эпизодов ежедневно передается по несколько, но положение на фронтах в одном абзаце.
Фронт навис где-то под Ленинградом. Отдельные люди передают, что дивизия ополченцев Московского района уже дважды была в бою где-то недалеко от Ленинграда в сторону Луги–Кингисеппа. Будто есть раненые. Но кто же может поручиться за правильность этих слухов. Во время войны публика падка на слухи и всячески их раздувает. Сводки по-прежнему сообщают, что ожесточенные бои идут на Псковско-Порховском, Полоцко-Невельском, Витебском, Смоленском и Новгород-Волынском направлениях. На Финском фронте спокойно. На юго-западном наши части проявляют активность.
Сегодня уже была тревога. Самолетов не видно. К нашему счастью, Ленинград еще ни разу не бомбардировали. Видимо, у врага уже не так жирно с самолетами. Сегодня за день было три ВТ. Кроме того, самолеты появлялись над центром города. Действовали батареи, установленные на площади «Жертв революции» (ныне Марсово поле). Наш посол в Германии — заместитель народного комиссара иностранных дел Деканозов прибыл из Берлина.
 

5 часов утра. Уже вторая ВТ. Первая была в половине первого. Сейчас я видел двенадцать-пятнадцать самолетов врага. Они летели со стороны Пулкова вдоль Московского шоссе. Их отчетливо было видно в лучах солнца. У Пулкова самолеты попали в зону обстрела. Вокруг них стали рваться снаряды. Самолеты повернули на запад. Их начали обстреливать из многих батарей. Воздух насытился гулом от выстрелов и взрывов. Сотни светящихся точек возникли в небе подобно звездочкам. Потом светящиеся точки превратились в белые дымки, которые окутали вражеские самолеты. Так, постепенно удаляясь, самолеты скрылись от нашего взора. Вместо них над нашим домом долго проносились стаи скворцов и голубей, возможно, испуганные стрельбой. Мы шутливо приравнивали их к строю самолетов. Вот время настало: строй птиц, испытанных представителей природы, мы сравниваем со строем искусственных птиц, порожденных гением человечества и обращенных в оружие истребления того же человечества.
 

У нас несчастье. Леля утром сходила к врачу и ее немедленно направили в больницу им. Коняшина. При помощи т. Артемьева ее удалось положить в клинику Первого медицинского института. Я и Рубен Иванович Артемьев ее провожали. Там любезно приняли, хотя клиника полна больными. Говорил с зав. клиникой. Он заявил, что в сопроводительной бумаге лечащего врача помещены три диагноза. Это часто бывает у неопытных врачей. Вот, мол, обследуем, и тогда будет ясно, сколько она пробудет в клинике. 
Я сразу почувствовал гнетущее одиночество. Мне делается очень грустно, когда я вспоминаю печальный взгляд жены. Она очень измотана работами по рытью окопов, стала очень нервная. Проклятая война сильно подействовала на нее. Какая-то обреченность проскальзывает в ее взгляде. Она часто плачет. Перед тем, как ехать в больницу, она несколько раз, плача, просила не бросать ее, если придется эвакуироваться из города. Она приходит в смятение, и ужас обрисовывается на ее лице при одной мысли, если ей придется встретиться лицом к лицу с фашистами, которые вселяют в нее страх. Проклятие этим извергам человеческого рода! Слов нет, чтобы высказать свое возмущение поступками фашистов. Они теперь как саранча бросаются на Ленинград. Вчера было пять тревог. Радио сообщило, что группы по двенадцать-пятнадцать самолетов пытались вчера прорваться к городу, но наша авиация и артиллерия сбили одиннадцать, да еще восемь самолетов, потеряв четыре своих. Я лично видел группу черных немецких самолетов-хищников.
Вчера в 12 часов 45 минут впервые была бомбардирована Москва. Около двухсот самолетов пытались прорваться в город. Но удалось это только единицам. Есть раненые и убитые. Возникло много пожаров. Налет длился свыше пяти часов. 
Фашисты думают поставить нас на колени. Не выйдет! Нельзя победить народ, из среды которого вышли Ленин и Сталин, Пушкин и Максим Горький, Мечников и Павлов, Чайковский и Глинка, Суворов и Кутузов. 
Интервенты печатают оккупационные марки и на них «покупают» все, что есть в захваченных областях. В Париже один немецкий офицер «купил» девятьсот пар чулок. Багажные вагоны поездов, уходящих в Берлин, набиты товарами и посылками. Забирают все: от яиц до дверных ручек, от мыла до музейных картин.
Маршируя на площади Конкорд в Париже, фашисты пели: «Французы — дикие свиньи, и мы их заколем! Мы умеем коптить окорока...». В Париже показывали для счастливого французского населения кинокартину про бомбардировку Парижа, парад на Елисейских полях, расстрел беженцев на дорогах с надписями «вот судьба горделивой Франции». 
Французы отзываются на такое поведение немцев. Из кафе «Даркур» выкинули с третьего этажа германского офицера, который оскорбил француженку. В квартале Сен-Поль ночью подстрелили двух оккупантов. В Сене возле Сен-Клу выудили труп немецкого полковника.
Заводы «Ситроен», «Рено», «Гном» немцы приспособили для ремонта самолетов. Парижские рабочие поработали на славу. Отремонтированные самолеты не летят, а танки не едут. Виновных не нашли. Французские патриоты передали по тайной радиостанции: «Пишите на всех стенах городов букву “V” — первую букву слова «Победа» (по-французски). Хотели проверить, много ли парижан слушают радиостанцию. Через три часа все стены были покрыты буквой «V» — ее писали мелом, углем, краской.
Немцы 10 мая вторглись в Бельгию. В стране царит полная растерянность и паника. 
В Белграде хождение после девяти часов вечера запрещено. Неподчиняющихся просто расстреливают на месте без предупреждения. Всякий немецкий офицер имеет право брать к себе для мытья полов, стирки и вообще «домашнего обслуживания» еврейских девушек. В любом месте девушки могут быть задержаны денщиками и уведены к офицерам. 
Оккупанты чувствуют себя во враждебном окружении. Ни один немецкий солдат не имеет право выйти в город без предупреждения. 

11 часов 25 минут. Воздушная тревога. Непрерывно гудят заводские гудки. Где-то на окраине города в нашем районе завывает сирена. Эти щемящие сердце звуки слышатся и из репродуктора — какой-то пискливый тембр металлического звука. Потом в репродукторе слышится отчетливое тиканье часов. Это указывает на то, что репродуктор переключен на штаб МПВО. С улицы слышатся свистки постовых наружной охраны, которыми останавливаются пешеходы, не успевшие укрыться. Через некоторое время наступает тишина. Она нарушается лишь грузовым автотранспортом, которому разрешено передвигаться за исключением от 24 ночи до 4 часов утра. Напряженно прислушиваемся к звукам. Чудятся звуки моторов вражеской авиации. Хлопанье дверей принимается за выстрел зенитного орудия. И так вот ждешь, что упадет с неба смертоносный груз или наши славные соколы преградят дорогу воздушным бандитам и сбросят их на нашу землю, с которой они не поднимутся. 
Чувствуется, что для нашего города надвигается реальная угроза. Фронт находится где-то вблизи, в районе Порхова–Луги. Враг, как и в 1919 году, опять подбирается с юго-запада, с побережья Финского залива. Он, должно быть, пытается окружить кольцом Ленинград и заставить население капитулировать. Но этого не может быть. Ленинград отдать нельзя. Его даже временно нельзя потерять, так как здесь три с половиной миллиона населения, самый революционный передовой рабочий класс, 10 % всей союзной промышленности, в том числе много оборонной, здесь Балтфлот… Одним словом, Ленинград — окно в Европу. Потерять Ленинград — значит, вновь остаться с отдаленным замерзающим Архангельским портом. 
Позавчера был городской партактив… Выступали тт. Ворошилов К.Е., Жданов А.А. и Кузнецов А.А (см. именной указатель). Призывали к настороженности, увеличению производительности труда, 100 % выполнению оборонных заказов, к формированию нескольких дивизий ополченцев и нескольких партизанских отрядов. 

Вот образец спокойствия. Батареей зенитной артиллерии командует лейтенант Турукало. Политрук батареи Аксен, младший командир сержант Шапиро, бойцы. Точка, откуда идет сокрушительный огонь, место, где происходят большие события, яростная борьба, требующая напряжения всех сил, окружены удивительной атмосферой спокойствия. Это спокойствие людей, работающих бесстрашно и хладнокровно, совершающих доблестные поступки не в нервном азарте, а так, как того требует дело. Храбрость, полная спокойствия, вызывает особое уважение. Вот также ведут себя и наши бойцы-пожарные, ведя борьбу с огнем иногда в невероятно сложной обстановке. 

Сегодня радио сообщило, что наши войска оставили Кировоград и Первомайск на Украине. Это значит, что враг прорвался к Днепропетровску и «Днепрогэсу», к Никополю. Это значит, что под угрозой электроэнергия юга, криворожская руда, металлургическая промышленность, алюминиевые заводы.
На море встретились Рузвельт и Черчилль. Они опубликовали декларацию (см. в газетах).
Опубликована декларация Петена. Все сводится к тому, что Франция попала на удочку к Гитлеру. Петен угрожает репрессиями непокорным. 

На всех фронтах идут ожесточенные бои. Линия фронта не ясна. Жизнь в Ленинграде идет нормально. Производится эвакуация детей и женщин. 
У пленных альпийской дивизии нашли «карточки на поцелуи». На углу карточки надпись: «Хранить секретно. Никому не передавать. Если попадешь в плен — немедленно уничтожить». В обозе дивизий и полков следуют проститутки. На карточку солдат может получить «любовь».
Недавно фашисты выгнали сто голых проституток купаться. Они орали похабные песни. Думали отвлечь внимание красноармейцев, и навести переправу через реку. Ничего не вышло. «Фей» обстреляли из пулеметов. 
 

Боевые эпизоды. Партизанский отряд под командованием «М» выследил вражеский аэродром, изучил распорядок дня команды. 10 августа вечером отряд напал на команду. Убито двадцать два фашиста, сожжено двенадцать самолетов. Захватили две автомашины, нагрузили их пулеметами, винтовками, боеприпасами, бочками с бензином. После этого партизаны взорвали мост, уничтожили еще четыре машины. На другой день отряд напал на обоз и уничтожил двадцать четыре солдата, шесть офицеров. Позже захватили бронеавтомобиль и сбили бомбардировщик.
Два наших танкиста Яценко и Устинов перебрались к своим из вражеского окружения. Встретили немецких танкистов, распивавших водку возле танка. Когда немцы опьянели, танкисты напали на них и захватили танк. Проехали мимо часового, которому вместо пароля Яценко выпалил ругательства по-немецки. Потом натолкнулись на аэродром, где было около двадцати самолетов, ворвались туда и раздавили несколько самолетов. Танк загнали в лес, зажгли, а сами благополучно пришли к своим.
Захвачен секретный циркуляр № УВ 10-43/677 от 17 июля 1941 года. В нем говорится: «Сейчас необходимо вновь подчеркнуть основные задачи, вытекающие из особенностей Восточного фронта. Здесь в неизмеримо большей степени, чем на всех прежних фронтах, следует воспитывать у немецких солдат чувство беспощадности. Никакие проявления мягкости по отношению к кому бы то ни было, независимо от пола и возраста, недопустимы. Всемерно следует развивать и поощрять инициативу каждого солдата, вызывающего своими действиями страх перед германской расой… Работникам пропаганды нужно воспитывать у каждого офицера и солдата германской армии чувство личной материальной заинтересованности в войне… Настоящая директива в прямой форме дается только командирам рот пропаганды и не подлежит широкому оглашению. В официальных беседах с солдатами и населением необходимо соблюдать подходящую форму».
Бывший военный атташе Германии в Москве расстрелян в Берлине за неправильную информацию о состоянии вооруженных сил СССР. 
Военный министр Англии Марджессон заявил: «Когда русские вынуждены отдать территорию, то, уходя, они сжигают и уничтожают абсолютно все. Мы приветствуем этих отважных мужчин и женщин за то, что они готовы пожертвовать всем — жизнью, домом, деревней, урожаем». Немцы жалуются, что эта тактика «выжженной земли» не соответствует правилам. Кто слышал когда-нибудь о немцах, поступающих по правилам? Германские армии еще сильны. В Германии создалось беспокойное настроение, как в армии, так и в народе.
Немцы удивлены бомбардировкой Берлина. Берлинцы спрашивают, что это за бомбардировщики, откуда они прилетели, и означает ли это появление начало нового этапа войны. Бомбардировщики летают так высоко, что их едва обнаруживают звукоулавливатели нового образца. Во время этих налетов зенитки безмолвствуют, что вызывает раздражение населения. Печать указывает, что советские летчики летают на самолетах, на которых был достигнут северный полюс. Кто же летает в Берлин? Мне кажется, летают Водопьянов, Мазурук и другие. Герои Советского Союза! 

Около двух часов длилась воздушная тревога. Мы сидели на крыше: Крючков, Сипайлов, Штрейхер, Сазонов и два слушателя. Почти все два часа (с 17 до 18:55) была слышна сильная стрельба зениток в направлении Петергоф – Красное Село. Над нами долго носились наши истребители. Очевидно, большое число вражеских самолетов пыталось прорваться к городу. А возможно, они бомбили по целям в тех районах. Итак, снова мы спасены. Ни одна бомба не обрушилась на наши дома.

Сегодня исполнилось два месяца с начала войны. За это время наши войска пока все отступают. Создалась непосредственная угроза Ленинграду, Киеву, Москве. Если у этих городов фашистам не будет дан решительный бой, то придется отступать к Волге. Почему же мы отступаем? Этот вопрос кажется многим непонятным. Однако надо полагать, дело в том, что некоторые наши части пока не в состоянии преодолеть тот дьявольский концерт и шум, который порождает среди неустойчивых красноармейцев и командиров панические настроения. Передают, что немцы в лесу устанавливают громкоговорители и при их помощи распространяют шумы, стрельбу и прочее. У немцев много танков, минометов, автоматов, нам же не везде можно быть сильными. Нам, тыловикам, во всяком случае, очень трудно ориентироваться в делах на фронте и делать прогнозы. Поживем — увидим!
Но мне, как пропагандисту, иногда задают такие вопросы: «Почему мы все отступаем?». «Ворошилов говорил, что мы войну будем вести на территории врага, а получилось наоборот?». «Нет ли измены в наших рядах?». Ответить на эти вопросы чертовски трудно. Приходится давать общие ответы, которые по существу ответа не дают.
Сегодня разбирался в вопросе, что такое «тотальная война». По-русски это всеобъемлющая война. Немецкие теоретики хотели в короткий срок сокрушить не только армии, но целые народы. «Классик» этой войны — Людендорф в своей книге «Ведение тотальной войны» отметил, что в такой стране, как Германия, продолжительная война вызовет тяжелые затруднения в снабжении армии и населения, результатом чего наступит «ужасающее психическое напряжение, возрастающее по мере роста недостатков продовольствия, одежды и поступления известий о недостатках военного снаряжения… А это напряжение может привести к неожиданным политическим и социальным переворотам».
Вот, оказывается, чего боятся «теоретики» тотальной войны! Что ж, чего боялись, то и произойдет. Война затягивается. Против гитлеровской Германии мобилизуются ресурсы СССР, США, Англии. Этого не перенести Германии с ее непрочным социальным строем и относительно слабой экономикой. Блок СССР–США–Англия заявил, что он сложит оружие только после разгрома Германии. 
Сегодня я услышал замечательно верные слова про Наполеона. 83-летний старик Евлантьев Исай Маркович, сторож в колхозе на Дону, сказал: «Дед мой с Наполеоном воевал и мне, мальчишке, бывало, рассказывал. Перед тем, как войной на нас идти, собрал Наполеон ясным днем в чистом поле своих мюратов и генералов и говорит: «Думаю Россию покорять. Что вы на это скажете, господа генералы?» А те в один голос: «Никак не возможно, Ваше императорское величество, держава дюже сурьезная, не покорим». Наполеон на небо указывает, спрашивает: «Видите вы на небе звезду?». «Нет, — говорят — не видим. Днем их невозможно узреть». «А я, — говорит — вижу, она нам победу предсказывает». И с тем двинул на нас свое войско. В широкие ворота вошел, а выходил через узкие, насилушки проскочил. И провожали его наши до самой парижской столицы. Думаю своим стариковским умом, что такая же глупая звезда и этому германскому начальнику привиделась, и как к выходу его наладят, узкие ему будут ворота сделаны, ох, узкие! Проскочит, нет ли? Дай Бог, чтобы не проскочил! Чтобы другим отныне и до веку неповадно было!»
 

Каковы итоги войны за два месяца? Молниеносное уничтожение (блиц-криг) Красной Армии провалилось. В месячный срок не взяли ни Москвы, ни Киева, ни Ленинграда. На Москву сделано двадцать четыре авиационных налета. Военные объекты не пострадали. Убито 736 тысяч человек, тяжело ранено 1 млн 444 тысячи человек, легко ранено 2 млн 65 тысяч человек.
 

В Ленинграде образован Военный Совет Обороны города в составе: Ворошилов К.Е., Жданов А.А. , Кузнецов А.А. , Попков П.С. , Субботин А.И., Капустин Я.Ф.  (см. именной указатель). Решения Совета подлежат выполнению всеми партийными, советскими и хозяйственными организациями и всеми гражданами.
 

Бои идут на всем фронте. Наши войска оставили Новгород. Враг подходит все ближе к Ленинграду. 
 

Бои на всем фронте. Враг нажимает, наши отходят. Вчера отдан врагу Днепропетровск. Это большой удар по нашей промышленности. Днепропетровск — центр металлургической промышленности юга, Криворожского бассейна. В городе около миллиона жителей. Теперь под прямым ударом Никополь — центр алюминиевой промышленности. Под прямой угрозой Днепрогэс — крупнейшая в СССР гидроэлектростанция. Если немцы перейдут Днепр, то под угрозой будет Донбасс. Это второй удар по нашей тяжелой промышленности и народному хозяйству в целом. Обидно и досадно. Но мы на то и большевики, чтобы не впадать в уныние при временных неудачах. Все равно враг будет разбит. Отступать он будет поспешнее, чем наступает. И еще неизвестно, кому из фашистов удастся сохранить свои дурные головы.

Бои на всем фронте. Эта фраза уже стала привычной в информационных сообщениях. Но какое гигантское содержание вложено в нее!
29 августа был воздушный бой под Ленинградом. Наши истребители разогнали около семидесяти самолетов противника, одиннадцать самолетов было сбито. Старший лейтенант Лазарев сбил пять самолетов врага, младший лейтенант Новиков вогнал в землю два Ю-87 и сбил истребитель. 
Вчера послал письмо Леле. От нее нет ни одного. Как плохо работает почта. Послал письмо Окоевой Л.И. Сообщил ей, что ее муж подполковник Окоев убит и награжден орденом Ленина посмертно. Писал намеками. Наверное, поймет. Ох, как тяжело писать об этой человеческой трагедии!
Ленинград все туже опоясывается вражескими войсками. Говорят, враг уже взял Териоки. Его войска обстреливают артиллерийским огнем Колпино. Видимо, мы будем жить в осажденном городе. До сего дня мы еще не слышали ни одного разрыва авиационных бомб. 
В ночь на субботу наши две автомашины ездили на пожар в Ижоры. Попали под вражеские снаряды, но не пострадали. Привезли с собой двух мальчиков, которые потеряли своих родителей. Дом их сгорел от снарядов. Мост через реку Ижора взорван. Связь нарушена.
Мы по приказу НКВД сформировали два батальона курсантов. Видимо, скоро придется бросать учебу и идти воевать. Все клонится к этому.

В ночь на 1 сентября наши самолеты бомбардировали Берлин, Кенигсберг, Данциг, Мемель. Возникли пожары, наблюдались взрывы. 
Над нашим городом пока все спокойно. Идет третий месяц войны, а пока еще ни одной бомбы не разорвалось в городе. У нас в школе никакой нервозности. Спокойно формируем батальон для уличных боев. 
Сегодня стало известно о Таллинской трагедии. К нам явились наши бывшие воспитанники Капитонов и Коротков. Одеты в военно-морскую форму, в резиновых сапогах. Они работали инспекторами управления пожарной охраны Эстонской ССР. С ними были другие наши выпускники — Леонов и Ягодницын. 
29 августа немцы окружили Таллин. Решено было эвакуировать наркоматы. Погрузились на сто двадцать транспортов. Охрана была плохая — катера, причем у катеров не оказалось боеприпасов. На транспорты налетели три звена бомбардировщиков и начали хладнокровно бомбить. Остались невредимыми только сорок транспортов. Остальные погибли… Многие были убиты взрывами. Некоторые кончали самоубийством: стрелялись, вешались, бросались в воду, чтобы не выплыть. Многие утонули, обессилев. Капитонов случайно остался жив. Он выбрался наверх через развороченную палубу. Коротков проплавал на доске более двух часов, пока не подобрали их военные корабли. Леонов и Ягодницын погибли. 
Фашистские изверги, зная и видя, что на транспортах гражданское население и госпитали, хладнокровно расстреливали людей из пулеметов. Капитан корабля, на котором плыл Капитонов, сначала получил три пулевых ранения, но он не ушел с поста. Потом разрывом бомбы ему оторвало голову, и долго лежали на палубе отдельно голова и труп капитана. 
Когда люди выбросились в воду и плавали на спасательных кругах или досках, в них бомбардировщики стреляли из пулеметов. Это ничем не прикрытое истребление мирных советских людей. Так могут поступать лишь людоеды. Ох, отомстим же этим извергам! Мы с таким же хладнокровием будем выпускать кровь из этих вампиров, потерявших облик людей. 
Сегодня «Ленинградская Правда» пишет: «Враг у ворот Ленинграда! Красная Армия ведет бои в непосредственной близости к Ленинграду. Враг стремится прорваться к городу. От населения нужна помощь непосредственная, действенная, энергичная и немедленная. Ленинград стал фронтом. Отбиваться от врага должен каждый, способный владеть оружием. Надо защищать все подходы к городу, превратить каждую заставу, каждый перекресток, каждую площадь и улицу в крепость обороны. Суровые испытания предстоит пройти трудящимся города Ленина. Нужна бдительность и еще раз бдительность! Наша ненависть к врагу должна быть воплощена в живые конкретные дела, в действенную помощь фронту, в подготовку прочной, надежной обороны города. Не в громких словах и заклинаниях, а в наших живых делах, в наших боевых и трудовых подвигах выражаем мы свою ненависть к врагу. Ленинград есть и будет советским городом!»

Кажется, кончаем нормальную учебу. Начальник политотдела И.И. Тимошенко уже четыре дня находится в должности комиссара мотомехотряда чекистов. Туда же ушел лейтенант Куликов — наш физрук. Начальник школы М.П. Блейхман получает назначение комиссаром обороны города при четвертом отделе НКВД, который возглавляет старший комиссар госбезопасности Огольцов. Сегодня уходят на позиции на Кировские острова и за Новую деревню наши два батальона, которые влились в первый полк 22-й дивизии.
Вот уже третий день в город летят снаряды. Позавчера снаряды упали на Лиговке, в Волковой деревне, на заводе «Салолин», где сгорел водородный цех, на «Красном нефтянике», где загорелся резервуар с маслом и бензин в мелкой таре. Вчера снаряды падали на Предтеченской улице (ныне улица Черняховского), на Глазовской (ныне улица Константина Заслонова) и на других улицах. Есть разрушения и жертвы. Не поймешь, откуда летят снаряды: одни говорят — из Колпино, другие — с Карельского перешейка. 
Сегодня во всех цехах Кировского завода прошли митинги. Принято обращение к бойцам, командирам, политработникам Красной Армии, защищающей Ленинград. В обращении выражается уверенность, что армия будет идти только вперед. Ленинград — фронт. Рабочие не отступят. 
Итак, мы на фронте, вынуждены непосредственно воевать, отстаивать город — колыбель революции, город, носящий звание величайшего из людей — Владимира Ильича Ленина.
Бои идут на всех направлениях. Наше направление стали называть Ленинградский фронт. Наша авиация бомбила Берлин. Один самолет не вернулся. Одесситы и киевляне упорно защищают свои города. Немцы несут большие потери. На юге в тылу противника стали действовать отряды казаков.
 

Сегодня в 19 часов вражеские самолеты прорвались в город. Не успела отзвучать тревога, как на наш район и на наши дома посыпались зажигательные бомбы. Они падали на улицах, во дворах, на крыши. На здание школы упало четыре бомбы и три во дворе. Все они были немедленно потушены. На наш жилой дом 7-В по Московскому шоссе попала одна бомба на чердак, но угодила в ящик с песком. Вторая бомба упала у входной двери, с торца той стороны, где наша квартира. 
В нашем районе возникли десятки пожаров. Народ, не приученный к надлежащему поведению во время воздушных бомбардировок, не сразу принял меры к тушению. Деревянные здания загорелись. Напротив школы у строящегося здания возникло два пожара. Их потушили наши курсанты и охрана дома. По левую сторону Благодатного переулка (ныне Благодатная улица) загорелись два сарая, дом, фабрика шерсти. Мы послали туда свои пожарные автомобили с опозданием, так как все ждали распоряжения штаба МПВО, но такого распоряжения не последовало. Пришлось действовать самим. Четыре пожара локализовали. Но вот в небе стал нарастать огромный столб черно-белого дыма. Он потом преобразовался в облако. Сначала думали, что это пожар на заводе «Электросила». Оказалось, что горят продовольственные склады им. Бадаева. Мы послали туда все свои автомашины и, кроме того, триста курсантов. Я тоже работал, руководя последовательно на четырех боевых участках. ФОТО № 12
Около полуночи вражеские самолеты появились вновь над городом и стали сбрасывать фугасные бомбы. Над пожарищем, где мы работали, с дьявольским шумом пронеслась фугасная бомба и взорвалась где-то вдали от меня. Потом послышались короткие пулеметные очереди. Густой дым скрывал нас от противника. Стрельба шла наугад. Никто из наших на пожаре не пострадал. Вообще в городе есть убитые и раненые. 
Во время налета в 19 часов из райкома шел наш сотрудник Ксенофонтов. Ему на плечо свалился осколок зенитного снаряда, разорвав шинель и ушиб плечо. Ксенофонтов упал в обморок. 
Второй случай. У нас во дворе на асфальте горела зажигательная бомба. Подошел к ней курсовой командир. Он нагнулся, пытаясь поддеть на дощечку остатки бомбы. В это время бомба взорвалась, ранила его в лоб и руку. Мы с М.П. Блейхманом видели все это. Курсового командира направили в санчасть, где ему немедленно оказали помощь. Мы были удивлены, почему бомба взорвалась. Потом все объяснилось. Оказывается, в некоторых экземплярах зажигательных бомб под стабилизатором имеются взрывные патроны. Их ставят, чтобы устрашить население.
Наши ребята нашли вокруг здания школы до сотни неразорвавшихся бомб. Нашли целую кассету, в которой оказалось тридцать шесть зажигательных бомб. 
Сегодня я принял участие в тушении семи пожаров, организуя наступление на очаги горения и беря на себя руководство тушением.
На складах им. Бадаева организовал тушение на четырех огромных участках, площадью до семи-восьми тысяч квадратных метров. Я использовал средства пожаротушения школы, 8-й и 2-й городских пожарных команд, пожарный поезд. Вернулся домой в 3 часа утра.
Пожар был ужасный. На огромной площади горело несколько десятков зданий-складов, набитых продовольственными запасами. По мостовой текли реки расплавленного сахара. Смрадный запах пропитал воздух, трудно было дышать. Стояла страшная жара. Небо было застлано густыми облаками дыма. Над головой трещали пулеметные залпы, свистели пули, воздух сотрясали громкие разрывы фугасных бомб. В такой обстановке нам еще ни разу не приходилось тушить пожары. Наверное, еще не то увидим. Ведь война в городе только началась.
Итог сегодняшнего пожара ужасен: мы лишились основных запасов продовольствия!
 

Вражеская авиация, по-видимому, приступила к систематическим налетам. Сегодня произошло одиннадцать налетов. В 22 часа самолеты прорвались в город и сбросили много фугасных и зажигательных бомб. Появились зарева над Кировским заводом, Северной верфью, Бадаевскими складами. Мы опять выезжали на тушение пожара на складах им. Бадаева, где загорелись пять складов с мебелью и другими товарами.
С фронта шли сведения, что противник занял левый берег Невы и дошел до Шлиссельбурга, который наши войска оставили. Итак, Ленинград окружен немецкими войсками. Мы — в блокаде. На почтамте заявили, что вот уже с 30 августа почта не уходила из города и лежит в кладовых. В один день ее накапливается до шести тонн.
Вчера прекратили выдачу белого хлеба всему взрослому населению. На 200 грамм сократили выдачу хлеба курсантам по военному пайку. На Бадаевских складах сгорело очень много муки, сахара, масла, крупы и других продуктов.

С утра начались воздушные тревоги. Вражеские самолеты летают над нашим районом. Над школой был воздушный бой. Наш истребитель строчил из пулемета по фашистскому бомбардировщику. Потом, кажется, сбил, так как фашист резко пошел на снижение в районе залива. Сейчас, когда пишу эти строки, стекла дрожат от стрельбы зенитных орудий, хотя тревога не объявлялась. Светит солнце, и идет жестокая война — чудно устроен мир!
С утра отменили занятия с курсантами, уходящими на фронт. Оба батальона ушли в назначенное место. Осталось около ста восьмидесяти курсантов. Тепло проводили фронтовиков. У многих провожающих — преподавателей и обслуживающего персонала, вышедших во двор и пришедших к трамвайной остановке, появились слезы. Уезжая, курсанты махали руками, фуражками. В школе стало как-то пусто. Шутка сказать, шестьсот человек уехали. Мы с классным вахтером Кучумовым бродили по аудиториям. Почти в каждой из них обнаружили на классных досках надписи: «Мы все ушли на фронт», «Мы ушли на войну», «Группа перестала заниматься ввиду отбытия на фронт».
Тревога — шестая по счету, помешала проститься со всеми. У наших питомцев бодрое настроение и хороший вид. Все хорошо экипированы: новые шинели, крепкие сапоги, алюминиевые котелки, исправные вещевые мешки. Некоторые имеют на винтовках снайперские оптические прицелы.
Кто знает, когда они теперь вернутся? Возможно, некоторых не досчитаемся. Все перемешалось. Наши уходят, к нам приходят. Рядом, в доме АХУ (Административно-хозяйственное управление НКВД), разместился штаб дивизии. Комсостав встал к нам на довольствие в столовую. В штабе дивизии работает наш бывший курсовой командир Шадрин — капитан артиллерии. Он уже побывал в жестоких боях на Петрозаводском перешейке. Говорят, что представлен к Ордену Красного Знамени. Да, многие в эту войну за лихие дела на фронте украсят свою грудь орденами. Но много людей и головы сложат где-либо в безвестных лесах и болотах севера, запада и юга.
Во время воздушного налета был на крыше. Смотрел в сильный бинокль Крючкова. На юге тянется цепь высот, начиная от Пулкова, где всемирно известная обсерватория. Все высоты противник обстреливает. На склонах что-то горит. Видно даже пламя. Мы наблюдали, как разрывались снаряды, как появлялись дымки.
В заливе напротив Кировского завода стоят крейсера и обстреливают Карельский перешеек. То и дело из дул орудий вырываются длинные языки пламени, и через некоторое время раздаются глухие удары.
Немецкие бомбардировщики безнаказанно летают на большой высоте над городом. В небе вьется белая лента, идущая вслед за самолетом... Иногда зенитная артиллерия пытается сбить самолет, но снаряды не долетают. Дымки от их разрывов появляются где-то в стороне или несколько ниже самолета. В бинокль видны двухмоторные черные хищники. Они, очевидно, разведывают район, фотографируют его, чтобы ночью нанести смертоносный визит. Наши ястребки не могут подняться на такую большую высоту. Нужны кислородные приборы, а может, и самолеты не приспособлены для этого. Так вот и ждем ночи, когда опять на этой же трассе появятся высотные бомбардировщики, и по разведанной местности будут метать бомбы.
Война вызвала новые, весьма интересные лозунги рабочего движения в оккупированных немцами странах. Чехи выдвинули лозунг: «Наша продукция должна быть самой худшей в мире». В Норвегии, Франции, Голландии добавили: «Работай медленно». В ближайшее время там будет проведена «неделя медленного труда».
Газеты сообщили, что немецкий миллионер-промышленник Тиссен казнен фашистами. Он обвинен в подготовке антифашистского военного переворота. Вместе с ним казнены двадцать шесть офицеров. Полковник Гревениц покончил жизнь самоубийством.
 

На подступах к Ленинграду за три дня сбит девяносто один немецкий самолет. Летчик Бринько сбил сегодня четырнадцатый самолет врага. Бринько поднялся туда, где фашисты оставляют белый след от выхлопных газов. Бринько присвоили звание Героя Советского Союза.
Старший сержант, комсомолец Киcляков, занимая высоту, один сражался с ротой фашистов. Расстреляв патроны из пулемета, бросал гранаты, собирал патроны и стрелял из винтовки. К нему пришли на помощь. Высота осталась за нами.
С 8 сентября в Европе началась «неделя медленного труда». «Если все рабочие тяжелой промышленности простоят без дела одну минуту, то пропадет время, в которое можно обеспечить четыре дивизии винтовками. Если рабочие авиазаводов простоят без дела десять минут в неделю, не будет выпущен один «Мессершмидт». Если рабочие угольных копий простоят полминуты без дела, не будет горючего для пяти бомбардировщиков для полета в Лондон или Москву», — так говорится в воззвании из Лондона. Символ недели «В» (бойкот).
Сегодня стало известно, что во время налетов вражеской авиации на Ленинград «кто-то» сигнализирует врагу ракетами. НКВД принял меры к поимке шпионов.
 

25 августа немецкое радио так объяснило наш советский воздушный таран: «Жил-был молодой пилот, который хотел хоть раз сбить немецкий самолет. Он не щадил для этого ни своих сил, ни своих боеприпасов. Но на беду его ему не удавалось попасть в цель… Тогда он решился пропеллером своего истребителя отрезать хвост у какого-нибудь немецкого бомбардировщика. И вот он осуществил свое намерение и к тому же сумел спастись сам. Так он создал новую моду под названием «таран»… Просто удивительно, до какой степени заврались московские творцы легенд! Только совершенно неграмотный или безмозглый человек может поверить этой брехне. В Германии никто не посмел бы рассказывать подобные сказки трехлетним детям, — они подняли бы рассказчика на смех». 
«Пятая колонна». Словосочетание «Пятая колонна» родилось во время войны в Испании. Фашистские генералы кричали, что они идут на Мадрид четырьмя колоннами, а пятая будет их встречать в городе, подразумевая под этой колонной своих агентов.
Теперь «пятой колонной» называют врагов, шпионов, находящихся в любой стране. Фашисты всюду создали «пятую колонну». Но их разоблачают. В США арестовано тридцать три шпиона. В Англии арестовано свыше шести тысяч лазутчиков во главе с Освальдом Мосли. В Александрии арестовано семьсот человек. В Иране их разгромили наши и англичане. Раскрыт фашистский заговор в Боливии. Мексика вышвырнула германского пресс-атташе фон-Дитриха «за деятельность, выходящую за рамки его официальных обязанностей». В Аргентине выявлено пятьсот лазутчиков, в числе которых пятьдесят агентов гестапо. В Кубе сенаторы требуют закрыть германское и итальянское консульства и выслать своих сотрудников. В СССР разгромлен троцкизм, представлявший собой «пятую колонну».
 

Вчера получил письмо от Лели, в котором сообщается о том, где и как она устроилась в далеком Свердловске. Все благополучно. 
Прошедшей ночью много разрывов снарядов слышалось вокруг нашей школы. Один из снарядов упал между домом АХУ и вновь строящимся в Благодатном переулке. Видимо, он перелетел через наш дом. Выкопал небольшую воронку, осколками разбиты стекла во всех этажах и исковерканы стены. Выбита доска в заборе. Раненых нет. Много снарядов, в том числе тяжелой артиллерии, упало на соседний аэродром. Видимо, по нему и стреляют. 
 

Сводка малоутешительная. На юге враг переправился через Днепр и теперь угрожает Донбассу. Киев окружается кольцом со стороны Чернигова и Кременчуга. К Ленинграду враг подошел почти вплотную. Немецкие войска находятся у Пулковой горы. Прибывший вчера со стороны Пулковой горы Лемещенко рассказал, что двое суток враг обстреливал артиллерией гору. Причинил много вреда: все сожжено, все изрыто. Снаряды летят в город. Поистине — враг у ворот города. Он может в течение нескольких часов прорваться в город, если у него окажется превосходство в силе. Вчера вечером высадился десант в пятьдесят мотоциклистов-автоматчиков на дороге в Стрельну, возле завода пишущих машинок. Фашисты косили пулеметным огнем всех проезжающих. Убит бухгалтер школы ВПО им. Куйбышева, ранен сын у нашего преподавателя Голутвы. Сегодня возле нас целый день слышалась канонада: стреляли от нас, стреляли в нас. Сейчас — зловещая тишина. 
Газеты сообщили, что в ночь с 18 на 19 августа госпитальное судно «Сибирь», на борту которого находилось тысяча восемьсот раненых красноармейцев, было потоплено немецкими бомбардировщиками. Фашистские людоеды стреляли из пулеметов по плавающим, бросали мины. Утонуло четыреста человек, остальных спасли наши тральщики.

Мимо нашего дома по Московскому шоссе утром в сторону Пулково идут и едут тысячи, может, десятки тысяч ленинградцев. Они идут строить укрепления вокруг города. Вечером в 7-8 часов они возвратились, нагруженные капустой и картошкой: им разрешили взять с полей и огородов.
Истекшей ночью не было обстрела. Видимо, врага отогнали. Утром была кратковременная воздушная тревога.
Серьезные события происходят в Иране. Немцы пытались нанести удар оттуда. План их был разгадан. Наше правительство, совместно с англичанами, послало туда свои войска. Они уже вступили в Тегеран. Иранский шах отрекся от престола в пользу сына. В тегеранских культурных кругах возникло прогрессивное движение /выборы народа в меджелис/.

Опубликован закон (Постановление Государственного Комитета Обороны) о всеобщем воинском обучении мужчин от 16 до 50 лет, по 110-часовой программе. Должны пройти строевую подготовку, тактику одиночно и в отделении.
Опубликовано решение Горсовета о сдаче призматических биноклей для нужд Красной Армии.
Газеты сообщили, что в немецкой тюрьме умер Гильфердинг, которого выдали Гитлеру французы.
 

Позади нашего дома у железнодорожной линии установлено несколько дальнобойных крупнокалиберных орудий, они ухают и днем и ночью. От звуков выстрелов сотрясаются стены домов. В авиатехникуме вылетели все стекла. Частично вылетели стекла и в нашей школе. Снаряды летят в сторону Урицка (ныне Лигово), где сосредоточены фашистские войска. Сегодня туман, погода нелетная и тревог нет.
15 часов. Сегодня начальника школы М.П. Блейхмана вызвал в НКВД комиссар Огольцов для обсуждения вопроса о временном расформировании школы. Как жаль, если это действительно осуществится. По существу, пожарная охрана останется без союзной школы среднего начсостава.

Получен приказ по НКВД о временном расформировании школы: одни — в 20-ю дивизию, другие — в ГорУПО, третьи — увольняются. 
Я даже не знаю, где придется служить. Пока никто мною не интересуется. Положение на фронтах не улучшается. Наш район рассматривается как передовая позиция. Всюду стоят пушки. От их выстрелов содрогаются стены и вылетают стекла. Противник где-то за Пулковой горой. Стрельна отрезана.
Сегодня звонил бывший начальник отдела кадров ГУПО Сергей Петрович Григорьев. Он приехал из Кронштадта на катере. Берегом ехать нельзя.
Все свои ценные вещи я перевез на квартиру Рубена Ивановича Артемьева. Возможно, придется уезжать из квартиры и все бросать: ведь наша улица и наш дом находятся во фронтовой полосе. Жители уже давно покинули дома на Московском шоссе.
Сегодня были четыре воздушных тревоги. Вот и сейчас опять завыли сирены. Их звуки наполняют тревогой сердце. Ужасное время!
Сводка безотрадная. Бои на всех фронтах. Киев оставлен нашими войсками. Пала украинская столица. Она долго и героически сопротивлялась. Надо ожидать, что немцы устроят в Киеве резню населения. Особенно еврейского.
Газеты сообщили из Ирана, что новый шах Моххамед Реза Пехлеви назначил премьер-министром Фаруги, который сформировал новое правительство. Объявлена политическая амнистия.
16 сентября объявлено предоставление независимости Сирии. Правительство, назначенное властями Виши, вышло в отставку. Вводится республиканский режим. Шейху Тадж-эд-Дину, принявшему на себя функции президента, предложено образовать правительство.
Замечательный подвиг совершил коммунист Аграм Петросян. Он заместитель политрука. Вынося раненого красноармейца из боя, он был схвачен двумя фашистами, переодетыми в форму красноармейцев. Петросяна пытали. Он ничего не сказал. Офицер-фашист приказал расстрелять Петросяна. Ему дали лопату и велели рыть могилу и двум другим замученным красноармейцам. Петросян лопатой разбил голову немецкому ефрейтору. Неподалеку лежали отобранные у него гранаты. Петросян ими взорвал своих мучителей. Его самого тоже ранило. Он нашел в сумке офицера свой партийный билет и другие документы. Офицер, оказавшийся живым, выстрелил и ранил Петросяна в голову и ногу. Петросян задушил офицера. Затем взял немецкий револьвер, бутылку с горючим, офицерскую сумку. С помощью бутылки Петросян взорвал склад немецких гранат. При этом сам был ранен в третий раз. Сейчас он выздоровел и находится в своей части. 
«Ленинградская Правда» в номере за 23 сентября опубликовала найденный дневник немецкого солдата Эмиля Гольца, члена национал-социалистической партии. Вот что в нем записано:
«22 июня. Мы в Модлине. Расположились в еврейском квартале. Когда видишь эти слоняющиеся фигуры, берет охота потянуть за курок и расстрелять этот сброд. Ну, погодите, мы еще доберемся до вас!
25 июня. Проходя через Слоним вместе с Вальтером, принял участие в очистке лавок и квартир. Кое-какие нужные вещи я захватил в машину.
28 июня. На рассвете мы приехали в Барановичи. Город разгромлен. Но еще не все сделано. По дороге от Мира до Столбцов мы разговаривали с населением на языке пулеметов. Крики, стоны, кровь, слезы и много трупов. Никакого сострадания мы не ощущали. В каждом местечке, в каждой деревне при виде людей у меня чешутся руки. Хочется пострелять из пистолета по толпе. Надеюсь, что скоро сюда придут отряды «СС» и сделают то, что не успели сделать мы.
5 июля. В 10 часов утра мы были в местечке Клецк. Сразу же отправились на поиски добычи; взламывали двери топорами, ломами. Всех кого находили в запертых домах, приканчивали. Кто действовал пистолетом, кто винтовкой, а кое-кто штыком и прикладом. Я предпочитал пользоваться пистолетом.
25 августа. Мы бросали ручные гранаты в жилые дома. Дома очень быстро горят. Огонь перебрасывается на другие избы. Красивое зрелище. Люди плачут, а мы смеемся над слезами. Мы сожгли таким образом деревень десять.
29 августа. В одной деревне мы схватили первых попавшихся двенадцать жителей и отвели их на кладбище. Заставили их копать себе просторную и глубокую могилу. Славянам нет, и не может быть пощады. Проклятая гуманность нам чужда».

Сегодня наша школьная пожарная команда тушила пожар здания Пулковской обсерватории на передовой линии фронта. Работали семь часов подряд. И все это время противник обстреливал здание обсерватории минометным огнем. Ранило осколками бойца-курсанта Дедихина и шофера Горюнова. Дедихин получил три ранения. Мина разорвалась вблизи автомашины начальника оперативного отдела Г.Г. Тарвида, и взрывом автомашина была сброшена в кювет. Люди не пострадали. Мы подробно описали ход тушения этого пожара. Наши бойцы и командиры героическими усилиями пытались спасти здание всемирно известного научного центра, но усилия не увенчались успехом: силы были неравны, а обстоятельства совершенно не способствовали тушению пожара. В конце концов, военное командование предложило прекратить тушение, поскольку сам процесс его, протекавший на глазах фашистских войск, вызывал с их стороны сильный минометный огонь. 
В 23 часа на наш район налетели вражеские самолеты. Сбросили зажигательные и фугасные бомбы. На школу упало семь зажигательных бомб. Их немедленно обезвредили. Ущерба зданию они не причинили. Рядом загорелся барак в колонии. За аэродромом возникли два пожара: один сильный на юге, другой на заводе № 47. Я руководил тушением пожара в бараке.

Сегодня полковник Сериков  сделал мне предложение занять пост его заместителя по профилактике или по тушению пожаров. Я согласился. М.П. Блейхман написал мне положительную аттестацию, рекомендовав на самостоятельную работу вплоть до начальника управления пожарной охраны области. Наверное, завтра-послезавтра выяснится вопрос о моей службе. В школе дело свертываем. Часть нашего здания занимается под штаб 42-й армии.

Сегодня в два часа ночи был на приеме у начальника УНКВД комиссара госбезопасности 3-го ранга Петра Сергеевича Кубаткина. Он болен гриппом. Принял меня в постели, в газоубежище. Присутствовали: зам. начальника УНКВД майор госбезопасности Иванов, начальник отдела кадров УНКВД майор госбезопасности Басов, полковник Сериков. В глубине помещения находились еще несколько человек. Как потом выяснилось, это были зам. наркома внутренних дел СССР Круглов, секретарь горкома партии Капустин, начальник МПВО города генерал Лагуткин и еще кто-то. 
Познакомившись с моими характеристиками и отзывами, т. Кубаткин предложил мне должность заместителя начальника Управления пожарной охраны города Ленинграда по тушению пожаров. Затем подчеркнул важность этого дела в настоящий момент. Дал установку обучить команды таким образом боевым действиям, чтобы пожары от зажигательных бомб тушились быстро, не демаскируя город. Потребовал проявления максимума энергии и сметливости, инициативы. Он сказал, что мне нечего рассказывать что-либо о себе. Ему все известно, что я собою представляю, как способен работать. Подчеркнул, что теперь не время учить людей в школе. Настала пора показать свою ученость на деле. «Тебе, — сказал т. Кубаткин, — вверяется город-фронт с многомиллионным населением, город с передовыми революционными традициями, с передовым рабочим классом, с огромными культурными сокровищами. Сам видишь, как нещадно противник начал уничтожать город при помощи всех видов огня. Твоя задача состоит в том, чтобы воспрепятствовать уничтожению города пожарами. Понятно?» Я ответил, что как коммунист, как солдат выполню в точности все указания, не пожалею ни здоровья, ни жизни, если понадобится. После этого т. Кубаткин меня отпустил.
Несколько позже, уже в УПО, полковник Сериков сказал мне, что я произвел на Кубаткина хорошее впечатление. Он дал указание т. Басову немедленно изготовить два приказа: приказ по НКВД СССР за подписью зам. наркома Круглова об учреждении должности зам. начальника УПО, второй приказ по УНКВД о зачислении меня на эту должность. Басов немедленно отправился исполнять это поручение.
На приеме у т. Кубакина был также т. Румянцев Владимир Иванович, которого назначили зам. начальника УПО по профилактике. Позднее был вызван на прием полковник Верин Василий Павлович.
Итак, новая работа и очень ответственная. Вполне вероятно, что полковник Сериков переложит на меня все заботы по организации и непосредственному тушению крупных и сложных пожаров в период воздушных бомбардировок и артиллерийских обстрелов. Что ж, я готов ко всему.
 

Пишу на новом месте. Разместился на Набережной Мойки в доме 85, в четвертом этаже. Сюда перевез свой кабинет и кровать. Ночь находился здесь. Началась новая служба с новыми функциями. Круг обязанностей, правда, не совсем четко определен, но главное состоит в том, что нужно обеспечить боеспособность частей городской пожарной охраны, отличное тушение пожаров по воздушной тревоге и в обычное время. Теперь буду жить в казарме, но в своем кабинете. Пока еще трудно организовать свой быт и питание. Полагаю, что иногда придется голодать из-за своей неорганизованности в этом отношении. Надо привыкать к новым людям, изучать их характеры. Но что же, ведь не впервые этим делом заниматься. Не унывай, старина! Больше энергии, сметливости и инициативы, как сказал об этом т. Кубаткин, и все пойдет своим чередом.

Наши войска оставили Полтаву.
Сегодня с 20 до 23 часов длилась тревога. И за все это время вражеская авиация действовала, сбрасывая ЗАБ (зажигательные авиабомбы) и ФАБ (фугасные авиабомбы). Весьма интенсивный налет был на центр. Много ЗАБ было выброшено на ул. Герцена (ныне улица Большая Морская). Бомбы упали на здание штаба противопожарной службы и во двор. Загорелись крыши на соседнем доме, на гостинице «Астория», на зданиях бывших Германского и Итальянского посольств. Все пожары были удачно потушены. Произошел уже отбой воздушной тревоги. Но вот возник пожар на улице Бакунина в доме № 14. Внезапно вспыхнул склад хлопка. К нашему приезду горело на площади до 1500 кв. м. Загорелся рядом расположенный пятиэтажный склад. Удачным маневром пламя удалось сбить. Разборка хлопка теперь будет вестись в течение одних-двух суток.
Вчера ушли на передовые позиции начальник нашей школы М.П. Блейхман и начальник политотдела И.И. Тимошенко.

Давно не записывал. Некогда было. Была такая кутерьма, что даже не знаю какой сегодня день. Сбился со счета. Иногда кажется, что вчера был, скажем, понедельник, вдруг выясняется, что сегодня уже четверг.
Прошло всего несколько дней моей новой службы, а как изменилась моя жизнь. Я заметно похудел. Перестал спать ночами. Последние пять-шесть дней спал по два-три часа в сутки и то урывками, между воздушными тревогами. Даже дневник не вел — нет времени. Надо осваивать город, изучать его. Надо оправдывать на работе то огромное доверие, которое мне оказали, надо организовывать тушение многочисленных пожаров.
Мы сейчас ведем упорную борьбу с гитлеровскими стервятниками. Каждую ночь фашистские самолеты нападают на город и сбрасывают сотни, иногда тысячи бомб. Только на один порт за один налет сброшено более пяти тысяч зажигалок. Позавчера в ночь возникло восемьдесят четыре активных очага пожара, где работали городские пожарные команды. А в каких условиях приходится работать? Враг для того и поджигает, чтобы при освещении от пожарищ можно было бомбардировать важные объекты. Но получается так: он зажжет, а мы быстро потушим. Мы, советские пожарные, тушим пожары в момент воздушных атак, не ожидая их окончания. Наши бойцы и командиры проявляют, безусловно, отвагу, мужество и самоотверженность, поступают не так, как, например, в Англии. Говорят, что там пожарные выезжают на тушение пожаров только после отбоя воздушной тревоги.
Я побывал уже на многих крупных пожарах: на заводе «Северный пресс», «Петрозаводе», на складах на Бумажной улице, в Волковой деревне, на «Треугольнике» в Московском районе и т.д. Четыре раза я попадал под непосредственное бомбометание, и пока цел и невредим. Я слышал невероятно сильные разрывы бомб вблизи, видел, как взметывались вверх огненные столбы, и не испытывал страха: мои чувства уже успели атрофироваться. Сегодня вокруг меня разорвалось одиннадцать фугасных бомб. Ранило на пожаре начальника опергруппы Василия Ивановича Склауни, его начштаба Катугина и других. Сегодня я видел, как некоторые впадают в панику, трусливо жмутся и прячутся. Когда мы увидели, как от пикирующего бомбардировщика оторвались фугасные бомбы и с противным завыванием стали падать на наши головы, один из наших командиров вцепился мне сзади за плечи и потянул, опрокидывая меня на себя и как бы прикрываясь мною. Лицо его было искажено страхом, глаза вылезали из орбит. По-моему, он потерял тогда над собой контроль и поступал, руководствуясь инстинктом самосохранения. В один из моментов фугасная бомба полетела буквально мне на голову. Я это видел и в какую-то долю секунды осознал: вот он — конец моей жизни. Вслед за этим раздался страшный грохот. Я стоял снаружи заводского цеха, тесно прижавшись к бетонной стене, а бомба упала по ту сторону стены, внутри здания. Меня даже не свалила взрывная волна: она нейтрализовалась стенами.
Был ли у меня страх перед очевидной смертью, когда на мою голову мчалась смертоносная бомба? Наверное, был, но остро я этого не ощутил — настолько я устал, и мне так хочется отдохнуть. Но как же резко изменилась моя жизнь: от тихой, размеренной, строго регламентированной деятельности в учебном заведении к беспорядочной, абсолютно нерегламентированной жизни на переднем крае обороны, в гуще событий, в руководящей роли по ликвидации последствий ужасных бомбардировок! Не успев привыкнуть к этому дьявольскому процессу разрушения, я, должно быть, надорвал свои физические силы. А, возможно, сейчас резко обозначилась любопытная черта моего характера, которую я и раньше замечал при тушении пожаров в мирное время: чем сложнее и ужаснее обстановка, тем хладнокровнее я становлюсь.
Сегодня утром, прямо с пожара, заехал к себе на квартиру. Зашел к матери Тимошенко — к Елене Никифоровне. Вид у меня был необычен: весь в грязи и саже, мокрый, страшно утомленный и похудевший. Она всплеснула руками и молча покачала головой. Разговорились. Она напоила меня горячим чаем с сухарями и обогрела у плиты. Это мне было очень необходимо. Дома все спокойно. Думал получить письмо от жены. Но писем не оказалось. Беспокоюсь, уж не случилось ли что-нибудь плохое? Ох, как тяжело жить в одиночестве!
Квартиру я совершенно забросил. Не бываю там неделями. Некогда. Но я доволен, что в период Отечественной войны я не сижу сложа руки, а активно борюсь, не щадя своей жизни. Ведь моя жизнь непрерывно подвергается опасности, и это не угнетает мой дух, а возвышает его. Я заметил, что мое сознание не раз отмечало важность моего теперешнего положения, роли и значения. Я горжусь своей ролью, своим теперешним положением на переднем крае обороны. Я удовлетворен своей жизнью, и это главное. 
 

Наши дела на фронте складываются неблагоприятно. Враг яростно наседает, неся большие потери. Но и наши потери велики. Оставлены города Орел, Брянск, Вязьма, Мариуполь. Противник наступает на Калинин (ныне Тверь). Таким образом, он пытается охватить кольцом Москву, наступая от Орла, Калинина и Вязьмы. Передают, что немцы собрали танки всех систем, множество самолетов, артиллерии и рвутся к Москве. Бои идут уже на подступах к Калинину. Наши войска пятятся, нанося врагу существенные потери. Москве создана смертельная опасность. Не меньшая опасность создана для Донбасса и Ростова. После падения Мариуполя открылся путь для немцев на Таганрог и Ростов. Если будет перерезана Ростовская железная дорога, то нам придется возить нефть по Волге.
Мы непрерывно готовимся к активной обороне города, к борьбе на улицах. Михаил Федорович Юскин предложил использовать пожарные автонасосы в качестве огнеметов. Вчера проводили опыт. Приезжали товарищи Кубаткин и Иванов. Потом всех нас пригласили в УНКВД. После недолгих переговоров мне предложили возглавить комиссию по дальнейшей разработке этого вопроса. Сегодня приступаю к работе.
По указанию властей мы формируем военную дивизию пожарных. Меня предварительно наметили начальником штаба дивизии. Командиром дивизии назначен Сериков, комиссаром — Петров, помощником командира дивизии — Верин.

Положение на фронтах все ухудшается. После продолжительной обороны наши войска эвакуировались из Одессы. Она сдана противнику. Враг рвется к Москве. 
 

После кровопролитных боев вчера оставлен Таганрог. Враг рвется к Ростову и к Москве. Командующим западным фронтом в 100-120 километрах от Москвы назначен генерал армии Жуков, командующим на непосредственных подступах к Москве — генерал-лейтенант Артемьев. В Москве введено осадное положение. Движение с 12 до 5 утра запрещено. Враг у Можайска, у Малого Ярославца. Идут ожесточенные бои на всех фронтах. Пожалуй, мы сейчас переживаем самую тяжелую фазу войны. Под угрозой оказалась самая населенная часть страны. Фашисты поставили на карту все. Если они сейчас будут остановлены, то это уже будет начало поражения их. Сегодня пошел пятый месяц войны. И за все это время враг наступает, а наши войска медленно пятятся. Такие бои, которые идут непрерывно на всем фронте не могут долго продолжаться. Армии будут физически уничтожены. Никогда мир еще не видел таких потоков человеческой крови, какие наблюдаются в эту войну. Ежедневно истребляются с обеих сторон десятки тысяч человек.
На Ленинградском фронте инициатива перешла к нашим войскам. Наступательный порыв фашистов прошел. Враг окопался, и его медленно — буквально по 100-300 метров в сутки оттесняют наши войска. Но это зверье яростно сопротивляется и в обороне. Из вражеских траншей непрерывно изрыгается минометный, пулеметный и артиллерийский огонь.
Три ночи не было налетов авиации, и мы спали спокойно в кроватях. Но еще ни разу не прекращался артиллерийский обстрел города.
Я по поручению товарища Кубаткина занимаюсь подготовкой к переделке пожарных автонасосов в огнеметы. Возглавляю комиссию из инженеров. Сегодня испытание приспособлений. 
 

Получил телеграмму от Лели. Пишет: «Твои письма получаю, тебе пишу много, здорова, целую». Спасибо ей за память обо мне.
Бои по-прежнему идут на всех фронтах. Противник еще не остановлен. 27 октября сдан город Сталино (ныне город Донецк). Сегодня сообщили о сдаче Харькова. Значит, Курск под угрозой. Что-то будет с Ольгой и с мамой. Я даже не знаю, где они и что с ними?
Мы сформировали дивизию из личного состава городской пожарной охраны — трех полкового состава. Меня назначили командиром второго полка. Сегодня была проверка знаний. Решали задачу по военной тактике. Без всякой консультации, я нанес на карту обстановку и написал приказ за командира 2-го стрелкового батальона. Завтра узнаю, в чем ошибся. Но чувствую, что моя работа не будет забракована.
По решению Государственного Комитета Обороны наш жилой дом НКВД в Ленинграде по Московскому шоссе 7-В передали заводу «Электросила». Нам предложено выселиться и получить другую жилплощадь в городе. При содействии т. Аслина я сегодня получил ордер на две комнаты в квартире 5 в доме № 16 по улице Каляева (ныне Захарьевская улица). Завтра буду перевозить вещи. 

Сейчас только вернулся с пожара в доме № 19 по Обводному каналу. Горел госпиталь. В 18 часов в здание госпиталя попала фугасная бомба. Пробило четыре этажа. Убито девять человек. Пожара не было. Спустя полтора часа вдруг появилось пламя в очаге разрушения. Огнем охватило все этажи и чердак. Когда пожарные части развернулись для тушения, неожиданно обвалилась наружная стена. Никто не пострадал. Когда пожар в основном уже был локализован, внезапно обрушились сводчатые перекрытия над коридорами во всех четырех этажах. Обломками засыпало четырех бойцов 23 ГПК, извлечен убитым младший командир Башкиров, начальник 23 ГПК Бравичев получил тяжелое ранение, политруку Шалыгину и младшему командиру Рыбакову ампутировали по ноге. Тяжело ранен начальник караула водоспасательной службы офицер Гипис. Пять человек получили легкие ранения. Я несколько раз ходил по этим коридорам. Судьба и на этот раз спасла меня от гибели. 
Вчера возник пожар от фугасной бомбы в доме № 29 на набережной реки Мойки. Пожар был весьма трудный. Я руководил тушением. Во время тушения пожара неожиданно взорвалась бомба замедленного действия, которая никем не замеченной лежала в нижнем этаже не горевшей части здания. От взрыва получили ранение лица восемь бойцов. Разбило выдвижную пожарную лестницу, перебило рукавные линии. Взрыв внес некоторое расстройство в тушение. Я был на крыше в момент взрыва, но не пострадал. Судьба снова меня пощадила.
Взрывами вышибло лестничную клетку в одну часть горящего здания. Горело в четвертом этаже. Проникнуть в горящий этаж не было возможности. Двор был настолько тесен, что механическая пожарная лестница в нем не могла развернуться, переносные раздвижные лестницы не доставали до горящего этажа. Выход из положения нашел один из бойцов. Он предложил спустить его с крыши на веревке вместе со стволом. Его предложение осуществили. Вися в воздухе напротив горящего этажа, он стал поливать помещения из окна. А когда ему удалось сбить пламя, тогда он проник в помещения и быстро ликвидировал горение. По веревке спустились с крыши и еще несколько бойцов. Пожар был ликвидирован еще во время воздушной тревоги и не демаскировал центр города. Это имело весьма важное значение. Дело в том, что дом, в который попало несколько фугасных бомб, находился вблизи Зимнего дворца. Вполне вероятно, что эти бомбы предназначались для Зимнего дворца, но летчик промахнулся, и они упали рядом на жилой дом.
Мне пока удается избегать опасности. Помогают случаи. Так, пожалуй, чего доброго начнешь верить в сверхъестественную силу. На днях собрался ехать на затянувшийся пожар по Языкову переулку. Уже подошел к машине, как раздалась очередная воздушная тревога. Пришлось идти на командный пункт. А в этот налет враг сбросил по пожарищу несколько фугасных бомб. Разбиты три пожарных автонасоса, пятеро убито, пятеро тяжело ранено. 
 

Сейчас в 9:30 передавали по радио передовую «Правды». Внезапно диктор прервал передачу, а из штаба МПВО передали по радио, что в связи с артиллерийским обстрелом все должны укрыться в убежищах и щелях. Очереди должны разойтись, движение должно быть приостановлено. Слышалась канонада. Иду в подвал, на командный пункт. Такие обстрелы в дневное время происходят почти ежедневно. Сколько домов разрушено, разворочено. Сколько людей убито и изувечено! Во имя чего все это свершается?
 

На днях был сдан врагу Ростов-на-Дону. Сегодня сводка сообщила, что наши войска выбили немцев из Ростова и теснят противника к Таганрогу.
На нашем фронте все по-прежнему.
В морском порту разгружали снаряды. В вагон со снарядами попал вражеский снаряд. Произошли взрывы и пожар. Пожарным пришлось наступать на очаги горения ползком через бетонный склад. То и дело происходили взрывы, а бойцы неустрашимо тушили очаги горения. Убито десять человек, ранено — тридцать. Снарядами при взрывах оказался изрешеченным корабль. Была прямая угроза крейсеру «Максим Горький». Я был на этом пожаре. Тушение пожаров в необычной обстановке, гибель наших бойцов и командиров при исполнении служебного долга стали повседневным явлением. Это — быт фронтового блокированного города! 

Разрушение города продолжается. Взорвалась бомба замедленного действия в Технологическом институте. Возник пожар. Потушили удачно. Я был там.
Вчера на ул. Вольфа, 12 (ныне улица Чапаева) горело в мансардном этаже на площади около 120 кв. метров. Павликов, Антрашенко и Завьялов да еще наш штабной работник собрали на месте пожара девять отделений, налили воды столько, что промочили пятый, четвертый и третий этажи. Вот бездельники. Назначил служебное расследование.
Меня навестил мой бывший начальник М.П. Блейхман. Он очень доволен тем, что служит в армии. Говорит, что на службу в пожарную охрану больше не вернется. Что ж, поживем — увидим.
Сегодня часовой на нашем командном пункте противопожарной службы МПВО города выстрелил себе в руку из винтовки. Назначил расследование причин.

Сегодня объявлено о начале войны Японии с США и Англией в районе Тихого океана. Япония объявила войну официально. Начались военные действия. Японская авиация бомбардировала Гавайские острова и Манилу.
Англия недавно предъявила ультиматум Финляндии, чтобы она прекратила военные действия против СССР. Финляндия 5 ноября дала неудовлетворительный ответ. 6 ноября Англия объявила, что с 00 часов она находится в состоянии войны с Финляндией, Румынией и Венгрией.

Армии Мерецкова 9 декабря разбили наголову войска генерала Шмидта и взяли обратно Тихвин. Убито свыше семи тысяч немецких солдат. Остатки разбитых войск, переодевшихся в крестьянское платье, разбежались по лесам Будогощи. Взято много трофеев.
Прекрасно! Есть надежда, что блокаду прорвут и немцев отгонят от Ленинграда. Бои шли десять дней. Вот почему над Ленинградом за последние четыре-пять дней не было ни одного вражеского самолета.
Рузвельт и Черчилль выступили в парламентах с речами по поводу предательского нападения на них Японии.
Австралия, Канада, Новая Зеландия, Южно-Африканский союз, Пуэрто-Рико, Никарагуа, Куба, Голландская Индия объявили войну Японии. Китай активизируется.
Какова же наша позиция? Будет ли заключен союз с США? Если да, то значит, мы должны быть в состоянии войны с Японией, с которой у нас есть договор о дружбе и ненападении.
 

Нас сегодня неожиданно пригласили в кабинет Серикова, где находились начальник УНКВД П.С. Кубаткин и его заместитель майор Басов. 
Цель посещения неясная. Официально нам заявили, что районные управления пожарной охраны жалуются на то, что мы редко бываем у них и слабо им помогаем. В заключение т. Кубаткин сказал, что мы много кричим на районных работников, а не помогаем им. Это, видимо, намек на нашего главу, у которого грубости хоть отбавляй. Он даже не знает ни в лицо, ни по фамилиям начальников команд, не говоря уже о нижестоящих офицерах. Когда ему нужен какой-либо начальник команды, то он спрашивает меня какой у нас «Х» сидит в такой-то команде: «Пусть мне позвонит!» И начинает распекать. 
На этом совещании мы высказали свои соображения о недостатках в работе, просили т. Кубаткина помочь нам. Он обещал. Он поинтересовался, как мы живем, как мы питаемся, есть ли у нас деньги на эвакуацию семей. В общем, обещал улучшить питание, приказал выдать нам по полумесячному окладу воспомоществование.
Такого посещения нас высоким начальством еще ни разу не было. 
После этого совещания мы поехали обедать в столовую УНКВД. На Кировском проспекте шофер Васильев не разглядел стоящей впереди грузовой автомашины, поздно свернул, и мы ударились с полного хода об вмерзший в снег пятитонный грузовик. Удар пришелся в угол кузова нашей автомашины, где сидел я. Автомобиль разбит. Мне сильно ушибло ногу и бок. Больше повреждений не оказалось, хотя я сидел с шофером рядом на переднем сиденье. Стекло ветровое разлетелось вдребезги, я был придавлен кузовом к сиденью. Борис Иванович Кончаев , сидевший на заднем сиденье, сильно ушиб руку, а у начальника отдела кадров Костюк оказалась пробитой надбровная дуга, и получилось сотрясение мозга. У шофера Васильева оказалась смятой грудная клетка, и он умер. 
По телефону я доложил полковнику Серикову про аварию. Как обычно, он раскричался, не получив даже объяснения обстоятельств. Обвинил и меня вместе с шофером. Приказал шофера отдать под суд, хотя и знал уже, что он смертельно ранен. 
Получен приказ НКВД о восстановлении факультета инженеров противопожарной обороны (ФИПО). Меня вызывали в отдел кадров УНКВД и предложили должность начальника ФИПО. Я отказался. Ведь я не имею законченного высшего образования. Зачем подставлять себя под третирование. Мне намекнули, что вообще был разговор о назначении меня на должность начальника управления пожарной охраны гор. Ленинграда, если встанет вопрос о смене руководства. Мне кажется, что это сказано так, попутно, не очень серьезно.
Сегодня Германия и Италия объявили войну США. Рузвельт направил послание Конгрессу, прося признать состояние войны с этими государствами. Конгресс принял решение единогласно.

Все латиноамериканские страны или объявили войну Японии, или разорвали с ней дипломатические отношения. Война поистине стала мировой. Нейтральными остались не больше десятка малых стран. 
Сегодня меня навестил профессор Тидеман Борис Генрихович. Вид ужасный. Глаза потускнели. Страшно худой. На ногах разорванные валенки, на плечах шуба с оборванным воротником, на голове шапка-ушанка. Портфель желтой кожи подвешен на бечевке на шею. На руках рукавицы с варежками. Не садясь, заявил мне, что он съел свою кошку. Теперь и ее нет. Жена больна дистрофией, он чувствует, что скоро умрет. Силы тают ежеминутно. Просил помочь ему эвакуироваться из города, иначе — смерть. Я посоветовался с Сериковым, и он поручил мне написать докладную записку в штаб Ленфронта о предоставлении Тидеману места на самолете для перелета линии фронта. Я отправил Бориса Генриховича домой на своей машине, предварительно снабдив небольшим запасом продовольствия, которое сумел оторвать от своего пайка (через девять-десять дней мне был доставлен вестовым из штаба фронта пакет, в котором было разрешение на место в самолете для Б.Г. Тидемана. Я помчался на квартиру Бориса Генриховича. Но… он уже был мертв. И его не похоронили. Так погиб от неумолимой дистрофии единственный специалист Советского Союза по химии горения профессор Борис Генрихович Тидеман).
С едой в Ленинграде стало очень плохо. Хлеба дают по 250 грамм рабочим, 125 грамм служащим, иждивенцам, детям. Карточки имеют талоны на 5, 10, 12,5, 25 грамм. За суп в столовой НКВД вырезают один крупяной талон в 12,5 грамм, а в обычных столовых — два талона. За конфету к чаю вырезают два сахарных талона по 10 гр. каждый. 
Люди стали страшно худы. Я не был в бане месяца три — негде мыться. И вот представилась возможность: нам разрешили помыться в водолечебнице городского управления милиции, в здании на площади у Зимнего дворца. Что я там увидел, было неописуемо. Здесь мылись ответственные работники УНКВД. Под душами стояли живые трупы. От мертвых они отличались только тем, что стояли и еще двигались. Фигуры их были ужасны, во всем была ассиметричность. На очень тонких шеях торчали черепа, обтянутые желтоватой кожей с остекленевшими глазами, которые выражали лишь смертную усталость и обреченность. Животы втянуты, толщина ног была менее обычной руки, плечи узкие. Движения были вялые, медленные.
Раздевшись, я направился в душевую. Идти пришлось мимо зеркала. Когда я увидел собственную фигуру, то остолбенел. Из зеркала смотрел урод, слабо похожий на меня. И мне так стало жалко себя, что у меня заструились слезы. Когда я взвесился на медицинских весах, оказалась недостача 26 килограммов веса против довоенного.
От голода начались повальные смерти. По Кировскому проспекту (ныне Каменноостровский проспект) можно ежедневно видеть, как везут гробы на автомашинах, на подводах, на салазках, на фанере, прикрепленной веревкой к автомашине, везут трупы без гробов. 
Вчера я видел картину, достойную кисти какого-либо великого художника. В утренних сумерках я вышел из дверей нашего дома на Мойке на набережную. Вижу слева от дверей на мостовой следующее: на снегу на спине лежит труп средних лет женщины, одетой в ситцевое платье. На ее шее петля веревки, концы которой держат в закоченевших руках девочка лет двенадцати и мальчик лет восьми. Выяснилось, что дети везут на кладбище свою покойную маму, умершую неделю назад от голода. Оба ребенка одеты в какие-то лохмотья, на ногах валенки, головы закутаны платками. Оба страшно худые, на лицах образовались морщины. Это были дети-старики. Они оказались с соседней улицы. Так вот, при помощи веревки, они и везли труп своей умершей матери. Я отобрал у них труп, а их вернул домой. Труп на автомашине отправил в морг, а детей взяли под наблюдение. Теперь кто-либо из нашего штаба ежедневно навещает детей, помогает им продовольствием. Я не уверен, что удастся сохранить им жизнь. Кажется, неумолимая дистрофия скоро оборвет их жизнь. Мой друг доктор медицины Семен Семенович Гробштейн сказал мне, что дети обречены. Какой ужас! В какой ужас бросили нас фашистские мерзавцы!
Я сам с каждым днем все худею. Три дня назад мне прислали из УНКВД два килограмма конины. Сделал котлеты. Все эти дни я их поджаривал. Еще есть в запасе. Котлеты оказались вкусными. Несколько утолил свой голод. Однако мысль о еде не покидает ни днем, ни ночью, когда просыпаешься. Говорят, что некоторые едят собак. Вообще собаки — редкое явление. Их, должно быть, действительно уже поели. Некоторые приводят собак на специальные пункты, чтобы усыпить навеки. Их нечем кормить. Разыгрываются грустные картины. На днях одна женщина привела двух породистых борзых, привязала к забору и ушла со слезами на глазах. 
Но мы надеемся, что положение скоро изменится в лучшую сторону. С 15 декабря обещают прибавить хлеба. Об этом говорил т. Кубаткин. На вторую декаду прибавили 100 гр. мяса. Теперь дают 500 гр. Прибавили 100 гр. крупы, кондитерских изделий. Нам Кубаткин обещал продовольственные посылки.

Сегодня послал Леле телеграмму-молнию с поздравлением двадцатилетия супружеской жизни. Годовщина будет 22 декабря.
Наши войска заняли город Клин, мой родной город. Наступление наших войск началось. Это вселяет уверенность в победу Красной Армии над фашистскими войсками. Прогрессивное обязательно победит реакцию. Таков непреложный закон.

Красная Армия вчера заняла город Калинин. В боях разбиты шесть дивизий врага, взяты большие трофеи. Враг отступает.
«Ленинградская Правда» сообщила, что части генерала Мерецкова пробились к Волхову и соединились с бойцами этого фронта. Железная дорога на участке Тихвин-Волхов освобождена. Вчера немцы выбиты из Мги. Теперь очистить бы остатки их между Шлиссельбургом и Мгой, и Северная железная дорога открыта. Снова потечет к нам хлеб и другое продовольствие. 
В столовой УНКВД висит на стене плакат со следующим лозунгом: «Почет бойцу, который убил одного гитлеровца. Слава тому, кто убил десять немецких подлецов. Вечная благодарность герою, уничтожившему сто фашистов».

Сегодня исполнилось двадцать лет супружеской жизни с Еленой Пронской, моей женой, другом и товарищем. Года полтора тому назад, даже меньше, когда мы были в Ессентуках в июне месяце, мы мечтали о том, как отпразднуем эту славную годовщину. Мы вспоминали пройденный путь, вспоминали с удовольствием. Приятная была жизнь! Она ничем не омрачалась. Ничто не волновало нас. Мы непрерывно трудились, жили общественной жизнью, жили друг для друга, заботились один о другом. Хорошо жили, как подобает человеку социалистической эпохи.
Но вот пришла война с ее неумолимыми жестокими законами. Нас разлучили. А ведь до войны нам пришлось тринадцать раз переезжать из одного города в другой, когда переводили по службе. Леля всегда ехала со мной, бросая квартиры, насиженное гнездо, всегда безропотно. И вот мы не можем спокойно отпраздновать важную человеческую дату — двадцатилетие супружеской жизни. Она — в Свердловске, я — в осажденном Ленинграде. Я послал ей телеграмму-молнию, но ответа нет. Я даже не уверен, что моя телеграмма вообще дошла до адресата. Ведь возможно, что телеграф не работает. Вокруг Ленинграда идут ожесточенные бои. Армии Мерецкова, Федюнинского, Бондарева и другие теснят врага. Он огрызается. Отступая, он больно кусает наших. Он стал шквальным артиллерийским огнем обстреливать город. Много разрушений и гибели людей. Вот так и не пришлось нам побыть вместе. Не пришлось пригласить друзей и попировать. Надеюсь, что мы еще наверстаем свое! Счастлив человек, что он может мечтать, надеяться. Отними от него мечту, надежду и все погибнет. Жизни не будет.
Но вот наша ленинградская действительность. Позавчера в мою новую квартиру на улице Каляева влетели осколки снаряда. Он разорвался у дома. Есть убитые и раненые. Все стекла в моих комнатах выбиты. Переломаны переплеты рам. Мебель и вещи не пострадали. Есть опасение, как бы не замерзло водяное отопление. Опять надо забивать окна — в третий раз. 
Противник стал обстреливать город 8-12-дюймовыми снарядами огромной разрушительной силы. Сегодня я был на Пушкарской улице в доме № 4/6. Снаряд разбил два верхних этажа пятиэтажного жилого дома. Развалилась лестничная клетка. Много убитых. Некоторые под обломками. Торчат руки и ноги. Растерзанная осколками женщина отшвырнута на плиту в четвертом этаже. Во дворе лежит головка девушки лет семнадцати со светлыми волосами. Застывшие глаза как бы с удивлением смотрят на мир. Я случайно встретился взглядом с этими застывшими синими глазами, и содрогнулся. Какая-то дьявольская сила разорвала на части юное тело и голову отбросила во двор. Я долго не мог оторвать взгляда от этой мертвой головы. Суровое спокойствие в чертах лица. Лицо чистое, гладкое, нежное. Несколько сохранились плечи. И все, что осталось от человека, минуту назад не подозревавшего о таком трагическом конце. Я накрыл листом железа эту страшную человеческую маску и ушел, содрогаясь в бессильной ярости.
На месте разрыва снаряда возник пожар. Другая половина дома оказалась неповрежденной, но лестница была разрушена. Люди, оставшиеся в этажах, взывали о помощи. Пожар в пятом этаже, куда не было доступа, нагонял на людей панику. Пожарные спасли девять человек. Их поднимали по веревке на крышу и выводили дальними путями.
Ох, эти пожары на высоте без наличия подступов! Сколько труда и усилий вызывают они с нашей стороны. Сколько самоотверженности проявляют бойцы и командиры при тушении таких пожаров. Общество не знает всех тонкостей нашей работы. Когда-нибудь историк вспомнит о нас, современниках, отважно боровшихся с огромными пожарами под обстрелом, под рвущимися авиационными бомбами! Ведь даже некоторые наши работники не знают, как в морском порту тушили вагоны со снарядами. Их привезли для погрузки на крейсер. В один из вагонов попал вражеский снаряд. Вагон загорелся, и началась серия взрывов. Героические железнодорожники отцепили горящий вагон, а остальные увезли. Взрывы продолжались сорок минут. А в это время наши пожарные из порта ползком пробирались через пакгауз со снарядами к горящему вагону, стали тушить и потушили. Тогда разбило снарядом автомашину опергруппы пожарной охраны, ранило шофера, ранило тридцать восемь человек из команд морских судов и рабочих, убило десять человек. Осколками повредило суда, находящиеся у причала, изрешетило бетонную стену пакгауза. Тогда на месте пожара лежали неразорвавшиеся снаряды. Им не дали взорваться. Разве такая работа пожарных не героична? Я был на этом пожаре. Я видел спокойные мужественные лица бойцов и командиров — на них не было признаков растерянности. Это, безусловно, герои! Их надо награждать. 
Сегодня исполнилось полгода ужасной войны, которую навязали нам фашисты. Мир еще не видел такого массового истребления людей. За полгода несколько миллионов убитых и раненых солдат. Несколько сот тысяч мирных граждан убили фашисты. Миллионы людей изгнаны со своих родных мест и влачат жалкое существование: кто в лесу, кто в тылу наших войск.
Каков полугодичный итог войны:
1.    Немцы оккупировали у нас Литву, Латвию, Эстонию, Украину, Белоруссию, Молдавию, Карелию, Смоленскую, Ленинградскую, Московскую, Тульскую области, дошли до Ростова, заняли Крым — огромные территориальные потери. Но Красная Армия не разгромлена. Наоборот, она укрепляется, растет, лучше вооружается.
2.    Молниеносный удар немцев провалился. А плана зимней кампании и длительной войны у немцев, по-видимому, нет. К нам пришла союзница — зима, и положение на фронтах резко изменилось. Наши войска перешли в наступление, и по всему фронту начался отход и уничтожение войск противника. Красная Армия нанесла сокрушительные удары врагу под Ростовом, Тихвином, Ельцом, под Москвой, Тулой, Калинином. Враг пятится назад, наши наступают, безжалостно истребляя врага. Время покажет, когда и где окончательно фашисты будут разбиты!
 

Мы все воодушевлены. Радио сообщило: «Провал немецкого плана окружения и взятия Москвы. Поражение немецких войск на подступах Москвы».
Второе генеральное наступление немцев на Москву началось 18 ноября. 6 декабря наши войска перешли по всему фронту в контрнаступление и к исходу 11 декабря разгромили части врага. Всего фашисты сосредоточили у Москвы пятьдесят одну дивизию: тринадцать танковых, тридцать три пехотных, пять мотопехотных. Заняты были города Клин, Солнечногорск. В Клину немцы надругались над музеем-домом, где жил и творил великий русский композитор П.И. Чайковский. Теперь немцев сильно гонят на Запад по всему центральному фронту. 

Наступает новый 1942 год. Что-то он несет нам, ленинградцам? Все мы ждем улучшения. Ведь наша сегодняшняя жизнь ужасна. Говорят, что в настоящее время ежедневно умирает около трех тысяч человек, причем 60-65 % мужчин. У них меньше жировой слой, чем у женщин, поэтому процент смертности среди мужчин выше, чем среди женщин. По улицам непрерывно везут трупы на кладбище. Везут на салазках, на листах фанеры, в шкафах — да, именно в шкафах! Везут в простых дощатых ящиках, иногда обернутых чем-либо, чтобы создать впечатление похорон в гробу. Но случается, что трупы по восемь-десять суток не хоронят — некому. На кладбищах образовалась масса трупов. Земля мерзлая, могильщики ослабели. Райсоветы мобилизуют разных людей, в том числе пожарных, на рытье общих могил, но это не улучшает положения. Число умерших не сокращается, а, наоборот, все увеличивается.
У моего друга, зам. начальника УПО Бориса Ивановича Кончаева, пропал тесть. Жил, работал, потом куда-то пошел и пропал. Нет день, нет два, прошла неделя, а его нет. Стало ясно, что тесть умер где-либо на улице. Мы однажды поехали с Борисом Ивановичем по моргам искать труп тестя. И, представьте себе, нашли. Служащий морга долго переворачивал трупы, стараясь помочь нам. И вот — труп тестя Бориса Ивановича. Но он закоченел, и в автомашину его невозможно погрузить: не проходит. Тогда мы, пообещав служащему полкилограмма хлеба, приставили труп к топящейся печи в канцелярии морга. Труп постепенно стал оттаивать. Но, увы, раздалась воздушная тревога, и нам пришлось спешно отбыть на командный пункт. Труп тестя снова затерялся среди тысячи других горемык. В морг мы с Борисом Ивановичем приехали через четыре дня. Труп исчез. Снова начались поиски. И нам на счастье труп отыскался. O, как мы были довольны. Снова повторилась процедура отогревания трупа, чтобы мы могли поместить его на заднее сиденье автомобиля. Труп тестя Бориса Ивановича мы привезли и с достоинством похоронили, как полагается по христианскому обычаю, правда, без попа, вернее — по-советски. 
Наши бойцы, как и все граждане Ленинграда, очень отощали. Вчера мы послали докладную записку начальнику УНКВД т. Кубаткину. В записке отметили, что 1247 пожарных работников больны, из них 419 тяжело — постельные больные. Некоторые, очевидно, скоро умрут от истощения. Пожары стали принимать затяжную форму. Их стало очень трудно, а порой и невозможно, тушить. Пожарные обессилели настолько, что не могут работать со стволами и струями поражать очаги горения. Иногда в качестве ствольщиков становятся командиры, но ведь и они получают тот же паек и работают только за счет волевого напряжения. Сто восемьдесят шесть офицеров тоже прикованы к постелям. Некоторые из них опухли от голода. В столовых дают жидкие щи из серой капусты и за них вырезают два крупяных талона. Мясных и крупяных талонов хватает только на десять обедов вместо тридцати. Двадцать дней приходится жить на одном хлебе. Хорошо, что с 25 декабря прибавили нам хлеба. Теперь получают: рабочие 350 грамм, служащие 200 грамм.
На базарах все обменивается только на хлеб. Говорят, что за 500 грамм хлеба продают фетровые сапоги. Одна женщина новое крепдешиновое платье отдала за 125 грамм хлеба.
Ужасное время. Если оно еще долго продолжится, то может наступить катастрофа для населения — голодная смерть от истощения, или, как говорят ученые, дистрофия.
К голоду прибавляется еще холод, отсутствие электричества. Трамваи стоят. Люди тратят невероятно много времени и энергии на преодоление больших пространств, на ненужные переходы. Центральное отопление в домах бездействует. Стекла в окнах выбиты. Квартиры отапливаются временными печами. От них уйма квартирных пожаров с едким дымом. Дым не переносят ни жители, ни пожарные, привыкшие к нему в силу своей профессии. У пожарных понизилась сопротивляемость организма. Поэтому на многих пожарах наши бойцы получают отравление окисью углерода, и их приходится отправлять в больницы, иногда прямо с места пожара. A больницы все забиты до отказа больными ранеными с фронта. Туда наших отравленных нередко не принимают. Наш врач Акуленков сбился с ног, чтобы помочь нашим раненым и отравленным. Вот времена настали!
Света в городе нет. Целые районы отключены от электростанций. Учреждения работают с коптилками. Жгут масло, иногда с бензином. От этого участились взрывы и пожары. У нас недостает сил и средств, чтобы потушить вовремя все возникающие в городе пожары. Разве можно было предвидеть такое количество пожаров в Ленинграде — одном из культурнейших городов Советского Союза!
Театры работают. Много артистов отказалось эвакуироваться. Они пожелали своим трудом участвовать в обороне Ленинграда. Как были мы им благодарны. Они выступали в совершенно нетопленном театре, на лютом холоде. Публика, сидящая в пальто, в шубах, удивлялась, как это артисты могут вести роль, одевшись в легкие декольтированные платья! У меня нет слов выразить мою признательность ленинградским артистам, которые своим искусством в самые тяжелые дни блокады, когда в городе шло только разрушение, а не созидание, вселяли в нас дух бодрости, толкали на самоотверженность, столь необходимую в эти тяжелые времена.
У нас торгуют магазины. Торгуют при свете коптилок и день, и ночь. Все окна в магазинах прочно заделаны досками с песком. В некоторых магазинах и товарных складах весь объем заполнен товаром. Постоянно ощущаю голод. A ведь в отношении голода я не новичок. Мне пришлось основательно голодать в Москве в 1918–1920 годах, когда мы получали в пайке одну восьмую фунта хлеба. Современники наши теперешние, пожалуй, и не поймут что такое восьмушка хлеба. Это пятьдесят граммов! Как же я питаюсь теперь? Ни разу я не пообедал досыта. После обеда всегда хочется есть. Хлеб для меня очень тяжел. Как я узнал, в нем 40 % муки, 30 % отрубей и 30 % бумаги, по-ученому, целлюлозы. Хлеб съешь, а на желудке появляется небывалая тяжесть. Часто стала ныть печень. Не знаю, дотяну ли до того времени, когда можно будет улучшить пищу. Нам, ленинградцам, обязательно нужен усиленный рацион на месяц-два, как только прорвут кольцо блокады. Но это кольцо прорывается очень медленно. Немцев теснят. Успешно наступает с Волхова 54-я армия Федюнинского. В ней командует дивизией наш начальник Главного управления пожарной охраны НКВД СССР генерал-майор Козик. С юго-востока теснит немцев Мерецков. По всему чувствуется, что через пару недель вражеские полчища должны откатиться на запад от Ленинграда. Тогда сразу освободятся три железные дороги, и потечет в город продовольствие, топливо, вооружение, боеприпасы. Вот будет чудесная минута в нашей жизни!
Но какой прекрасный наш народ! Этот народ — уникум, великан, непобедимый. С каким мужеством и самоотверженностью переносит он все тяжести жизни в осажденном городе! Я ни от кого не слышал жалоб, возмущения. Люди тысячами умирают, но не сдаются и не сдадутся. В этом можно быть уверенным. В этом и заключается сила нашего народа, впервые в истории человечества освобожденного от ига капитализма! Это не фраза. Здесь глубокое содержание, основанное на фактах борьбы с капитализмом. Фашизм, который произвел на нас военное нападение, — это высшая форма капитализма, наиболее реакционная его часть. Стало быть, в борьбу вступил не просто советский народ, а борются сила прогресса и реакции. Безусловно, победят прогрессивные силы, а не реакция. Это закон диалектики! Именно в этом заключается небывалое политико-моральное единство советского народа! Гитлер это не понял, да и не мог понять.
Пишу, а сам себя плохо чувствую. Я, наверное, захворал. Третий день сижу в своем кабинете и не выезжаю на происшествия. Ясно, что у меня ангина и грипп. Страшно болят кости, будто меня били трое суток подряд. Во рту невероятная пакость. На верхней губе лихорадка. Глотаю какие-то порошки — кажется, помогают. Мне почти все сотрудники твердят, чтобы я не выходил на улицу. Это я выполняю. Но как это чертовски трудно в условиях блокады, в условиях буквально ежеминутной опасности смерти не только себя, но и тех двенадцати тысяч бойцов и командиров пожарной охраны, которые на переднем крае обороны исторического города защищают интересы Советского Союза.
Ночью был огромный пожар на заводе № 190. Горел длинный четырехэтажный административный корпус. Началось с телефонной станции. Все сгорело. Остались одни стены. Пожар тушили около сорока отделений, а заливали очаги горения только девять стволов. Около тридцати стволов были заморожены. Температура воздуха была -27 градусов, при ветре с залива. Прихватывало вакуум-аппараты, турбины, бензопроводы. Замерзли три рукавные линии. Произошло то, что было на Фонтанке в 1940 году.

В газете «Красная Звезда» генерал-майор Крюков пишет, что за пять с половиной месяцев на Ленинград совершено около тысячи воздушных налетов. В отдельные сутки было по десять-двенадцать налетов. В один налет принимали участие от десяти до ста пятидесяти вражеских самолетов.
Я должен специально отметить, что пятого (заметьте, пятого) декабря 1941 года массовые налеты на Ленинград прекратились.
Сегодня у нас в Ленинграде был пожар на ул. Эдисона, 5 (ныне улица Яблочкова). Там задохнулись две женщины, пятерых отходили. Боец 9-й городской пожарной команды Кудрявцев от истощения упал, ударился затылком о камни... и умер.
Утром я поехал на очередной пожар. Адрес: проспект Мечникова, 27. Там горели два двухэтажных стандартных дома. Я там тоже загорелся, как человек! В карман моего кожаного пальто попала головешка. Пальто прогорело. Я разбил часы. Проколол гвоздем подошву резинового сапога.
На пожаре пришлось самому работать со стволом, чтобы потушить пожар. Бойцы настолько обессилены и истощены, что работать со стволом и ломовым инструментом не могут. Поймут ли это положение наши дети?!
Сегодня с утра «затосковал» наш связной — музыкант Соколов. Вечером ему стало плохо. На легковой автомашине я отправил его в больницу, где он немедленно скончался. Легко записать: «скончался». A ведь это результат блокады, нападения на нас немецких фашистов!
Наша пожарная охрана становится слабо боеспособной! Сегодня мы написали докладную записку председателю горсовета П.С. Попкову. В ней отметили: 
1. Бензина нет. 
2. Люди истощены... 1297 бойцов больны, из них 419 тяжело, из них 186 офицеров. 
3. Плохо с водой в городе. 
4. Плохо со связью в городе.
Днем противник обстреливал наш квартал. Я был в столовой. Снаряды разрывались вокруг.
 

Сегодня последний день 1941 года! Утреннее радио сообщило радостную весть: наши войска высадили десант в Крыму и взяли Керчь и Феодосию. Противник отступает. Товарищ Сталин послал приветственную телеграмму командующему Крымским фронтом генерал-лейтенанту Козлову и командующему Черноморским флотом вице-адмиралу Октябрьскому.
Врага теснят и на других участках фронта. Взяты город Козельск и много сел.
На Ленинградском фронте наши войска медленно теснят врага, отбирая у него один пункт за другим. Вчера пущен первый поезд между Тихвином и Волховом!
 

Едва ли можно это передать на бумаге.
Как я существовал эти дни в осажденном Ленинграде? Как я встречаю новый 1942 год? Пишу при свете электрического фонаря. Много усилий употребил на то, чтобы укрепить его так, чтобы можно было писать. Свет тусклый. Чернильницу плохо вижу. В чем же дело? Дело в том, что наш квартал два дня подряд подвергался ожесточенному артиллерийскому обстрелу. Возле нашего дома рвались, судя по гулу разрыва, очень крупные снаряды. Повредило фидер электросети. Наш штаб ПС (пожарной службы) МПВО города тоже оказался без света. Все-таки мы оказались недостаточно дальновидны. Представьте себе, в штабе противопожарной службы осажденного города не предусмотрели резервного, аварийного освещения. A может, это и не является не предусмотрительностью, а есть уверенность, что противник никогда не вторгнется в город Ленина. Однако я сижу в потемках. Вот так и встречаю новый 1942 год!
В 22 часа меня навестил В.П. Казьмин, мой бывший сотрудник. Я дал ему шесть пачек папирос, которые припас для него (сам я не курю с 1 апреля 1934 года. Я кого-то обманул под 1 апреля). С Казьминым долго беседовали. Затем приехал в штаб полковник Сериков и официально вызвал меня на мое рабочее место. К моему удивлению, он стал восхищаться составленной нами докладной запиской на имя Председателя Горсовета П.С. Попкова по поводу того, что в Ленинградской пожарной охране бензина нет, люди истощены настолько, что не могут выполнять свои служебные обязанности, что связь плохо работает, что городской водопровод не снабжает водой при тушении пожаров и т.д. Эта записка произвела огромное впечатление, и власти принялись оказывать нам помощь. 
Я слушал полковника Серикова, и ушам не верил. Так ли все это на самом деле? Поэтому делаю такую запись: «Поживем — увидим».
Однако света в штабе нет, бензина для работы автонасосов тоже нет! На чем и с чем мы поедем на пожар в бывшей столице России?
Поймут ли наши внуки и правнуки, что мы переживали в дни ленинградской блокады? Может ли обыкновенный советский человек понять, прочувствовать, что такое осада, что такое блокада города с четырехмиллионным населением, города, являвшегося в течение двухсот с лишним лет столицей великого государства?
Перед Новым годом я получил письмо от своей любимой и родной женушки и друга. Как я был ей благодарен. Вот единственный человек, которому я предан всем телом и душой. За ее преданность, дружбу и товарищество я могу отплатить только тем же. Тоска по ней поистине безгранична. В столовой мне, ответственному работнику, отказали: нет продуктов. Я лег спать с неотступной мыслью о еде. Кто поймет, не испытав, что такое пустой желудок? Человек, которому вверена защита от пожарной охраны города с трехмиллионным населением, лежит голодный, истощенный, а ему ежеминутно нужно быть в боевой готовности! Вот до чего дошло дело. Что это: чья-либо безалаберность, или так плохи дела в городе с продовольствием? Пожалуй, и то, и другое. На днях я поставил вопрос перед П.С. Кубаткиным о нашем систематическом голодании. Он возмутился и принял меры. Но его указания кто-то извратил настолько, что вместо улучшения, произошло ухудшение нашего продовольственного положения. Сегодня я тоже не ел. И ничего не знаю, как будет обстоять дело с едой завтра, послезавтра и т.д.
Мы все стали очень нервные. Порой хочется драться по пустякам. Что же это делается с нами? Неужели это все от голода и непрерывного процесса уничтожения, разрушения прекрасного города, массового убийства мирного населения? Должно быть, так!
Мы работаем на пределе. Все делаем за счет волевого напряжения. Я сознаю, что мне вверено более двенадцати тысяч бойцов и командиров, которых я почти непрерывно вожу в бой с огненной стихией. Огонь военный перемешался с огнем пожарным, всюду бешеное пламя, чудовищный грохот, растерзанные тела людей, затянутое дымом небо. Сердце сжалось до предела, оно уже перестает реагировать на человеческое горе — так его много вокруг в самых неожиданных его проявлениях. Но мы не сдаемся и не сдадимся. Не сдадимся потому, что мы коммунисты, и что отступать нам некуда. Смерть нас уже перестала пугать. Она щедро сеет свои семена повсюду, куда бросишь свой взгляд. И мы сознаем, что хуже того, что есть сейчас, едва ли может быть. Жаль только, что наша борьба носит какой-то односторонний, я бы сказал, пассивный характер. Фашисты откуда-то издалека обстреливают город, причиняют разрушения городским строениям, убивают людей, а мы даже не можем ответить им нанесением ответного удара. Мы вынуждены ликвидировать последствия этих безумных вражеских атак, и нести при этом жертвы, потери в людях, в технике.
Эту страницу дневника я буду читать, как кошмар прожитых дней, если конечно, вообще я сумею ее когда-либо прочесть!
Вечером приехал в штаб полковник Сериков. Он вторично восхищался впечатлениями от той докладной записки, которую я написал властям о состоянии городской пожарной охраны. Он подчеркнул, что записка произвела большое впечатление не только на руководящий состав УНКВД, но и на руководителей Горсовета и Ленинградского фронта. Потом распорядился выдать всем руководящим работникам по пол-литра вина в связи с новым годом. Я получил свою долю. Но вот встал вопрос: а чем закусывать? Сегодня мне выдали по масляной карточке тминного сыра — без жиринки. Выдали на завтра 350 грамм ржаного, очень твердого, хлеба. Так я и встретил новый, 1942 год!
Сегодня радио передало, что наши войска взяли Керчь и Феодосию. Имеются небольшие успехи на нашем фронте.
Вечером я был у зам. начальника УНКВД Басова. Он в моем присутствии вел переговоры о назначении работников НКВД в Старую Руссу, Псков, Остров, Новгород, которые, как известно, находятся под властью оккупантов. Что бы это значило?
Сводки говорят о том, что немцы должны быть отброшены от Ленинграда через непродолжительное время. Посмотрим! Хочется верить, что у нашей Красной Армии найдутся силы, чтобы сломать хребет фашистскому зверю!
 

Сегодня в 18:30 сгорел дом, в котором проживал мой свояк Мирошников. К моему приезду на пожар дом уже догорал. Все имущество Мирошниковых, должно быть, погибло. Сгорело еще несколько соседних домов. Видимо, вся Новая деревня с ее деревянными домами станет добычей огня.
Мы живем и работаем на пределе. Еще месяц блокады, и трудности будут нас заедать. Городской транспорт парализован. Уже несколько дней не ходят трамваи. На улицах огромные толпы пешеходов. Главный вид транспорта — салазки. На них везут и дрова, и пожитки, и трупы умерших от голода. Нет топлива. Электростанции поддерживают пар в одном-двух котлах. Электроэнергия для освещения не подается во все жилые дома. Не отключенными остались лишь хлебозаводы, оборонные предприятия, УНКВД, штаб фронта. Даже не снабжают электроэнергией пожарные команды, в том числе и штаб противопожарной службы. Я соорудил себе «коптилку» из бутылки. Фитиль вставил в железку от чернильной ручки. При тусклом свете от этой «лампы» я пишу.
Почти все дома не отапливаются. У нас тоже нет дров. На топливо разбираем дома, особенно горевшие. Горсовет наметил к разборке на топливо три тысячи деревянных домов.
В домах соорудили тысячи печей-времянок. Дымоходы от них выведены в вентиляционные каналы, иногда через неизолированные отверстия в сгораемых стенах, дверях, оконных проемах, которые забаррикадированы чем попало, чтобы не пострадать от шальных снарядов. От этих печей ежедневно возникают пятьдесят-сто квартирных пожаров. Некоторые из них развиваются и мучают нас. Тушить пожары в задымленных квартирах стало очень трудно. В пожарной охране исчерпаны все запасы бензина для боевых автомашин. Вчера отправили колонну грузовиков по Ладожской дороге в Вологодскую область за шестьсот километров. Должны привезти двенадцать тонн, сожгут в пути четыре тонны. Около ста автонасосов уже сняли с боевого расчета. В остальных осталось по сто-сто пятьдесят литров бензина.
Бойцы и командиры страшно истощены. На пожарах бродят, как тени, не могут выполнять работу, требующую физического напряжения и выносливости. От одного глотка дыма валятся с ног. Есть уже много умерших от истощения. Вчера у нас в штабе скончалось двое: связной Сахаров и истопник Платонов. Сегодня в 20-й пожарной части я видел два трупа, показали мне еще четверых кандидатов в могилу. Спасти их едва ли удастся.
Сегодня в нашей «харчевне во дворце», где мы столуемся (это в Зимнем дворце, на первом этаже со стороны Адмиралтейства), прошел слух, что в городе ежедневно умирает от голода до восьми тысяч человек. Это правдоподобно. Когда-нибудь человечество узнает о страшной цифре погибших от костлявой руки голода — этого неизбежного спутника невиданной военной блокады города-гиганта!
На улицах в поле зрения стали встречаться по несколько гробов. На одной из улиц в районе Загородного проспекта (на Звенигородской улице) я вчера видел пункт приема трупов. У одного здания (бывший мучной склад) лежала «поленница» трупов, числом несколько десятков. Подъехала автомашина, в кузове которой находилось еще около двух десятков трупов. Их свалили как дрова. За рытье могилы просят двести рублей и один-два килограмма хлеба. Родственники, получающие скудный паек, не могут удовлетворить требования могильщиков, и поэтому трупы лежат целыми неделями в квартирах, на лестничных клетках, во дворах, в сараях — всюду. Мы, разъезжающие по городу для тушения пожара, почти непрерывно сталкиваемся с этими трупами, и настолько к ним привыкли, что удивляемся, когда не встречаем их. На окраинах города роют общие котлованы-могилы. На Московском шоссе приспособлены печи кирпичного завода для сжигания трупов. Общие могилы засыпают очень небольшим слоем земли — сантиметров на двадцать-тридцать. Весной возможны эпидемиологические вспышки, возможна чума, — так говорят специалисты. В одном доме обнаружено шестнадцать не схороненных трупов в течение более десяти дней. В другом доме 15-летняя девочка сошла с ума от голода, буйствовала, изжевала хлебные карточки.
Теперь я почти постоянно ощущаю голод. Не было дня за последние четыре месяца, чтобы я наелся досыта. Сегодня достали мне кусок конины. Сделаю тушеное мясо, приготовлю котлеты. Это спасение от голодной смерти. Так вот и перебиваемся. Ежедневный рацион состоит из 250 гр. хлеба, 50 гр. серой капусты, один-два битка. Вода в счет не идет. И это при огромном физическом и духовном напряжении. Если вовремя не придешь в столовую (харчевню во дворце), то талоны пропадают. A у меня такая работа, что часто я не могу посетить столовую вовремя. Поэтому и те скромные продукты, которые мне положены, пропадают. Я страшно похудел. Всюду выступают кости. Я обессилел. С пожаров возвращаюсь шатающимся. Ведь на пожарах приходится иногда подниматься по несколько раз на верхние этажи и чердаки горящих зданий. Это выматывает последние силы. Дома валюсь на постель почти без чувств. Немедленно забываюсь тревожным сном. Болят кости — видимо, последствия гриппа и ангины, признаки которых я ощущал последние дни. Берегу ноги. Держу их в тепле. Ношу меховые чулки, валенки, ватные брюки. В общем, я одет тепло. Хотя бы морозы снизились. С начала зимы температура воздуха -27– -30 градусов.
Вода едва вытекает из крана в нижнем этаже. И там она часто останавливается. В верхние этажи вода не поднимается — слабое давление.
Пожар на Невском проспекте, 182 тушили двадцать шесть часов. Бойцы в конец измотались. Вода в водопроводе останавливалась несколько раз на 40-60 минут. Всячески изощрялись в тушении, но результаты плачевны.
Итак, без воды, без света, без тепла. Брр! Какая скверная жизнь! Вот откуда такая ярость и лютая ненависть к врагу. Вся эта мерзкая жизнь по его вине. Смерть фашистам! Как понятен смысл этого лозунга нам, узникам блокады!
 

На Лиговке, в доме № 73 был затяжной пожар. Это было что-то невероятное, совершенно непривычное, из ряда вон выходящее событие!
В здании, где до войны была средняя школа, разместился эвакогоспиталь. Сюда собрали всех бездомных людей. Многие из них — беженцы из ленинградской области. В двух комнатах обнаружены семьи цыган. Все помещения загажены, всюду замороженный кал. Отопление бездействовало — трубы с начала зимы заморожены. Люди, чтобы отогреться, раскладывали костры на полу, на партах. И, естественно, вызвали пожар. Горели помещения на 2, 3, 4 этажах площадью по 100 кв. метров в каждом. Воды для тушения не было. Мы беспомощно ходили по коридорам, стремясь выселить из помещения людей. Зашли на горящий торец здания на втором этаже. В одной из аудиторий обнаружены семьи цыган. Трупы под нарами, на нарах. Живые старухи, дети сидят вокруг костра разложенного на столе. Топливом служат щепки от нарубленных здесь же полов. Между нар валяется труп мальчика. Шея тоненькая, необычная. Одна нога разута, на другой опорок. Рученьки раскинуты. На нарах умирающая женщина средних лет. Когда ее пожарные стали укладывать на одеяло, чтобы унести, другие начали протестовать. Несмотря на очевидную угрозу возможности задохнуться в сильном дыму, люди отказывались покинуть помещения — так безразлична для них была их жизнь. A куда им было идти? На улицу, на мороз с ветром и сыростью? Мы были в движении, но и у нас закоченели руки. A что ждало этих горемык? Комендант эвакопункта заявил: «У меня в сарае около пятидесяти трупов накопилось, и что с ними делать, сам не знаю. A вон сколько их еще!»
В городе ужасная обстановка. Уже две декады не объявляли норму и не выдают продуктов, кроме хлеба. Ежечасно умирает сто-двести человек. Появилось много трупов на улицах. Их никто не убирает. Нет транспорта. Похороны тысяч людей стали нерешенной проблемой. Этим делом непосредственно занимается председатель Горсовета товарищ Попков. Могилы стали взрывать при помощи аммонала. Что же будет с населением города, если в месяц стало умирать до двести тысяч человек? Если не будут приняты чрезвычайные меры, если не прорвут блокаду, все население через непродолжительное время умрет. Наши войска нажимают, но они подошли вплотную к сильно укрепленным позициям с дотами. Надо изгнать немцев из Мгинского и Колпинского районов. Тогда мы будем спасены.
Вчера опубликована в газетах нота Советского правительства о зверствах и грабежах, чинимых немцами в занятых ими местностях, из которых их изгоняют. Это потрясающий документ! Больших ужасов едва ли можно придумать самому пылкому фантазеру. Эти зверства приведут к тому, что десятки миллионов советских людей, а затем и немцев будут физически уничтожены. Советский народ, Красная Армия не могут не ответить ударом на удар. Фашисты найдут свое «жизненное пространство» в земле, а не на ее поверхности. Смерть фашистам! Иного выхода нет. 
 

В городе огромное число пожаров по сорок-пятьдесят в сутки. Не менее 20 % принимают большие размеры. Тушить некем и нечем. Нет бензина, нет воды. Выгорают красавцы пяти- и шестиэтажные дома. Гибнут люди. Бойцы истощены настолько, что боевое развертывание проводится с трудом. Люди не выносят дыма, задыхаются, несмотря на привычку работать в задымленной обстановке. Почти с каждого пожара отправляем по два-четыре человека в больницы, много травм. Командный состав работает только за счет волевого напряжения и привычной воинской дисциплины, ибо физически он истощен так же, как и рядовой состав. 
Сегодня добились от Военного Совета фронта дополнительного продовольствия: пять с половиной тонны крупы, шесть тонн дуранды (остатки семян масличных растений после выжимания из них масла). Это позволит нам на десять дней увеличить дневной паек на 50 грамм крупы и 50 грамм дуранды.
Открылись 5 января школы среднего и младшего начсостава. В школу среднего начсостава набрали не окончивших нашу школу до ее расформирования. Некоторых курсантов я узнал. Сегодня встретил Овчинникова, бывшего нашего чертежника. Как он похудел! Так выглядят и многие другие. В общежитии сплошь лежат больные: кто опух, кто истощен до крайнего предела и ожидает смерти. В школе младшего начсостава уже умерли пять курсантов. Смерть — вот кто царствует сейчас в Ленинграде, и кто знает, когда будет положен конец ее деятельности? 
Я нахожусь на грани физического истощения. Вчера был в бане. Тошно смотреть на себя, так я худ! Обессилен настолько, что банной жары не мог перенести, и через тридцать минут упал в обморок. Полтора последних месяца я питаюсь только капустным жидким супом, вернее, щами и тощими битками с капустой. Я постоянно ощущаю голод. Уменьшился в весе почти на 30 кг.
На днях нас с Б.И. Кончаевым прикрепили на рацион в закрытой столовой в Зимнем дворце. Там мы получаем завтрак (кашу), обед из двух блюд и ужин. Пять-шесть дней назад достали конского мяса (кто-то из наших прирезал подыхающую на улице брошенную артиллерийскую лошадь). Я впервые за последние месяцы сытно наелся. Теперь вот завтра-послезавтра получим по полкило крупы и дуранды. Это будет значительным вспомоществованием. 
Мы живем еще хорошо. Но ведь население уже третью декаду ничего не получает. Оно питается только хлебом: на первую категорию 350 граммов; на вторую — 200 граммов.
 

Ездил на старую квартиру. Походил по пустым комнатам. Сделалось грустно. Какой семейный очаг разрушен! Как мы с Лелей прекрасно жили там. Как у нас было уютно. Теперь огромная квартира пуста. В квартире уличная температура. На окнах иней. Я ушел, подумав о том, придется ли снова жить там? Зашел к коменданту. Он вручил мне две открытки от племянника Гриши. Затем зашел в нашу школу. Огромный вестибюль встретил меня мрачной темнотой. Где-то в глубине послышался глухой голос вахтера Головина. Походил по комнатам, посмотрел и расстроился. Какой дворец пропадает! Все сдвинуто со своих мест. Закопчено. Дымят печи времянки. Как тени, бродят истощенные люди, охраняющие здание: Волков, Волошин и другие. Р.И. Артемьева не встретил. Он уехал с ФИПО. С печальным видом я покинул свою родную школу.
Заехал в 14-ю пожарную часть. На пути встретилась в смертельной агонии лошадь. Сообщил об этом Ювонену. Тот немедленно командировал с салазками людей, и лошадь доставил в гараж, где и прирезали. Мне обещали прислать немного мяса. Так вот и приходится пробавляться от случаю к случаю. Что бы ни делал, о чем бы ни думал, а мысли все равно возникают о еде.
Вчера полковник Сериков сообщил мне, что по нашей очередной записке товарищу Попкову нам выделено по 500 гр. крупы и по 500 гр. дуранды.
У Ювонена в 14-й команде весь двор оказался заваленным бревнами, досками и пр. Они разобрали на дрова двухэтажный дом. Дров в городе нет. Постепенно сжигают все, что попадается под руки: разбирают заборы, расколачивают оконные проемы и доски сжигают, разбирают дома, сжигают двери, даже полы и стильная мебель из красного дерева идут на растопку.
Мы тоже сидим без дров. В Кировском районе нам отдали недогоревший двухэтажный дом, но привезти его не на чем: нет бензина.
В какой упадок пришло городское хозяйство! Трамвайные вагоны уныло стоят заснеженные на улицах и перекрестках — там, где их застало отключение электрической сети. Всюду на улицах стоят без стекол брошенные автомобили. Окна в домах забиты. На стенах домов выступил иней: признак того, что дома не отапливаются. Снег с улиц не убран. Местами трудно проехать. На самых оживленных улицах в поле зрения не встречается ни одной автомашины. Ездить по улицам стало рискованно: народ ходит по проезжей части и никак не реагирует на сигналы. Уставшие, согнувшиеся, медленно передвигая ноги, бредут ленинградцы по родному городу — ехать не на чем. Каждый что-нибудь несет или везет на саночках. На каждой улице видишь, как кто-либо везет гроб или обернутый какой-нибудь ветошью труп. Стали учащаться случаи подбрасывания трупов. К нам на Мойку три дня подряд подвозили к парадному трупы на саночках, и оставляли их. Один труп и сейчас находится напротив нашего парадного. Что с ним делать, никто не знает.
Всюду следы разрушения. Или разбиты стены, или выбиты стекла, или висят электропровода, разворочены трамвайные мачты. На самых комфортабельных улицах выстроились очереди людей с ведрами — берут воду где-либо в первом этаже.
Света нет. У меня завелись две коптилки, два электрических фонаря. Это шикарно. Многие мне завидуют. Фонарь «Летучая мышь» я пожертвовал в «харчевню во дворце». Его повесили в главном зале. Мне за это почтительно уступают дорогу. Вот до чего дело дошло!
Сегодня написал две докладных — одну на имя тов. Жданова А.А., вторую на имя тов. Попкова П.С. о наших трудностях: об отсутствии бензина в боевых пожарных машинах, катастрофическом уменьшении личного состава, в связи со значительными потерями и смертностью от голода, о трудностях борьбы с пожарами в связи с остановкой водопровода и пр. Писание таких жалобных записок стало моей повседневной обязанностью. И я так наловчился их составлять, что их всегда принимают во внимание и помогают нам.
 

Мы переживаем ужасные дни. В городе возникает по сорок-пятьдесят пожаров в день. Четверть их развивается. Население уже не реагирует на разрушительную деятельность огня. Мне не раз приходилось организовывать население на борьбу с пожарами. Люди отмалчиваются или делают вид, что хотят помочь, но при удобном случае куда-то исчезают.
За последние три дня я сбился с ног. Домой вернулся один раз через двадцать шесть часов непрерывной работы на огромных пожарах, на каждый из которых в мирное время пришлось бы высылать не менее половины всех пожарных города.
На улице Радищева в доме № 32 была обнаружена неразорвавшаяся фугасная бомба в тонну весом. Ее неудачно разрядили, и она снова взорвалась. Половина здания развалилась, почти мгновенно возник тяжелый для работы пожар. Вместе с перекрытием в горящий кратер провалилось несколько наших бойцов. Они жалобно просили о помощи. Все это произошло на моих глазах. Сам я чудом спасся от гибели. Я лично участвовал в спасении погибающих. Под обвалом находился боец Федоров. Я с ним долго переговаривался, подбадривал его, усиленно поливал струей воды то место, где находились люди. Двоих спасли. Федорова извлечь из-под обвала не хватило сил, и он погиб, переговариваясь с нами и тая надежду на спасение. Я так обледенел, что меня увели сушиться.
Потом поехал на пожар на Лесной проспект, 65, где горели квартиры академиков, профессоров и других ученых. Огонь беспощадно пожирал ценнейшие библиотеки и научные коллекции, а мы бессильны были что-либо предпринять для их спасения: не хватило ни сил, ни средств. Воду перекачивали по рукавам откуда-то за полтора километра. Потом рукавная линия замерзла, и этот скудный источник питания водой пожарных насосов вовсе прекратился. 
В этот же день мне пришлось перекочевать на затяжной пожар на 15-ю линию Васильевского острова, где горели пяти- и семиэтажные смежные дома. Не успел наладить здесь тушение, как получил распоряжение командования немедленно отправиться на тушение пожара на заводе «Русский дизель». На заводе застал ужасную картину: огнем были охвачены семь цехов. Море огня. Горизонт застлан непроницаемым дымом. В кузнице создались стремительные вихри. Воздух был густо насыщен свистящим шумом, грохотом, треском. Людей обжигали невидимые тепловые лучи, идущие, казалось, со всех направлений. Наличных сил пожаротушения было раз в тридцать-сорок меньше потребности. Ощущался острый недостаток воды. Водопровод бездействовал. Воду качали с Невы, где были установлены пять автонасосов.
Я еще не успел ознакомиться с обстановкой, как был вызван во двор от имени секретаря горкома партии т. Капустина. Оказывается, на месте пожара уже находились товарищи Попков, Капустин, Лагуткин , генерал из штаба Ленфронта и еще ряд неизвестных мне лиц. Я не знал, к кому мне следует обратиться. Поэтому я представился всем: заместитель начальника управления пожарной охраны города Голубев.
Больше всех из присутствующих я был известен П.С. Попкову. Поскольку наши взоры встретились, Попков сказал мне: «Это мы распорядились вызвать Вас на этот пожар. Учтите, что на этом заводе вырабатывается оружие для нашего фронта. Сейчас пожар угрожает важнейшим оборонным цехам нашего города. Прошу Вас принять все зависящее от Вас и потушить пожар. Необходимую помощь мы вам окажем».
Я ответил, что приму все меры к тому, чтобы локализовать пожар в тех границах, в которых он находится в настоящее время, и попросил разрешения удалиться.
Когда я изучил обстановку, стало ясно, что требуется произвести перестановку сил. Я дал необходимые приказания. Цеха, которые уже невозможно было спасти, мы не стали тушить. Надо было скудные наличные силы сосредоточить на оборону важнейших цехов. Результаты не преминули сказаться. Явно наметился успех в тушении. Руководители партии, советской власти и фронта уехали. Но в это время нас уже подстерегала серьезная опасность. Мы при тушении пожаров в период блокады уже привыкли к неожиданному возникновению непреодолимых препятствий. Некоторые из них иногда доводилось преодолевать за счет русской смекалки, инициативы масс, импровизации. Но то, что случилось здесь, казалось совершенно непреодолимым.
С направления главного удара неожиданно мне донесли, что в стволах резко стало сокращаться давление воды и струи стали небоеспособными. Создалась смертельная угроза бойцам: им непосредственно угрожает пламя, могут быть жертвы.
Я немедленно отправился на эти боевые позиции. Моя задача к этому времени свелась к тому, чтобы любой ценой спасти бойцов, которые были отрезаны огнем. Вода из стволов шла! Пять автонасосов почти одновременно вышли из строя — это было понятно. Но факт оставался фактом.
Отдав распоряжение на спасение людей, я бросился к Неве, где на пирсе работали пять автонасосов. Вокруг машин суетились их водители, дежурный автомеханик, еще кто-то. Но вода в пожарные рукава не поступала. Суда по реву моторов, они работали на самых больших оборотах, но вода не поступала. Я был ошеломлен! Когда я стал ощупывать напорные рукавные линии, тогда мне стало все понятно: рукава были металлически тверды — вода в них замерзла.
Итак, вся база водоснабжения вышла из строя. Тушить пожар было нечем. Я метался по набережной Невы, напряженно думал, как выйти из положения, но выхода не находил. Вспоминаю, как я остановился на краю набережной Невы, и, смотря в небо, прошептал: «Думай, думай Сергей, как тебе надо сейчас поступить, чтобы спасти нужный для фронта завод».
Автонасосы были исправны, они питались надежным, неиссякаемым источником воды. Но не было запасов рукавов. Если я их достану, то мы выполнили задачу. Я отдал необходимые распоряжения. Стали собирать все имеющиеся запасы рукавов, запросили по радио высылки рукавов из частей.
И вот, когда замысел еще не был осуществлен, вдруг, в одной сухой рукавной линии, проложенной куда-то во дворы через заборы, появилась вода. Мы получили три, хотя и слабых струи воды. Это было чудо!
Как выяснилось, начальник тыла оперативной группы пожаротушения, хорошо зная местность, вспомнил, что недалеко от завода «Русский дизель» расположен небольшой механический завод местной промышленности, на территории которого была градирня с запасами воды. Вот эту-то воду заводские автонасосы и использовали. Все обошлось благополучно.
Пожар еще не был потушен, как меня вызвали на пожар на улице Пестеля, 13. Горел пятиэтажный дом изумительной архитектуры. Воды в водопроводе не было. Я попросил водопроводную службу мобилизовать все меры и пустить водопровод. Мне это обещали. Заверили, что примут все меры и пустят водопровод через… четыре часа. Начались мучительные поиски воды на месте. Решили пожарные автонасосы устанавливать на набережной реки Фонтанки. И снова неожиданность: вода примерзла у берегов на расстоянии 4-5 метров от берега. Пришлось устанавливать автонасосы на мосту. И снова неприятность: высота подъема воды центробежными насосами превысила расчетную. Последний шанс добыть воду заключался в том, чтобы автонасосы установить на лед, на середине реки. Но как эти автонасосы туда спустить, преодолев решетки на набережной и большую высоту? И когда мы преодолели это препятствие, мне было доложено, что в насосах осталось бензина по 20-30 литров. Этого запаса хватит лишь на проезд в пожарное депо. Итак, все наши ухищрения и изобретательство пропали даром: дом сгорел. ФОТО № 13
На этот пожар приехал П.С. Кубаткин. Я ему сделал обстоятельный доклад. Он долго со мной не разговаривал. Неожиданно он меня спросил, почему я так плохо выгляжу. Что значит «плохо», я понятия не имел. Стал оправдываться, упомянул o голодании. «Вот я и хотел спросить тебя, отчего ты такой тощий?» Я пробормотал что-то невнятное. Кубаткин обещал помочь, и немедленно это выполнил. Через несколько часов, ночью на 17 января, часов в пять утра, ко мне позвонил полковник Сериков и сказал, что сейчас заедет ко мне. Явившись ко мне, он передал мне сверток и сказал, что комиссар Кубаткин вынул из письменного стола бутылку вина, два куска копченой колбасы, коробку сардин и целый хлебец около килограмма. 
Мы устроили пир на весь мир. Славно было. Давно я так не ел. A как приятна была теплота человеческих чувств. Как я был благодарен П.С. Кубаткину за его человеческое отношение ко мне. Это было коммунистическое отношение начальника к подчиненному. Долго мы беседовали на эту тему.
 

По нашей докладной записке Военсовет Ленфронта постановил с 15 января 1942 года пожарную охрану города перевести на фронтовой паек. Бойцы уже стали его получать. Он обильный, по сравнению с тем, что они получали раньше. Теперь мы воспрянем духом. A то почти перестала быть боеспособной наша охрана. Пожары стали запускать. Удерживаем огонь только на брандмауэрах. Сегодня не потушили дом рядом с центральным телеграфом. Я руководил тушением. Сильно волновался. Наобещал уйму отдачи под суд. Ценой огромных усилий удалось удержать огонь на рубеже буквально в несколько сантиметров от телеграфа.
Сегодня был огромный пожар на Лиговке и на углу Разъезжей. Горел огромный семиэтажный жилой дом с мансардными этажами. Там произошел эпизод со старухой, ее шкафом и... Кубаткиным.
Леля прислала телеграмму, чем меня несказанно обрадовала. Телеграмма шла двадцать два дня. Текст: «Родного мужа поздравляю новым годом. Желаю окончательной победы над врагом. Здоровья счастья. Аттестат получила. Спасибо. Целую». Как я благодарен ей за эти теплые слова!

Ленинград горит. Каждый день бывает по несколько пожаров размером № 5. Сгорают полностью шести- и семиэтажные дома. Мы переживаем трагедию. При УНКВД образована чрезвычайная пожарная тройка. Одно нравственное потрясение следует за другим. Я четвертый день не сплю. Руководил тушением крупных пожаров на улице Жуковского, 22, на 5-й Красноармейской и угол Международного (ныне Московский проспект), на Лиговке, № 107, сейчас только что вернулся с завода им. Кулакова. На каждом пожаре был по 15-17 часов. Тушили без воды. Мороз ужасный. Пробовали брать воду с Невы. Проложили рукавную линию на семьсот метров. Вода не дошла до середины ствола — замерзла в рукавах. За период тушения заморожено тринадцать линий! С огромным трудом организовали перекачку воды из Невы с ближайшего расстояния. Но вот через рукавную линию промчался грузовик и порвал рукава. Пока заменяли рукав, вода замерзла.
На этом пожаре применяли новые приемы тушения. Тушили огнетушителями, водой из ведер и гидропультов, снегом, песком, разбирали конструкции на пути движения огня. Когда загорелась кровля другого цеха, ее рубили топорами, а под обрушающиеся конструкции подстилали снег. Впервые применили тягу морозного воздуха в безопасном направлении. Сегодня мороз -32 градуса. Сильный ветер. Люди мерзнут, техника бездействует — все замерзает. Когда же кончатся морозы? Все наши опергруппы свалились с ног. Каляев разбил череп, Кулакову попал кирпич на голову, Тарвид еле двигается. Захворали Милюцков, Беззуб, Александров: у них бюллетени. Живем без света, без тепла. Единственное утешение в том, что нас перевели на фронтовой паек: дают по 500 гр. хлеба, 230 гр. крупы, 125 гр. мяса, 40 гр. масла и прочее.
Сегодня прибавили по 50 гр. хлеба для всех граждан. Теперь на первую категорию выдают 400 гр., на вторую — 250 гр.

Начали резко проявляться последствия длительной блокады. Транспорт уже давно не работает, электричества в городе нет, выключена вся городская телефонная сеть — нет тока для зарядки аккумуляторов. Водопровод перестал подавать воду. Жители вереницей потянулись к рекам и каналам с различной посудой. Мы с Б.И. Кончаевым вчера привезли с Невы воду в бутылках четверть литра. Водопроводная сеть замерзла. Всюду выключено центральное отопление. Нет топлива. Военсовет разрешил разобрать на топливо три тысячи деревянных домов. Из-за недостатка электроэнергии и отсутствия воды встают хлебозаводы. Вчера и сегодня мы качали воду пожарными насосами с Невы хлебозаводам и пекарням. Так появилась у нас новая обязанность. Приказано снимать автонасосы с пожаров, но не прекращать работу хлебозаводов. Сегодня заводы дали в торговую сеть лишь шестьсот тонн хлеба, вместо тысячи ста. У булочных огромные очереди. Люди жмутся на морозе и не уверены, что получат хлеб.
В городе ежедневно возникает тридцать-пятьдесят пожаров, из них треть запускается. Тушить нечем. Когда берем воду из рек, то на морозе быстро замерзают рукавные линии. Каждый день целиком сгорают три-пять больших домов. Часто мы сами обрекаем на выгорание целые дома. Все силы бросаем на пересечение огня на путях его распространения. Выработали даже новые тактические приемы борьбы с пожарами при отсутствии воды. Разрываем целиком конструкции. Вскрываем крышу и если имеются обвалы в этажах, то открываем на лестничных клетках двери, выбиваем стекла в окнах и пускаем в очаги горения холодный воздух. Тягой воздуха жар относит от проемов и таким образом, мы задерживаем огонь на брандмауэрах с проемами. Полотнища дверей, когда они горят, смачиваем водой из ведер, гидропультов, швабрами, снегом и, когда они прогорят, сталкиваем их в сторону очага горения. Часто применяем снег. На заводе № 209 им. Кулакова загорелся фонарь на покрытии цеха. Люди обрывали горящие конструкции и сбрасывали их в цех, а внизу подстилали слой снега и снегом накрывали горящие конструкции. Таким приемом пожар потушили. Стволам даем максимальную подвижность на широком фронте. Ставим на один ствол по три-пять-семь человек. Вот так боремся с огнем.
 

У булочных очереди по пятьсот-тысяче человек. Мрачные люди, главным образом женщины, часами стоят, чтобы получить половинную норму. Хлебозаводы не успевают выпекать необходимое количество хлеба: нет воды, не хватает топлива. В очереди глухое ворчание. Много спорят по поводу очереди. У входа в булочную толчея. Многие норовят пройти вне очереди. Люди закутались в пальто, обвязались разными предметами одежды и обихода, тысячами путешествуют по улицам. Каждый что-то несет или везет на санках. Одежды самые фантастические. Стройные девушки тащат на ногах подшитые валенки. Многие из них в ватных шароварах. Лица до глаз закутаны, чтобы не обморозить лица. Раньше в Ленинграде зимой были оттепели. В этом же году весь декабрь и январь морозы от -20 до -32 градусов. Это и хорошо, и плохо. Хорошо, что немцев легче выкуривать из занятых районов, нет воздушных налетов; плохо — нет топлива, все кругом оковано льдом, возникает очень много пожаров.
С осени Горсовет постановил забить досками и заложить землей окна во всех первых этажах жилых домов. Теперь жители разбирают эту изоляцию. По ночам обламывают по доске, другой и уносят домой на топливо. Всюду можно видеть отломанные нижние доски, так как до верхних трудно добраться без лестницы.
В городе появились весьма характерные объявления. Вот, например: «Редкий случай. Продается комфортабельное пианино лучшей мировой фирмы. В исключительно прекрасном состоянии. В мирное время уплачено 12000 рублей, продается за 5 тысяч. Несерьезных покупателей прошу не беспокоиться». Рядом висит короткое объявление: «Продается печь-буржуйка».
Теперь все стало проблемой. Не знаешь, где получить кипяток. Мы с Борисом Кончаевым несколько раз ездили в УНКВД, чтобы воспользоваться теплой и смывной уборной. У нас в штабе уборные уже давно заколочены. 
Январь-месяц мы столовались в Зимнем дворце. Получили рацион. Было неплохо. Под конец нас заставили приносить с собой ложки. Оказалось, что столующиеся унесли с собой почти все ложки.
Второй день мы наблюдаем два трупа, которые лежат на площади Урицкого (ныне Дворцовая площадь) — один на тротуаре, второй — на трамвайных путях. Их никто не убирает, хотя это буквально напротив подъезда городского управления милиции. Подумать только: трупы на улицах Ленинграда, в центре города, и их не убирают! Нам сообщили по секрету, что теперь ежедневно умирает до тысячи мирных жителей. Часто можно видеть грузовики, в которых, как дрова, навалены трупы и на них сидят сопровождающие их лица. Кошмар!
Пожары не утихают. Сегодня спалили прекрасный жилой дом № 60 на улице Декабристов. Не было бензина. Нет его и сейчас. Из двадцати пяти автонасосов в боевом расчете осталось только девятнадцать, из тринадцати автомехлестниц — в расчете одна. Это на огромный город, в котором происходит тридцать-пятьдесят пожаров каждый день. 
Власти стали нервно реагировать на крупные пожары. Бюро горкома вынесло решение по вопросу охраны от пожаров. Создана специальная комиссия из трех лиц в составе УНКВД. 24 января «Ленинградская Правда» поместила передовую о пожарах. Но число крупных пожаров все не уменьшается.

Сегодня у нас было совещание начсостава с участием двух майоров госбезопасности тт. Иванова и Басова. Зачитали приказ о взысканиях и об отдаче под суд некоторых начальников и комиссаров РУПО: Атрашенко, Гордеева, Ковальчука, Поликарпова, Орлова и др. Власти города: Военный Совет, Горком, Исполком — все недовольны городской пожарной охраной. Крепко предупредили полковника Серикова. 
Ленинградская городская пожарная охрана оказалась на позорном рубеже. Она перестала тушить пожары. Каждый день огромное зарево висит над городом. В январе произошло восемьсот девяносто восемь пожаров, из них около двухсот запущены, они причинили большой ущерб городскому хозяйству. Уничтожены несколько десятков красивых больших зданий: Гостиный двор, дом на 5-й Красноармейской, 4-й Советской, Зоологической, улице Пестеля.
Бойцы все чаще стали выходить из повиновения, не выполняют боевых приказаний, перестали работать, как требует устав. Городское население участвует в тушении, а некоторые бойцы греются у костров. Командиры все чаще стали бездействовать, иногда потворствуют бойцам. Появились случаи мародерства. Работы по вскрытию конструкций почти прекратились! Иногда бросают действующие стволы и уходят с боевых позиций. Шоферы стали без оснований объявлять свои цистерны неисправными. Люди потеряли чувство ответственности. Начальство обвинило штаб ПС города в плохой организации пожаротушения.
 

Меня сегодня назначили начальником штаба противопожарной службы МПВО города Ленинграда, вместо Б.И. Кончаева, которого освободили по неизвестной причине. Ночью было совещание у т. Кубаткина. На нем, видимо, и решили произвести перемещения. Пожары не уменьшаются, и все продолжают нервничать. Сегодня же было совещание в Горкоме партии. На совещании присутствовал заместитель председателя Совета Народных Комиссаров СССР A.Н. Косыгин. Говорят, все сердились, негодовали по поводу большого числа пожаров в городе. За плохую работу решили карать наших работников. Сегодня же арестовали и отдают под суд начальника Петроградского РУПО Атрашенко, зам. начальника 35 ВГПК (военизированной городской пожарной команды), начальника ВПК завода № 190 Поликарпова и других.

Вот уже десять дней, как я работаю на посту начальника штаба ПС. На командном совещании мы обсудили сложившуюся обстановку, наметили и проводим ряд мероприятий по усилению борьбы с горимостью в городе. Отрадно отметить, что большие пожары пошли на убыль. Помогли организационные меры, плюс бензин, снижение морозов, появление воды в водопроводе, хотя и не всегда. Приняли меры к тому, чтобы ликвидировать пожары в начальной стадии, не допускать перерастания их в пожары № 5. Мы усилили подразделения автоцистернами, автонасосами. Посылаем на пожары № 1 опергруппы РУПО и города. И много пожаров, имевших шансы развиться в крупные, стали тушить в самом начале. Мы создали при РУПО отряды топорников. Наладили отогревание гидрантов, прочистку прорубей. Ввели в боевой расчет паровую машину для отогревания гидрантов. Завели три мотоцикла с колясками для разведки. Организовали разведочные группы в частях. Технику усиленно ремонтируем, тщательно проверяем каждый день. Надеюсь, что славное имя Ленинградской пожарной охраны скоро восстановим, вернем ей имя передового отряда Советской пожарной охраны.

Давно не записывал. Служба поглотила все мое время бодрствования. Надо было много поработать, чтобы устранить ряд недостатков, отстоять честь многотысячного коллектива. И, кажется, дело выправляется. Мы покоя не даем начсоставу, особенно опергруппам. Направляем их с одного пожара на другой. Мобилизуем коммунистов, нашу главную силу.

Пожары в городе пошли на убыль. За весь февраль не было ни одного запущенного пожара. Уже дважды партсобрание разбирало вопрос о перестройке работы. Я дважды отчитывался. На собраниях были высказаны дельные мысли и предложения. Все руководящие органы города стали интересоваться нашей жизнью: Горком КПСС, Исполком, УНКВД, газеты, общественность.
Но за последнее время, как только горимость заметно сократилась, меньше стали звонить и интересоваться нашими делами. Ночами уже стало возможно спать. A ведь в январе мы спали урывками, и, как правило, дремали в машине, когда ехали на пожар.
Вторую мою квартиру разрушил снаряд. Сегодня был на приеме у председателя Исполкома Дзержинского района Горбунова Н.М., просил дать мне квартиру. Обещал, но распоряжения пока не дал.
 

Пожары сокращаются. За первое марта произошло только десять случаев: восемь загораний и два небольших пожара. Это хорошо. Про нас постепенно начинают забывать. Тем не менее, сегодня был уполномоченный НКВД Щедрин, кое-кого допрашивал по какому-то делу.
Сегодня писал обзор нашей деятельности в январе. Итог неутешительный. Произошло восемьсот семьдесят восемь пожаров, из них двести два крупных. Сорок одно огромное здание уничтожено полностью. Миллионные убытки, тысячи погорельцев, обездоленных людей, десятки жертв среди наших товарищей, разболтанная техника, в хаотическом состоянии рукавное хозяйство и пожарные краны. Все заморожено, все испорчено.
В 22-й ВГПК 1 марта зам. начальника команды Панченко пришел в караул проводить беседу о дисциплине. Командир отделения Иванов лежал, не захотел вставать, вступил в пререкания. Встать отказался. Тогда Панченко применил силу и оружие. Он выстрелил в Иванова два раза и тяжело ранил его в грудь. После этого Панченко стал проводить беседу. Иванова отправили в больницу, а Панченко арестовали. По дисциплинарному уставу РККА он имел право применить оружие, но следовало ли применять оружие в данной обстановке?

Сегодня встретился с людоедом. На канале Грибоедова, 158, запсиховал некто Дорофеев Иван Дорофеевич. Его жена умерла от дистрофии. Дорофеев вырезал все ее мягкие части и ел. В его квартире возник пожар, сгорел его сын двенадцати лет. Сгорело пять квартир в прекрасном доме. Там же я повстречал запсиховавшего инженера-водопроводчика. Он болтал что-то о родстве наших профессий, интересовался продовольственными карточками, шумно выражал восторг по поводу работы струй. Ушел, пройдя в ботинках без калош через лужу воды в полметра глубиной. Был мороз -14 градусов.

В ночь на 13 марта руководил тушением пожара на складе готовой продукции на фабрике «Скороход». Поссорился с работником Горкома, который вмешивался в приказания, ругал всех, суетился.
Тушение протекало в очень сложных условиях. Перекрытия бетонные, они прогрелись, и в среднем этаже создалась очень высокая температура. Сквозняк создать не удалось, так как с двух сторон не было проемов. Горение стеллажей, перегородок, ящиков с обувью создали чрезмерно большое задымление. Пробиться внутрь не удалось — жарко. Некоторые бойцы обожгли лица. На пожаре чуть не задохнулся полковник Сериков М.К., который взял ствол и вместе со ствольщиком Кузнецовым пошел вперед. Серикова вытащил на воздух товарищ Мялло. Я об этом докладывал майору госбезопасности Иванову.

Стоят большие морозы. Удивительная зима. С конца ноября и до последних дней марта морозы устойчивы. Последние шесть дней температура снизилась до -27. Каждую ночь возникает один-два пожара № 2-3. Все последние ночи я не спал. Вчера тушили пожар на Обводном канале, 49. Горел огромный пятиэтажный дом. Сгорели все этажи в одной трети дома.
У дома мы нашли фанерный ящик и в нем отрубленные женские ноги в чулках и резиновых сапогах, женскую голову и руки. В толпе говорили, что это на студень.

Был ясный день. В 11 часов в городе возникла сильная стрельба зенитной артиллерии. Видимо, где то появились самолеты врага, которых не наблюдалось с 5 декабря 1941 года, когда началось наступление наших войск под Москвой.
Сегодня начал писать докладную записку в ГУПО за истекшие девять месяцев войны. Полный отчет. Всплывает в памяти вся история, прожитая за это время.

Сегодня в 5 часов утра на станции Ржевка Октябрьской железной дороги, находящейся в районе завода «Краснознаменец», разорвались несколько снарядов от вражеского обстрела. По детонации произошел грандиозный взрыв боеприпасов, находившихся в железнодорожных вагонах, стоящих на железнодорожных путях. Взрыв потряс здания в центре города, во многих домах вылетели стекла. В радиусе полутора километров пострадало около четырехсот домов. Двадцать три дома разрушены полностью. Четырнадцать домов сгорели. В зоне взрыва сотни людей ранило и убило. Взрывы снарядов продолжались в течение 8-10 часов в последующее время. На железнодорожных путях образовались воронки диаметром от семидесяти метров и глубиной до тридцати метров. Площадь поражения 45 (???) кв. километров. Мне пришлось руководить тушением многочисленных пожаров. Работали пожарные команды № 28, 42, 12, 6, 7, 17, 40, завода № 5. На боевых участках руководили оперативные группы Дегтярева, Рыжова, Данилова, Молдана, Кузнецова и Черкасова из Володарского района. Я находился на месте пожара непрерывно до 21 часа, руководил тушением. 
На пожаре была убита наша бывшая слушательница Стаценко Л.С. Мина поразила ее на моих глазах, примерно в 10-15 метрах от меня, когда она бежала ко мне с донесением. Был ранен еще один боец.
Железнодорожной администрации в районе взрывов мы не обнаружили. Невозможно было использовать маневровые паровозы для рассредоточения вагонов с боеприпасами. Откатывали вагоны вручную. Спасли состав в двадцать пять вагонов, еще пять-шесть вагонов в разных местах откатили вручную.
На месте взрыва хаос. Всюду валяются земля, доски, мины, гильзы, снаряды и пр. Было восемнадцать отдельных очагов пожара. Горели четырнадцать домов, подвижной состав. Пожары вскоре удалось локализовать.
Много человеческих жертв. У одного барака я насчитал восемнадцать трупов. Ужасные ранения. Некоторые обожжены, разбиты черепа. Потом я был на кладбище, что возле здания ВПК завода «Краснознаменец». Там взрывами выкопали огромную траншею и в нее сбрасывали незахороненные трупы. Они лежали в различных позах. Почти все убитые с кровавыми ранами. Ужасная картина. Ее никогда не забыть.
Мне повезло. Я не получил ни одной царапины. Хотя не раз был в центре пожарища и вблизи, где рвались снаряды и горели взрывчатые вещества.
Отличившихся бойцов и командиров представляем к правительственным наградам.
Один из очагов пожара произошел в здании № 142 на заводе «Краснознаменец». Там взорвалось до трехсот килограмм бертолетовой соли. Здание разрушено. Постовой боец пожарной охраны Тюляндин был ранен в лицо, но поста не покинул, вызвал пожарную команду, присоединился к боевым расчетам и отказался пойти на медпункт, пока не ликвидировали пожар.
В полутора километрах от станционных путей станции Ржевка были обнаружены вагонные буфера, колеса, большие металлические конструкции. В воздух высоко поднимались во время взрывов вагонные скаты колес.

Меня командование представило к награждению боевым оружием с надписью «За храбрость».
В представлении к награде написано следующее: «Голубев С.Г., руководя пожаротушением на всей территории станции, проявил себя как отважный и мужественный командир. Правильно оценив обстановку и умело расставив силы, успешно выполнил поставленную перед ним боевую задачу, не допустил слияния многочисленных очагов горения в один большого размера пожар. Несмотря на чрезвычайно сложные условия и большую опасность для жизни, обеспечил живое руководство на всех боевых участках и секторах, организовал эвакуацию боеприпасов из зоны взрывов и тем самым сохранил для обороны Ленинграда значительное количество боеприпасов и предотвратил дальнейшую катастрофу».
 

Сегодня около 19 часов на город налетело около ста вражеских самолетов. Они сбросили множество ФАБ небольшого калибра. Я был на улице. Видел, как они безнаказанно летали. Видел даже, как отделяются от самолетов бомбы, как они летят и падают. Наша зенитная артиллерия произвела несколько тысяч выстрелов. Все небо было усеяно белыми облачками от разрывов снарядов. Говорят, что было сбито пятнадцать самолетов.
От ФАБ возникло несколько пожаров. Некоторые из них, как, например, на заводе им. Ворошилова, на Верейской, 8, на Гаванской, 44-Б, на Б.Зелениной, 41, развились в большие пожары порядка № 3. Сил для тушения недоставало. Все ВПК (военизированные пожарные команды) небоеспособны. У нас к вечеру остались в боевом расчете только сорок три автонасоса с небольшим запасом бензина. Едва выкрутились. В час ночи налет повторился. Но он не был таким массовым. Видимо, у противника тоже не хватает горючего.

Меня наградили ценным подарком. Оказалось, что есть приказ ГКО, запрещающий награждение боевым оружием. Поэтому было решено наградить меня часами секундомером Мозера с надписью: «Голубеву С.Г. за боевые подвиги, отвагу, и мужество. От УНКВД ЛО. 1942». Вручать будут 18 апреля 1942 года в день годовщины советской пожарной охраны.
O, радость для ленинградцев! Сегодня стали работать шесть маршрутов трамвая. В городе много говорят по этому поводу, радуются. Даже странно видеть этого хозяина улицы. Он шесть месяцев не появлялся. Был недвижим.

Завтра 18 апреля — наш праздник, двадцать четвертая годовщина советской пожарной охраны. Приурочивается слет бойцов, отличившихся при тушении пожаров. Будут выдавать награды. Мне подготовлены часы-секундомер с надписью.
 

Сегодня в доме партактива Дзержинского района (ул. Чайковского, 29) состоялся слет отличников боевой работы, службы и подготовки. Было около пятисот делегатов. Присутствовали товарищи Шикторов и Басов — заместители начальника УНКВД. Я председательствовал. Приняли обращения к пожарным работникам Советского Союза. Меня включили в число подписывающих обращение. Зачитали приказы. В том числе и о моем награждении за отвагу и мужество. Выдали всем награды. Меня наградили именными часами с секундомером иностранной марки. Потом состоялся концерт. Вечером мне вручили адрес квартиры в три комнаты по улице Пестеля, д. 14, кв. 40.
 

Третий день враг ведет яростную артиллерийскую стрельбу по городу. Много жертв и разрушений. Возникают пожары. Сейчас передали, что три снаряда попали в здание 14-й ВГПК. Двое ранены и один контужен. Еду сейчас туда. Только что вернулся с Фонтанки, где в присутствии товарищей Попкова, Кубаткина, Шикторова смывали грязь из стволов. Думали таким способом размыть горы снега и мусора на улицах. Вымыли труп ребенка. Мероприятие оказалось не эффективным и дорогостоящим. Завалены мусором и снегом все берега на Фонтанке, Мойке, на Неве и других реках. Снег не тает, грязь ужасная. Скоро начнет все гнить. Опасаются заразы.
 

Сегодня в час дня в город прорвалось около восьмидесяти самолетов противника. Бомбардировали главным образом Васильевский остров, суда на Неве, порт. Бомбы падали на военные корабли, попали в крейсер «Киров», на завод № 189, «Марти» (в то время — одна из площадок завода Адмиралтейские верфи), «Севкабель», на Андреевский рынок. Разрушено здание управления порта. Убито более пятидесяти человек. Бомба попала в гараж 19-й ВГПК. Ранены начальник караула Панов, два бойца. Разбита мехлестница, повреждена автоцистерна. В городе возникло четырнадцать пожаров. Шесть — распространились. 

Ежедневно раздаются звуки ВТ. Противник активизировался. Ожидаем крупного налета в майские дни. Мы приготовились. Вчера сообщили по радио, что 1 и 2 мая будут рабочими днями. Ну и хорошо. Исполком Ленсовета объявил норму праздничных продуктов:
Наименование продукта    Рабочим    Служащим    Иждивенцам
Крупы    800 гр.    600 гр.    200 гр.
Масло животное    200 гр.    100 гр.    100 гр.
Кондитерские изделия, сахар    300 гр.    250 гр.    200 гр.
Мясопродукты    500 гр.    300 гр.    100 гр.
Чай    25 гр.    25 гр.    25 гр.
Сухофрукты    150 гр.    150 гр.    150 гр.
Пиво    1,5 л    1,5 л    0,5 л
Соленая рыба    500 гр.    400 гр.     250 гр.
Сыр    100 гр.    75 гр.    75 гр.
Табак    50 гр.    50 гр.    –
Водка    0,5 л    0,5 л    0,25 л
 

Майские праздники прошли спокойно. Были три ВТ, но наши самолеты и зенитная артиллерия преградили путь вражеским самолетам. Сегодня были две тревоги: в 6 утра и в 8 часов 45 минут. Генерал-майор Лагуткин любезно сообщил мне, когда я докладывал ему о готовности штаба ПС, что в воздухе шесть самолетов с юга и шесть самолетов с залива. Но их отогнали. Хорошо!
Вечером пришел ко мне Иван Иванович Тимошенко. Он выглядит так, как мы с ним расстались в сентябре прошлого года: румян, весел духом, хохотун. Он комиссар 228-го полка войск НКВД, командир которого — наш бывший командир дивизиона Грушко. Старые знакомые. Мы с Иваном Ивановичем выпили по чарке, закусили луком и селедкой (праздничной), вспомнили, как мы жили хорошо и всплакнули. Чертовы фрицы, какую прекрасную жизнь отняли они у нас. Какая ярость возникла в наших сердцах против проклятых «арийцев»: так бы и стрелял без конца. Но, увы! Наша участь такова: если фашисты на нас нападают, то мы, как суслики, залезаем в землю. Врагов мы не видим. Имеем дело лишь со снарядами и бомбами, сыплющимися с нашего родного неба.
Прочитал в газете Указ о награждении. Бросилась в глаза фраза: «Орденом Ленина» награждены и т.д.». Пришла мысль: как должен быть велик человек, чтобы его изображение служило высшей наградой в человеческом обществе! Я знаком с орденами иностранных государств: в истории нигде не зарегистрирован случай, чтобы изображение реального человека служило высшим поощрением государства. Следовательно, насколько же велик был и есть наш соотечественник и современник В.И. Ленин! Я счастлив, что при жизни В.И. Ленина мне, молодому коммунисту, довелось три-четыре раза встречаться с ним, лично охранять его, даже разговаривать.

Вчера и сегодня противник сильно обстреливал Кировский район. Вчера обстреливал территории двух заводов: «Красного автогена» и № 3 (синтетического древесного спирта). На «Красном автогене» горел склад с заряженными ацетиленовыми баллонами. Баллоны более часа разрывались. Разорвано более ста баллонов. Бойцы работали самоотверженно.
На заводе № 3 выяснил случайно любопытную вещь. Там во дворе были сложены кипы с ватой и с целлюлозой. Кто-то из местных работников сказал: «Это наш январский хлеб». Оказалось, на этом заводе обрабатывалась целлюлоза в качестве добавки к хлебу. Вот почему тогда хлеб был плохого качества: в нем была почти половина древесины. Как же трудно нам было, что даже 125 граммов хлеба — и те не могли приготовить из чистой муки.
Сегодня я ел сырники из соевого творога и пил соевое молоко. Оно белое, запах специфический. Едим и пьем всякие заменители, лишь бы наполнить желудок.

Сегодня день поражений и героизма. В 16 часов 14 минут от вражеского артобстрела загорелось в трех местах на фабрике «Равенство». Горел главный корпус — пяти-шестиэтажное здание длиной 150 м, шириной — 40 м. Был ветер 7 м/с. Пожар был чудовищный. Ветер затем достиг силы урагана. Сначала горела западная половина. Потом внезапно загорелась восточная часть здания. Людей, находившихся на крыше и в пятом этаже, отрезало дымом и огнем. Начальник дымослужбы Тихонов и боец Петров бросились вниз и разбились насмерть. Бросились вниз две работницы, дежурившие на крыше, и тоже разбились насмерть. В 17 часов артобстрел возобновился. Около пятнадцати снарядов попало в горевший корпус и вблизи него. Один снаряд разорвался у северной стены и обрушил продольную стену длиной 40-50 м. Взрывами убило шесть бойцов и командиров, семь человек ранило. Разбило автонасос, перебило рукава. Всего пострадало семнадцать человек. Корпус сгорел. Работали тридцать четыре отделения. Послали шифровки в ГУПО — Богданову и в Наркомат — Круглову. Пожар этот очень поучителен. И с точки зрения распространения огня, и результатов. 

Вчера опять враг обстрелял фабрику «Равенство». Выпустил двадцать четыре снаряда. Загорелись два склада с хлопком. От снарядов загорелся цех на заводе «Марти».
Сегодня ездил на пороховой завод «Краснознаменец». Проезжал мимо траншей, в которые сваливают беспризорные трупы. На моих глазах две женщины и парнишка привезли на тележке какой-то груз и сбросили его на землю. На обратном пути я зашел посмотреть на сброшенный груз. Я увидел трупы женщины и ребенка лет двух. Так у нас сейчас хоронят людей. Как мы все ждем, чтобы эти ужасы скорее кончились. Ждем и ничего не можем поделать. Дистрофия делает свое дело. Врачи говорят, что у многих ленинградцев происходит распад белка. И этот распад ни чем нельзя приостановить, если он уже начался. Распад приводит организм к гибели. Вот почему врачи заранее определяют, что больной — ходячий труп, или он выживет. Есть какие-то внешние признаки начавшегося распада белка.
Сегодня пришел к нам бывший начальник ЛПТУ (техникума) — Михаил Петрович Блейхман. Он из армии освобождается. Временно назначили его на должность зам. начальника УПО по оборонной работе. Говорит, что его сберегают на тот случай, чтобы он возглавил школу среднего начсостава ВПО, которая должна открыться, как только будет снята блокада.

В 15 часов 9 минут несколько зажигательных и фугасных снарядов попало в пятиэтажное здание склада книг на Печатном дворе по Ораниенбаумской ул., 29. Возник большой и очень сложный пожар. Весь объем склада был заполнен книгами. Проходов было очень мало. Так администрация спасала книги от уничтожения взрывами. Подали № 4. Внутри бетонного здания накопилось столько теплоты, что бетон не выдержал и стал разрушаться. Сначала обрушились два верхних этажа. Затем здание раскололось по температурному шву на две части и чуть не обрушилось полностью. Тушили двадцатью тремя стволами. Воды было мало. Ее брали из подвалов. Едва отстояли первый и часть второго этажей. Сгорели сотни тысяч экземпляров книг.
 

Вчера вечером шел по Невскому. У булочной видел, как голодный мальчишка ужасного вида, вырвал у женщины кусок хлеба и побежал, засовывая хлеб в рот. Женщина его догнала, повалила, стала бить. А он в это время жадно поглощал хлеб. Женщина отняла у него остаток хлеба, сорвала кепку и ушла. Мальчик же побрел на противоположную сторону, жуя хлеб.
На тротуаре какая-то желчная женщина-мать сильно била ребенка лет пяти. Швырнула его, и он упал на тротуар, но не плакал. Видимо, у них тот же продовольственный вопрос. 
По солнечной стороне на тротуаре Невского людно. У стен сидят женщины. Кто греет ноги, кто держит в руках какую-нибудь вещь и продает ее. Вот на пути встретилась испитая, очень худая женщина. Она разместилась на тротуаре. На коленях ребенок двух лет. Он держит в руках консервную банку, в которой лежат медяки. Ребенок напоминает восковую фигуру, лицо желтое, худое. 
 

Товарищ Кубаткин вызвал меня к себе и предупредил о том, что три дня назад немцы забросали зажигательными бомбами город Мурманск. Город горит. Немцы могут проделать это и в Ленинграде. Готовы ли мы? Решили объявить учебную тревогу и проверить готовность групп самозащиты.
Вечером мне вручили письмо из издательства. Сообщили, что вышла из печати «Тактика пожаротушения», написанная мною. Очень хорошо!

Сегодня в три часа ночи нас собрали в зале заседаний Смольного. Докладывал товарищ Шикторов. Он объявил, что 5 июля Военный совет фронта принял решение о том, чтобы Ленинград превратить в военный город. Принудительно-добровольно эвакуируются из города четыреста тысяч стариков, больных, детей, школьников, арестованных и т.д. В городе останется восемьсот тысяч человек, из них пятьсот тысяч — на оборонные работы и коммунальное обслуживание, триста тысяч — на охрану города от пожаров. Людей будут переселять из верхних этажей в нижние. Будут заселять свободные дома. В каждом большом доме должна быть группа самозащиты в тридцать человек.

Сегодня в 4 часа утра меня разбудил по телефону дежурный редактор ТАСС товарищ Бондаренко и сообщил, что только сейчас передали по радиотелефону из Москвы Указ Президиума Верховного Совета СССР о награждении орденом Ленина городской пожарной охраны НКВД города Ленинграда. Вот текст указа:
«За образцовую подготовку противопожарной обороны Ленинграда, за доблесть и мужество, проявленные личным составом пожарной охраны при ликвидации пожаров, наградить городскую пожарную охрану НКВД города Ленинграда орденом Ленина.
Председатель Президиума Верховного 
Совета СССР М. Калинин
Секретарь Президиума Верховного 
Совета СССР A. Горкин
Москва, Кремль, 10 июля 1942 года»
В 7 часов утра из Москвы передали по радио, что принят второй Указ, которым группа работников противовоздушной обороны и пожарной охраны награждена орденами и медалями. Меня наградили орденом Красной звезды. A всего награждено ленинградцев сорок человек.
Среди моих знакомых и сослуживцев по ГУПО награждены товарищи Корельский, Королев, Троицкий, Веревкин, Романов, Давыдов, Земский, Рыбников, Васильковский и другие.

Вчера вечером шел по Невскому. У булочной видел, как голодный мальчишка ужасного вида, вырвал у женщины кусок хлеба и побежал, засовывая хлеб в рот. Женщина его догнала, повалила, стала бить. А он в это время жадно поглощал хлеб. Женщина отняла у него остаток хлеба, сорвала кепку и ушла. Мальчик же побрел на противоположную сторону, жуя хлеб.
На тротуаре какая-то желчная женщина-мать сильно била ребенка лет пяти. Швырнула его, и он упал на тротуар, но не плакал. Видимо, у них тот же продовольственный вопрос. 
По солнечной стороне на тротуаре Невского людно. У стен сидят женщины. Кто греет ноги, кто держит в руках какую-нибудь вещь и продает ее. Вот на пути встретилась испитая, очень худая женщина. Она разместилась на тротуаре. На коленях ребенок двух лет. Он держит в руках консервную банку, в которой лежат медяки. Ребенок напоминает восковую фигуру, лицо желтое, худое. 
 

Товарищ Кубаткин вызвал меня к себе и предупредил о том, что три дня назад немцы забросали зажигательными бомбами город Мурманск. Город горит. Немцы могут проделать это и в Ленинграде. Готовы ли мы? Решили объявить учебную тревогу и проверить готовность групп самозащиты.
Вечером мне вручили письмо из издательства. Сообщили, что вышла из печати «Тактика пожаротушения», написанная мною. Очень хорошо!

Сегодня в три часа ночи нас собрали в зале заседаний Смольного. Докладывал товарищ Шикторов. Он объявил, что 5 июля Военный совет фронта принял решение о том, чтобы Ленинград превратить в военный город. Принудительно-добровольно эвакуируются из города четыреста тысяч стариков, больных, детей, школьников, арестованных и т.д. В городе останется восемьсот тысяч человек, из них пятьсот тысяч — на оборонные работы и коммунальное обслуживание, триста тысяч — на охрану города от пожаров. Людей будут переселять из верхних этажей в нижние. Будут заселять свободные дома. В каждом большом доме должна быть группа самозащиты в тридцать человек.
 

Сегодня в 4 часа утра меня разбудил по телефону дежурный редактор ТАСС товарищ Бондаренко и сообщил, что только сейчас передали по радиотелефону из Москвы Указ Президиума Верховного Совета СССР о награждении орденом Ленина городской пожарной охраны НКВД города Ленинграда. Вот текст указа:
«За образцовую подготовку противопожарной обороны Ленинграда, за доблесть и мужество, проявленные личным составом пожарной охраны при ликвидации пожаров, наградить городскую пожарную охрану НКВД города Ленинграда орденом Ленина.
Председатель Президиума Верховного 
Совета СССР М. Калинин
Секретарь Президиума Верховного 
Совета СССР A. Горкин
Москва, Кремль, 10 июля 1942 года»
В 7 часов утра из Москвы передали по радио, что принят второй Указ, которым группа работников противовоздушной обороны и пожарной охраны награждена орденами и медалями. Меня наградили орденом Красной звезды. A всего награждено ленинградцев сорок человек.
Среди моих знакомых и сослуживцев по ГУПО награждены товарищи Корельский, Королев, Троицкий, Веревкин, Романов, Давыдов, Земский, Рыбников, Васильковский и другие.

От многих городских пожарных команд страны и от отдельных пожарных деятелей получаем много поздравительных телеграмм в связи с награждением орденом Ленина. Сегодня «Ленинградская Правда» поместила наши фотографии и хорошую статью Никольского под заглавием «Сквозь дым и пламя». 23 июля будут вручать ордена. Мы сфотографировались, заполнили анкеты. Будет небольшой банкет. Мне звонил по телефону П.С. Кубаткин и поздравил с наградой правительства. Какой он чуткий человек!
Позавчера застрелился один из начальников отдела УНКВД — Соколов. П.С. Кубаткин распорядился послать немедленно на отдых всех начальников управлений и отделов. Видимо, сказывается переутомление и истощение нервной системы. Соколов оставил записку, в которой пишет, что его преследовал коричневый автомобиль.
Каждый день из Ленинграда эвакуируется по десять тысяч человек во исполнение решения Военного Совета.

Сегодня в клубе НКВД (Харьковская, 9) П.С. Попков вручил ордена награжденным. Принимая орден, я слегка волновался. Сказал т. Попкову, что жизнь моя принадлежит Родине. 
П.С. Попков произнес замечательную речь о задачах, о положении в городе. От нас потребовал гибкости и быстроты действий.
Затем состоялся замечательный концерт, небольшой банкет. Участвовали артисты: народная артистка С.П. Преображенская, народный артист Горин-Горяинов, заслуженный артист Иван Алексеевич Нечаев, работавший ранее пожарным, Иван Иванович Плешаков, Королькевич, Михайлов, Колесникова, Дулов и другие.
Был Иван Сергеевич Шикторов и другие майоры госбезопасности, работники штаба МПВО города, получившие сегодня ордена. Этот день будет надолго памятен.
 

Близятся праздники. Двадцать пять лет революции — четверть века. Как время быстро пробежало. И вот теперь враг покушается на завоевания Великой Октябрьской социалистической революции. Не удастся нас победить!
На нашем фронте активизировалась авиация врага. Первого и второго ноября было несколько ВТ. Пробивались к городу по один-два самолета, бросали ФАБ и ЗАБ. Они упали недалеко от нашей новой квартиры: на Рыночной, Моховой, Чайковского. ФАБ по 50 кг, ЗАБ такие же по весу, но фосфорные. Одна упала на дом № 6 по Моховой, но загорание успешно погасили дворник и сторож.
 

Неожиданно праздник закончился катастрофой. В полночь мы были на банкете в УНКВД. Там были П.С. Кубаткин, его заместители, секретари Горкома и другие руководители города. Не успели поднять первые бокалы и произнести тост, как раздался сигнал ВТ. Мы остались, но все время не отходили от телефонов. Во втором часу ночи я уехал в штаб пожарной службы (ПС). И вот, в 3 часа ночи в очаге поражения ФАБ на Боровой, 26 возник пожар. Дали повышенный номер. Когда я приехал, то застал сильно развивающийся пожар. Бомба разбила дом сверху донизу. Пылало в месте разрушения, разлетались искры и головни. Загорались соседние дома. 
На пожар приехал Кубаткин. Подбодрил нас. Он был и в штабе ПС. Почему-то у него сложилось мнение, что пожар запущен. Однако это было не так. Пожар был удачно ликвидирован.
Около шести часов утра мы с Б.И. Кончаевым поехали в штаб ПС. И только мы отъехали от места пожара, как внезапно опрокинулась одна стена дома и засыпала двадцать три наших бойца и командира. Извлекли семнадцать мертвых, шесть живых, но раненых. Картина была потрясающая. Я и сейчас вижу обезображенные трупы моих товарищей и сослуживцев, которые перестали существовать так трагично! Среди погибших начальник 5-й ВГПК товарищ Ракович, с которым я только что разговаривал. Его раскопали самым последним. Для нас это был тяжелейший удар.
 

Радио сообщило об успешном наступлении наших войск в районе Сталинграда (ныне Волгоград). Оно идет с севера и с юга от города. Советские войска продвинулись на 60-70 км. Занят город Калач-на-Дону. Разгромлены шесть пехотных и одна танковая дивизия. Взято тринадцать тысяч пленных и триста шестьдесят орудий и много другой техники. Убито четырнадцать тысяч фашистов. Отличились войска под командованием генерал-майора Н. Труфанова, бывшего моего командира 498-го стрелкового полка периода гражданской войны (1920 г.).
 

Приехал начальник политотдела ГУПО товарищ Савинов и вручил нам Красное знамя по соцсоревнованию. 

Вот печальный итог наших потерь с начала войны до 31 декабря 1942 года: погибли 1434 пожарных работника, в том числе:
1.    При исполнении служебных обязанностей:
Начсостава — 25
Рядового состава — 132
Вольнонаемных — 9
Всего: 166 человек.

2.    Умерло от истощения
Начсостава — 72
Рядового состава — 892
Вольнонаемных — 78
Всего: 1042 человека.

3.    Пропало без вести
Начсостава — 12
Рядового состава — 169
Вольнонаемных — 17
Всего: 198 человек.

4.    Умерло после тяжелых ранений — 28 человек.

Новый год! Мы его встретили не мрачно и не весело. Устроили под сухую ужин. Оперативные сотрудники собрались в столовой. Мне пришлось выступить с новогодней речью и поздравлениями. Затем началось «пиршество»: ели гречневую кашу и пироги с капустой. Молодежь под патефон танцевала. Я приобрел через начальство пол-литра водки. Но меня постигло несчастье. Я бутылку разбил, выронив ее из рук у себя в комнате. Досада была ужасная. Все же мы немножко выпили и закусили картошкой в мундире. Поздравили друг друга — Сериков, Демьяненко и я — с Новым годом. Выпили за наших жен, которые томятся в разлуке с нами. Выпили за грядущую счастливую жизнь. Все пожелали, чтобы новый год принес нам счастливую семейную жизнь!

УРА! Победа! «Последний час» сообщил о прорыве блокады Ленинграда. В результате семидневных боев взяты Шлиссельбург, Синявино, поселки на болотах. Армии Говорова и Мерецкова соединились. Мы получили выход на большую землю по земной тверди! Есть надежда, что в ближайшие дни возьмут Мгу и откроют Северную железную дорогу.
Идут митинги. По радио даже ночью передают музыку.
У меня радость. Я еду в отпуск в Свердловск, к Леле! С начальством все согласовано. Еду на автомашине до Тихвина. A кто знает, может, обратно вернусь на «Стреле».

Вернулся в Ленинград 21 февраля 1943 года. Сейчас кручусь непрерывно. Вникаю в дела. За мое отсутствие фашисты много набезобразничали в городе: бомбили не раз с воздуха, ожесточенно обстреливали из дальнобойной артиллерии. Возник в городе ряд пожаров: на улице К. Либкнехта, 88 (ныне Большой проспект Петроградской стороны), на мясокомбинате, на заводе «Красная Звезда». Есть жертвы среди наших людей. 
Вот мой личный вопрос. Начальник ГУПО генерал-майор Богданов П.М. поручил мне лично написать книгу на тему «Борьба с пожарами в условиях ПВО». Сказал, что надо дать анализ борьбы с пожарами за полтора года войны. Но я никак не могу усадить себя на эту работу: не подходит режим. Вот бы попасть снова в техникум. Там бы я давно уже занимался литературной работой.
 

Сегодня был на приеме у начальника МПВО города Ленинграда генерал-майора Лагуткина. Он принял меня очень дружелюбно, поблагодарил за «Пожарную тактику», экземпляр который я ему преподнес с авторской подписью. После служебных вопросов мы разговорились о моей поездке в Свердловск и Москву и проговорили часа полтора. A в приемной ждало много посетителей. Нас развела только ВТ. Мне пришлось ехать на командный пункт.
Наш командный пункт ПС ужасно неблагоустроен. Из-под пола и со стен течет вода. Связь все время выходит из строя. Неуютно. У меня возникла мысль сменить командный пункт. Я подобрал подходящее помещение: подвал под бывшим царским сенатом. Вот по этому вопросу я и посетил товарища Лагуткина. 
Сегодня получили телеграмму за подписью т. Сталина. Вот текст: «Начальнику пожарной охраны Ленинграда товарищу Серикову.
Начальнику политотдела товарищу Климову.
Прошу передать бойцам и командиром ордена Ленина пожарной охраны города Ленинграда, собравшим 2150000 рублей на строительство авиаэскадрильи «Ленинградский пожарный» и танковой колонны «Ленинградский осоавиахимовец» — мой боевой привет и благодарность Красной Армии». И. Сталин.
 

9 часов утра. Лазурное небо. В окно проникают ласковые лучи солнца. В воздухе теплые струйки. По радио передают вторую симфонию Чайковского. Уборщица вытряхнула пыль из матраца. Высказалась по поводу взятия Вязьмы и предстоящей посадки овощей.
Внезапно воздух потрясли орудийные выстрелы. Овчинников с вышки Исаакиевского собора сообщил, что в воздухе патрулируют наши самолеты. А зенитки, видимо, резвятся, шлют привет нашим же самолетам. Слышится гул самолетов. Музыка прекратилась. По радио передают сообщение из США. Там вчера был устроен прием с говорильней дипломатов. Американцы хвастались о своих благодеяниях, передаче взаймы и в аренду (слова-то какие) СССР пушек, танков и самолетов. Выступали Рузвельт, Литвинов, Галифакс и другие. Вообще, что-то подозрительно. Вчера было опубликовано широко прокомментированное заявление американского посла в СССР Стендли о том, что наш народ не осведомляется нашим правительством о размерах американской помощи.
 

Получил письмо от Ольги (сестры моей жены) из Курска. Город освободили от оккупации. Пишет, что немцы, заняв Курск, выгнали их из квартиры. Пять суток жили они на тротуаре. Потом шесть месяцев им ничего не давали из продовольствия. Много народа расстреляли. В газетах много врали про Ленинград. Племянников Ваню и Валентина Алфимовых — мальчишек арестовали и избили так, что их нельзя было узнать. Ее дочь Веру угнали в Германию. Ольга поседела. Мама еле жива. Миша (мой свояк) мобилизован — поручили восстановить мосты.
Участились воздушные тревоги. Немцы, видимо, решили вывести из строя наши электростанции. Сбросили ФАБ и пристрелялись к пятой ГРЭС. Три дня бомбили вторую ГРЭС, но в главный корпус не попали. 24 марта обстреляли первую ГРЭС. Попали в резервуары с мазутом. Во время тушения вражеская артиллерия обстреливала нас восемь раз. Попало пятьдесят четыре снаряда по очагу пожара. Убита наша слушательница боец Медведева, двое бойцов ранены. При обстреле возникло еще пятьдесят очагов пожара. Три резервуара с топливом сгорели.

Сегодня были три воздушные тревоги. Одновременно был интенсивный артобстрел. От снарядов возникли два пожара на заводе «Красный треугольник». Когда ехало на пожар отделение 4-й ВГПК, вблизи автонасоса на проспекте Газа (ныне Старо-Петергофский) разорвались два снаряда. Насос разбит, трое убиты, пятеро тяжело ранены.
Один снаряд упал у здания ВПК завода «Красный треугольник». Выведена из строя связь, ранен помощник начальника команды Смирнов, контужен телеграфист.
Вечером загорелся от снаряда дом № 3 по Приютской улице (ныне Морской переулок) По очагу пожара враг выпустил более двадцати снарядов. Трое наших убиты: Копылов — боец 4-й ВГПК, наш бывший слушатель, Арутюнов — боец 27-й ВГПК, Семенов — инструктор дымослужбы 16-й ВГПК. Трое бойцов ранены: Волжанин, Дубков, Лукьянов. На пожаре четверо отравились окисью углерода, двое получили увечья — провалились в прогар с четвертого этажа. Снарядом разбило мехлестницу 2-й ВГПК и автомашину связи.

Черт знает, что творится в Ленинграде. Появилась какая-то банда, которая угоняет днем автомашины. Сегодня в 14 часов 30 минут я поехал с шофером Пашковым к себе на квартиру на улице Пестеля. Пашков помог мне поднести вещи в квартиру. Пока мы поднимались в квартиру — автомашину угнали. Подобрали ключ. Заявил в ГАИ. Наверное, автомашину уже угнали за город. Возможно, и здесь в городе ее разобрали на части. Говорят, это самый выгодный способ добывать исправные части автомашин в наших ленинградских условиях. Пашкова, наверное, будут судить. Возможно, и с меня спросят.

Сериков, Кончаев, Климов и я смотрели на кинофабрике фильм с натуры о нашей работе. В это время поднялась интенсивная стрельба. Разрывы были где-то рядом. Стулья под нами заколыхались, здание содрогнулось. Мы решили немедленно ехать в штаб. В пути, когда поравнялись с Александро-Невской лаврой, попали в зону падения вражеских снарядов. Метрах в двадцати перед нашей машиной разорвался снаряд. Десять-пятнадцать секунд — и мы попали бы под него. Этим снарядом разбило две грузовые машины. Послышались крики о помощи и стоны. Туда бросились санитарки, неизвестно откуда взявшиеся. Мы вышли из машины и прижались к стене лабаза. Затем повернули обратно и поехали через Володарский мост по правому берегу до Литейного моста. Стрельба идет и сейчас, когда я пишу. 
 

Ночь бодрствовал. Приезжал проверять работу штаба ПС т. Поляков. Пожаров не было, воздушных тревог также. В 4 часа утра позвонил т. Гусев и сообщил, что по ВЧ со мною от шести до девяти утра будет говорить Москва. Около девяти в трубке послышался голос моей жены. Это для меня было большим событием. Лучшего подарка к празднику я и не ожидал. Поговорили хорошо. Она поступила на работу в спецторг в отдел заказов. Это замечательно.
С утра была пасмурная погода. К полудню стало проясняться. С 9 часов утра немцы начали шквальным огнем обстреливать город. Сейчас 11 часов 30 минут, но обстрел идет в пятый раз. Видимо, задумали испортить наш праздник. А мы очень скромно отмечаем этот замечательный день международной солидарности трудящихся. Ленинградцам выдали по 0,5 л водки, 0,25 л вина, 1,5 л пива, по 300 гр. селедки, 750 гр. муки, 300 гр. кондитерских изделий, по 400 гр. колбасных изделий, по 25 гр. грибов сушеных. Это все подарки из республик и областей. Спасибо им за заботу о нас. Я дополнительно получил 500 гр. меда. Пирую. Водку не пил — нельзя, нахожусь на боевой вахте. Настроение бодрое. Завтра устраиваем вечер художественной самодеятельности. Вчера показывали кинофильм «Волга-Волга».
 

Вчера 3 мая был невероятной сложности пожар на нефтебазе «Красный нефтяник». В 13 часов я, совместно с оперативной группой, поехал на нефтебазу корректировать оперативный план. Шел артобстрел района. Когда мы расположились в ВПК, снаряды стали ложиться на территории нефтебазы. Одним из снарядов была разрушена и подожжена железнодорожная цистерна с маслом. Мы пожар быстро потушили. Затем я поднялся на вышку, чтобы оттуда корректировать места падения снарядов. В здании ВПК и вокруг него разорвалось пять снарядов. Вышка зашаталась. Все вокруг заволокло дымом и газами. Посыпались стекла, осколки. Через несколько минут снаряды попали в резервуары с моторным топливом, которое стало выливаться и затапливать мостовую. Топливо вспыхнуло, и вскоре пожар охватил площадь до шести тысяч кв. метров. Я принял на себя руководство пожаротушением. Подал сигнал № 5. Прибыли сорок два отделения. Тушить пришлось под непрерывным обстрелом крупнокалиберными снарядами. Обстрел не прекращался почти до конца тушения. Мы передали просьбу штабу Ленинградского фронта подавить вражескую артиллерию. Вскоре это было выполнено. Однако противник успел выпустить по очагу горения семьдесят восемь снарядов калибра «6-10». Пострадало более сорока человек. Наших убито и ранено двадцать пять человек. 
Мы совместно с управляющим Нефтесиндиката по Ленинградской области т. Шпаком и главным инженером нефтебазы т. Сорокиным отправились в разведку на бензиновую группу резервуаров, которые были хорошо замаскированы. Мы шли по мосткам, примерно на высоте 1-1,5 м над уровнем земли, которая в этом месте были сильно замазучена. Сорокин метров на десять-пятнадцать отдалился от нас. И вдруг в Сорокина попал снаряд, разорвал его в клочья. Потом мы нашли на стенке одного замаскированного резервуара кусочек черепа с волосами. Этот кусочек мы и хоронили, положив его в гроб. Взрывом снаряда нас с т. Шпаком сбросило с мостков, однако ранений у нас не оказалось. Горение нефтепродуктов ликвидировали водой, но затратили на это несколько часов.
Вечером сегодня 4 мая противник обстрелял территорию Кировского завода. Вызвал разрушения и пожар на складе бензина. Затем разрушил насосную станцию и три резервуара. Долго обстреливал очаг пожара. Из наших один убит, трое ранены. Пожар потушен удачно. За короткое время враг обстрелял и поджег пять раз нефтесклады на следующих объектах:
— 24 марта на первой ГЭС,
— 16 апреля на заводе «Красный Выборжец»,
— 2 мая на заводе № 232,
— 3 мая на нефтебазе «Красный нефтяник»,
— 5 мая на Кировском заводе.
Ясно, что в городе действует вражеская агентура. Приходится зарывать горючее в землю. Власти дали распоряжение.

Сегодня враг произвел жесточайший обстрел Кировского завода. В течение сорока минут на территории завода разорвалось свыше трехсот снарядов. Возникли шесть очагов пожара: один — в термическом цехе, второй — в Новой кузнице, три — в цехе № 10, один — в экспериментальном цехе. Я, Данилов, Полковников и две заводских работницы были настигнуты двумя снарядами в цехе № 10. Снаряды пробили крышу и разорвались в цеху. Нас засыпало бетонными обломками, окутало дымом и газами. Мы совершенно оглохли. Обстрел продолжался. Нам удалось выползти из цеха. У одной из работниц оказалась рана на руке. Данилов обнаружил пробоину на гребне каски. У меня и Полковникова, кроме контузии, ранений не оказалось. Сильно шумело в голове, звон в ушах.
Прекращаю запись. Началась ВТ. Дехтерев сообщил, что с Сиверской на город движутся пятьдесят самолетов. Время 20 часов 55 минут.
 

Я близко познакомился с писателем Николаем Семеновичем Тихоновым. Неоднократно бывал у него на квартире. Он объединил свои месячные очерки и хочет издать их книжечкой под названием «Ленинградский год». В книге охвачено время с мая 1942 года по апрель 1943 года. Он пишет и о пожарных, с которыми он близко познакомился. Я его снабжаю материалами (позднее этот материал был изложен в известной книжке Н.С. Тихонова под названием «Бойцы огненного фронта». Эту книжку автор подарил мне с надписью: «Подполковнику Голубеву Сергею Гордеевичу — с глубоким уважением дружбы». Николай Тихонов. 1943.1.XI Ленинград).
В начале 1944 года Николай Семенович организовал авторский коллектив, в который пригласил и меня для написания труда на тему «Оборона Ленинграда в период блокады». Однако этот авторский коллектив, после составления и тщательного обсуждения плана, распался в связи с тем, что Николай Семенович был назначен Первым Секретарем Союза писателей СССР и покинул Ленинград, переехав на жительство в Москву.

ГУПО подтвердило свое распоряжение о том, чтобы я приступил к написанию книги «Борьба с пожарами в дни Великой Отечественной войны». Мне предоставили тридцатидневный отпуск. Я уединился в своей новой квартире по улице Пестеля, 8. Составил календарный план, распорядок дня. Отвел 12 часов 30 минут работы над книгой ежедневно. Думаю, что это удастся выполнить.
Новая квартира, которую мне помог получить тов. Аслин, очень хорошая и удобная. С утра и до вечера в ней солнце. Из окон вид на две церкви: Гангутскую на улице Пестеля и церковь на крови (место убийства Александра II) на канале Грибоедова. Виден Летний сад. В двух минутах ходьбы Нева, Фонтанка, Мойка, канал Грибоедова, Лебяжья канавка. В одной точке (у Летнего сада) четыре моста. Как в Венеции — кругом вода. Чудесно! Но вот в квартире воды нет. Испорчен водопровод. Ношу воду ведром. Ничего. Проживу и так!
Пишу, а в квартиру назойливо долетают звуки артиллерийской канонады. Бьют зенитки где-то рядом. Удивительная обстановка! Как в сказке!

Газеты сообщили, что утром 5 июля немецкие войска перешли в наступление на Орловско-Курско-Белгородском направлении, на так называемой Курской дуге. Завязались ожесточенные танковые бои. 5 июля уничтожены пятьсот восемьдесят шесть немецких танков и двести три самолета. Видимо, наши хорошо подготовились, если за один день такие результаты.

Бои на Курской дуге продолжаются. За 6 июля уничтожено свыше четырехсот шестидесяти танков и сто три самолета противника. Более тысячи танков за двое суток. Чудесно!
 

Вчера был сильный артобстрел города. Разорвалось триста пятьдесят девять снарядов. Убито двенадцать, ранено девяносто человек. Один снаряд попал в общежитие 31-й пожарной роты. Четырнадцать человек ранено, двое убиты. На заводе № 189 возникло десять возгораний. Все они потушены группами самозащиты. Ранен помощник секретаря нашего управления Бабаев, который находился на улице.
 

Наступление немцев на Курской дуге захлебывается. Все атаки отбиваются, хотя противник бросает в бой тысячи танков и самолетов. Потери врага в танках уже превысили две с половиной тысячи, а самолетов — больше тысячи.
 

В 2 часа ночи объявлена ВТ. Происходила ожесточенная зенитная стрельба! Я был свидетелем незабываемых картин. Высоко в небе над нашим домом с вражеских самолетов были сброшены шесть осветительных ракет. Внезапно стало светло, светлее, чем при солнечном затмении, или при ярко-лунном свете. По осветительным ракетам открыли стрельбу пулеметы, пытаясь попасть в парашюты. Небо отовсюду стали прошивать ярко-зеленые пунктиры, перемежающиеся ярко красными точками. Это светящиеся пули, оставляющие в небе трассу полета. Я думал, что будет жесточайшая бомбардировка. Но нет — ее немцы не осуществили. Видимо, враг высматривал, стоят ли на Неве военные корабли, которые вот уже несколько дней ведут стрельбу из дальнобойных орудий. Стоит страшнейший шум. Снаряды пролетают где-то вблизи от нашего дома.
 

Восьмого августа, в воскресенье, в теплую ясную погоду фашистские варвары обрушили на центр города сотни снарядов. На углу Невского и улице 3 июля (ныне Садовая улица) снаряд разорвался в гуще людей, ожидавших трамвая. На мостовой и тротуарах лежат десятки растерзанных трупов. Пожарные струями воды смывают кровь с асфальта. Газеты после поместили фотографии этого варварства. Бессильно раскинув руки, лежит в луже крови молодая женщина. Недвижно ее еще час назад полное силы тело. Она убита. Убита осколком снаряда на улице родного города. Погибла, возвращаясь с работы! Ее убили фашисты. В этот день, зверея от бессильной ярости, немцы исступленно обстреливали Ленинград. Они стреляли по людным улицам, по жилым домам. Они стреляли по ленинградцам. 
Разбойничьими артиллерийскими налетами они хотят напугать ленинградцев, разрушить город, перебить его население. Но нет такой силы, которая могла бы поколебать нашу стойкость, нашу волю к борьбе и победе над ненавистным врагом. Мы не забудем тех, кто погиб на наших улицах. Мы не простим их смерть немецким убийцам.
 

Записываю в дневник авторское содружество «Кукрыниксы». Это трое советских художников: Михаил Куприянов, Порфирий Крылов, Николай Соколов. Их метод коллективной работы: каждый отдельно делает набросок на определенную тему. Затем коллективно выбирают лучший. Кто-нибудь один рисует, другие дополняют. Часто спорят, но приходят к одному решению. Их произведения — от газетной карикатуры и плаката до больших станковых картин. В Москве открыта выставка их произведений.
Записываю еще одно удивительное событие войны. На родине Гоголя в селе Великие Сорочинцы, занятом немцами, жила женщина — партизанка Ольга Бондаренко. Она ведала снабжением партизан боеприпасами. Гестаповцы выследили ее и вместе с мужем расстреляли у кручи, что возле Спасской. Тела были сброшены в реку Псел. Ольга выплыла, выздоровела и снова стала партизанить. Ее опять выследили, арестовали, опять расстреляли и закопали в землю вместе с расстрелянным сыном. Ночью к могиле пришли советские люди, откопали тела, Ольга оказалась живой, хотя была ранена в голову. Крепкий организм цепко боролся за жизнь. Ольга выздоровела и опять принялась партизанить. Однажды в сарай, где Ольга сортировала патроны, ворвался немецкий комендант Альфред Бартель. Он изумился. С бешеной яростью комендант разрядил в грудь Ольги всю обойму пистолета. Потом жандармы вонзили в окровавленное тело свои штыки и, только в достатке надругавшись над трупом, удалились. Великая патриотка и дочь нашего народа умерла. Вечная слава Ольге Бондаренко!
Пройдут дни и месяцы. Советские поэты сложат про нее стихи, писатели-прозаики опишут ее патриотизм в летописях и имя Великой патриотки — Ольги Бондаренко войдет в историю, как светлое имя борца за счастье советского народа!

Начался новый год. Есть уверенность, что он принесет нам победу. Сегодня на нашем фронте началось наступление Красной Армии. Утром в 9 часов 20 минут началась артиллерийская подготовка. Сотни, а может и тысячи орудий интенсивно стреляют в сторону врага. Воздух содрогался, в городе звенели стекла. Отовсюду из дворов появились желтые дымки пороховых газов. Я был на вышках техникума и 14-й ВГПК. Куда ни взглянешь, видны длинные языки пламени, которые изрыгали жерла дальнобойных пушек. Стоял невероятный грохот, который ранее мы не слышали. Стрельба длилась более двух часов, потом в течение шести часов то утихала, то возобновлялась. Передний край «обрабатывали» наши штурмовики. Артиллерия противника почти не отвечала. В воздухе появились восемь «юнкерсов», которые сбросили на окраинах города бомбы и обстреляли наши позиции из пулеметов. Неужели это начало конца? О, как мы все желаем окончания блокады!
Был в техникуме. Туда заходил М.П. Блейхман. Он в звании полковника. Приехал за некоторыми вещами. Собирается переезжать в Москву.
 

Радио сообщило, что наши войска прорвали линии обороны противника южнее Ораниенбаума (ныне город Ломоносов) и севернее Новгорода. Наступление продолжается. По сведениям из военных кругов сегодня стало известно, что наши войска обошли Пушкин, заняли половину Красного Села и окраины Ропши. Лед тронулся. Теперь захватчикам не удержаться! Сегодня немцы стреляли по городу только из дальнобойных орудий. Предполагают, что всех фашистов, сидящих в траншеях Стрельны, Петергофа, Урицка возьмут в плен или уничтожат. Из этих пунктов они уже не стреляют по городу. Видимо, не до этого.
Был в Ленинграде В.И. Румянцев. Сегодня он уехал. Попросил его дать информацию П.М. Богданову и передать ему просьбу об открытии школы. 
 

Военный Совет Ленфронта принял решение ознаменовать артиллерийским салютом разгром немцев под Ленинградом. Из 334 орудий будет дано 8016 выстрелов. Будут работать сорок мощнейших прожекторов, выпущено двадцать четыре тысячи ракет. Нам предложено обеспечить безопасность в пожарном отношении.

Сегодня в 19 часов 45 минут по семи радиостанциям Ленинграда передан приказ Военного Совета Ленфронта о снятии осады города, о разгроме врага и о том, что немецкие войска отогнаны на 60-100 км от Ленинграда. Салют состоялся. Какое это было грандиозное зрелище! Воздух сотрясался от стрельбы сотен пушек. В небо взвивались тысячи зеленых, красных, оранжевых ракет, от света которых было видно, как днем. На Дворцовой набережной тысячи людей, много автомашин. Лучи сорока прожекторов прорезали туман и ярко осветили Фондовую биржу, колонны на Стрелке, шпиль Петрокрепости. Из тумана выступили величественные сооружения, украшающие мировой город. Не верилось, что наступил конец страданиям ленинградцев! Этот день войдет в историю как величайший день победы над ненавистным врагом, тысячи которых истреблены под Ленинградом. Более сорока тысяч захватчиков уничтожены в последних боях.
 

Сегодня объявили по радио, что взято Чудово и, таким образом, Октябрьская железная дорога полностью освобождена от вражеских войск. Какое это счастье для нас! Мы теперь опять приобщены к Великому советскому народу. Наш Ленинград — уже большая земля, а не островок в окружении врага.
Вчера ездил тушить пожары в Гатчину. Подлецы сожгли Гатчинский дворец. Кое-что отстояли, но большинство помещений сгорели. Немцы на колонне памятников воздвигли свастику. Сегодня посылаем туда мехлестницу, чтобы снять свастику. Видел груды трупов немецких солдат. Их особенно много по обочинам дорог. Трупы валяются и в городе. Привез газету на русском языке. Называется «За Родину». Издается в Пскове предателями Родины. Боже мой, сколько в этой газете клеветы на СССР, на коммунистов.

Получил приказ по НКВД СССР. Меня назначили начальником второй Пожарно-технической школы НКВД СССР. Итак, я опять в родной школе!

Источник:  «Забвению не подлежит», «Нестор-история», Санкт-Петербург, 2015
Благодарим за помощь в подготовке материала сотрудников  Пожарно-технической выставки им. Б.И. Кончаева Главного управления МЧС России по г. Санкт-Петербургу.